Фидель Кастро

Впоследствии Фидель Кастро так объяснял свое неожиданное решение об изменении маршрута колонны Сьенфу–эгоса: «Я хорошо помнил историю войны за независимость 1895 года и анализировал ее итоги <…> Когда Камило пришел в центр страны, у повстанцев не было стратегического решения идти дальше. Мы понимали, что сейчас уже новая эпоха и новые обстоятельства, отличные от тех, что были в прошлой революции, и не было необходимости продолжать завоевание до Пинар–дель–Рио. В этот момент я дал указание Камило: „Направляйся в центр и соединись с Че“ <…> К тому же определенные обстоятельства в Лас–Вильясе заставили его остаться на месте и навести порядок в Санта–Кларе, дожидаясь Че» [238] . По пути следования колонн Че Ге–вары и Камило Сьенфуэгоса по стране в Повстанческую армию стали впервые вступать рабочие.

238

Cien horas con Fidel, Conversaciones con Ignacio Ramonet, p. 224.

Наконец, третья колонна под командованием Хуана Альмейды 30 августа получила задание начать боевые действия в непосредственной близости от Сантьяго–де–Куба и блокировать столицу провинции Ориенте. Тогда же, 30 августа, Фидель Кастро написал в своем блокноте: «В эти дни революция развивается самым великолепным образом». Тем временем не менее примечательные события происходили и на Втором фронте, где командовал Рауль Кастро. Под его председательством открылся крестьянский конгресс, на основе предложений делегатов которого впоследствии был принят «Закон № 3», провозглашавший право крестьян на землю. Ее передача началась в освобожденных районах. Фидель Кастро стремился при любой возможности отблагодарить крестьян, которые на протяжении всего полуторагодичного пребывания повстанцев в горах Сьерра–Маэстра, рискуя жизнью, снабжали их продовольствием и лекарствами. По распоряжению Фиделя врачи Повстанческой армии должны были оказывать крестьянам бесплатную медицинскую помощь. Когда повстанцы стали пробиваться с боями на равнине, скот, который конфисковывался у латифундистов, распределялся среди крестьян. «Я на этих днях занимаюсь многими делами, в том числе распределением 10 тысяч голов мясного и молочного скота среди крестьян, – писал Фидель Че Геваре. – Я надеюсь таким образом хотя бы немного облегчить тяжелое положение населения. Под самым носом у армии мы захватываем весь скот на равнине <…> Наша система направлена не на сокращение животноводства, а на увеличение его. Категорически запрещается убивать коров. Отелившихся и стельных коров мы распределяем как молочный скот, а телки остаются в резерве, чтобы распределить их потом. Всякий, кто продаст или забьет полученную корову, теряет право на землю. Даже если скот получит случайное повреждение, его запрещается пускать в пищу. Это единственная форма предотвратить массовый забой скота. Мы передаем скот в пользование, но после окончания войны крестьяне получат на него право собственности. Маленьких бычков крестьяне могут продавать только нам. Я тебе пишу об этом на тот случай, если тебе придется проводить что–то подобное в районе твоих операций» [239] .

239

Леонов Н. С, Бородаев В. А. Фидель Кастро. Политическая биография. С. 182.

Молочный скот в первую очередь отдавали многодетным семьям и тем, которые у себя в хозяйстве до этого вообще не имели возможности содержать коров. (К слову, в 1990–е годы, когда над Кубой впервые после революции нависла угроза голода, коровы стали «священными животными», они являются «стратегическим запасом государства». Их запрещено отправлять на убой. Благодаря этому все кубинские дети в возрасте до шести лет получают в день литр молока бесплатно.)

Тем временем колонна Камило была вынуждена начать боевые действия, не дождавшись колонны Че, которую с самого начала похода стали преследовать неприятности. Бойцы Че Гевары были вынуждены поджечь самолет с оружием, чтобы он не попал в руки неприятеля. Затем лишились грузовиков – их перехватил противник. Двигаться по Центральному шоссе, которое было единственной асфальтированной дорогой на Кубе в том районе, было рискованно. Начался изматывающий и изнурительный поход по вышедшим из берегов рекам и каналам, по заболоченным местам. Треть отряда шла босой – не имела обуви. Но никто не роптал. Через неделю пути головной дозор попал в засаду. «Это были дни утомительных переходов по необжитым и безрадостным местам, где в нашем распоряжении были лишь вода и грязь, – вспоминал Че, – мы голодали, изнывали от жажды и еле–еле продвигались вперед, ноги у всех были будто налиты свинцом, а оружие казалось неимоверно тяжелым» [240] .

240

Че Гевара Э. Эпизоды революционной войны. С. 214—215.

В селении Эль–Педреро, в предгорьях Эскамбрая, Че Гевара, который к тому времени расстался со своей женой, перуанкой Ильдой, встретил семнадцатилетнюю миловидную кубинку Алейду Марч, которая станет его второй женой и родит ему четверых детей. Перевязав руку поранившемуся Че, Алей–да растопила сердце команданте, который до этого был категорически против присутствия женщин в отряде и их участия в революционной борьбе. Алейда Марч родилась в 1936 году на Кубе в провинции Лас–Вильяс, в семье выходцев из Испании. Получила педагогическое образование, но по специальности никогда не работала. До того как вступить в отряд Че, Алейда поддерживала связь с вооруженными отрядами Фиделя Кастро, передавая им деньги, информацию и оружие.

Перед командиром Восьмой колонны стояла, пожалуй, самая трудная задача. Ведь ему предстояло не только автономно воевать с отрядами Батисты, но и попытаться объединить под своим началом другие группировки, воевавшие в горах Эскамбрая. Кого здесь только не было: бывшие офицеры, иностранные наемники, уголовники, бежавшие из тюрем, простые «охотники за удачей», те, кто хотел урвать свой кусок «революционного пирога». К тому времени слава о подвигах Че вышла за пределы Кубы. И противники, и союзники Повстанческой армии знали, что он является первым помощником Фиделя Кастро.

Майор Каррера, возглавлявший так называемый Второй революционный фронт, послал Че оскорбительное письмо: «Любая организация, имеющая вооруженную группу и предполагающая проводить боевые действия в этой области без предварительного соглашения или разрешения от высшего командования Второго фронта, будет сначала предупреждена, а затем удалена или истреблена армией Второго фронта» [241] . Группы повстанцев Второго фронта в горах Эскамбрай фактически бездействовали, ожидая крушения режима Батисты, чтобы затем не дать возможности сторонникам Фиделя Кастро захватить власть в стране. Эти группы получили у крестьян презрительную кличку «коме вакас» – «пожиратели коров» – за свое пристрастие к охоте за их коровами и были ничуть не лучше батистовских солдат. Некоторые бойцы были направлены в горы Эскамбрай при помощи американцев руководителями старых буржуазных партий, находившимися в эмиграции в США. В штаб Фиделя поступила информация о том, что за лидером Второго фронта Элоем Гутьерресом на самом деле стоят Соединенные Штаты.

241

Тайбо II П. И. Гевара по прозвищу Че. С. 276.

Отряд команданте Че столкнулся с презрительным отношением к себе не только со стороны «пожирателей коров», но и, казалось бы, «своих». На устную просьбу повстанцев о помощи местное отделение «Движения 26 июля», которое возглавлял бывший рабочий сахарного завода Бордон, ответило в не менее грубом, чем майор Каррера, тоне: «Если Че пришлет просьбу в письменной форме, мы ему поможем; если нет, то пусть катится на все четыре стороны». Кроме того, тайник, где должны были храниться обмундирование и обувь для бойцов Че, оказался пуст – его обчистили люди Карреры.

Тем не менее Че в конце концов удалось объединить различные отряды. Народная социалистическая партия передала своих партизан и организации на равнине под начало Че, а с «РД–13» повстанцы договорились о создании объединенного командования.

23 октября Че разделил свою колонну на два отряда. Один из них атаковал и после непродолжительного боя взял городок Санкти–Спиритус, который Че сделал своей базой.

Тем временем Батиста, чувствуя недовольство американцев его деятельностью, издал указ о проведении новых президентских выборах на Кубе в конце 1958 года. Сам он изъявил желание уйти из политики и назвал своим преемником премьер–министра Рива Агуэро.

Как только стало известно о точной дате выборов – 3 ноября 1958 года, Фидель выступил по повстанческому «Радио Ребельде»: «Какими бы ни были результаты этих выборов, чье бы имя ни вписала диктатура в избирательные бюллетени, революция неизменно будет следовать своим курсом. Никто не в состоянии изменить его, и 4–го числа народ узнает о сражениях, которые мы дадим, чтобы продолжить настоящую дорогу к миру» [242] . Фидель Кастро приказал отрядам Повстанческой армии с 30 октября по 4 ноября парализовать движение на автомобильных и железных дорогах и призвал кубинцев в день выборов не покидать дома.

242

Леонов Н. С, Бородаев В. А. Фидель Кастро. Политическая биография. С. 184.

Колоннам Че Гевары и Камило Сьенфуэгоса, действовавшим на юге и севере провинции Лас–Вильяс, поручалось перекрыть дороги на всех направлениях, ведущих к избирательным участкам. В результате отряды Камило Сьенфуэго–са полностью сорвали выборы в северной части провинции. В провинции Ориенте голосование тоже не состоялось.

Тем не менее Батиста объявил о победе на выборах своего кандидата, хотя в целом по стране проголосовало не больше четверти от общего числа имевших право голоса, а в некоторых провинциях меньше 10 процентов.

Понимая серьезность угрозы своему режиму, Батиста пытался стравить повстанцев с американцами. Первый инцидент произошел еще в начале июля 1958 года, когда Генеральный штаб армии Батисты вывел свои части из района Ятеритас, откуда осуществлялось снабжение водой военно–морской базы США в Кайманере. Генштаб обратился к американским властям с просьбой направить солдат на этот участок кубинской территории якобы для защиты водопровода. Американцы немедленно заняли станцию, тем самым совершив акт интервенции в отношении Кубы. В следующий раз Батиста отдал приказ своим подразделениям оставить территорию принадлежавших США никелевых заводов в Никеро. Едва эту зону взяли повстанцы, как Батиста отдал новый приказ десантникам – высадиться около Никеро. Он хотел спровоцировать конфликт, который бы привел к порче американской собственности на острове и неминуемой в этом случае интервенции. Однако Фидель не поддался на провокацию и сам, по своим дипломатическим каналам, договорился с представителями США и не допустил конфликта. Да и американцы, по правде говоря, не были настроены на открытое военное вмешательство. В деятельности повстанцев они не видели угрозы своим национальным интересам. Кроме того, американцам было известно о приказе, который отдал Фидель Кастро Повстанческой армии – не причинять ущерба гражданам и имуществу США. Когда Фидель ввел налоги на занятых повстанцами равнинных территориях, с тем чтобы блокировать поступление денег в бюджет Батисты, североамериканские компании предпочли не идти на конфликт, а стали исправно платить Повстанческой армии, хотя могли бы этого не делать.