Фидель Кастро

Много лет спустя Кастро рассказывал об опыте в Боготе: «Картина абсолютно спонтанной общественной революции должно было оказать на меня огромное влияние» [33] . Он своими глазами увидел мощную силу, которую можно выпустить на свободу единичным событием, катализирующим недовольство широких слоев населения. Но без какого-либо центра, управляющего распределением этой силы, восстание было нескоординированно, а возникшие возможности для захвата власти были упущены. Это должно было усилить в Кастро уверенность, частично санкционированную кубинской историей, что мощные движения общественного протеста могут возникать спонтанно, но тесная связь с группами профессиональных революционеров также необходима для их организации. «Колумбийский парод, — как Кастро сказал позже, — оказался не в состоянии захватить власть из-за предательства фальшивых руководителей» [34] .

33

Szulc. Т 1987 Fidel: a Critical Portrait. Hutchinson, London, p. 123. For Castro’s account of the Bogota-7.0, see pp. 120 — 3 and Franqui 1980 pp. 13—19

34

Am'erica Libre, 22–28 May 1961

Опыт, который получил Кастро за следующие четыре годы, с 1948 по 1952, способствовал окончательному разрушению его веры в то, что конституционные методы могут привести к политической и социальной перемене. Вскоре после беспорядков в Боготе пост президента вместо Грау занял еще один политик из Аутентикос. Им стал Карлос Прио Сокаррас, который, как и его предшественник, запутался в политической коррупции и протекционизме. В это время двадцатидвухлетний Кастро женился на юной студентке философского факультета из богатой семьи с Ориепте, Мирте Диас-Баларт, сестре его университетского друга. Хотя уже через год у них родился сын, казалось, что Кастро уделял мало времени новой семье, его жизнь была поглощена политической деятельностью в университете и за его пределами. В 1949 году он, наконец, снял с себя устоявшееся и наносящее политический ущерб обвинение в том, что он являлся членом СРМ, смело разоблачив пакт, недавно заключенный между президентом и этой бандой, через который последние согласились прекратить вражду в обмен на синекуры. Публичное разоблачение, сделанное Кастро, завоевало ему широкое общественное признание, а также гнев противников, и он был вынужден уйти в подполье, а затем и уехать до тех пор, пока ситуация не улучшится.

Вернувшись позже на Кубу, Кастро полностью посвящает себя учебе и оканчивает университет в 1950 году. С двумя другими выпускниками, имея небольшие средства, он устроился на практику в захудалом районе Гаваны. В последующие три года они взяли под защиту преследуемых рабочих, жителей трущоб, задержанных студентов и вообще всех бедняков, вряд ли зарабатывающих даже на ренту за жилье. Немного времени Кастро уделял пробиванию пути на общественную арену деятельности. Частый гость на радиопрограммах и сотрудник ежедневной газеты «Анерта», Кастро следовал примеру своего наставника руководителя Ортодоксос и журналиста Эдди Чибаса, бесстрашно браня администрацию Прио за ее продажность. Однако кампания по разоблачению правительства получила обратный ход из-за драматичного события: Чибас застрелился в финале одной из радиопрограмм из-за невозможности предъявить обещанные им очевидные доказательства причастности министра образования к актам коррупции. Самоубийство Чибаса было проявлением нестойкости, оно также выразило крушение надежд тех, кто пытался вызвать перемену на Кубе законным путем. Хотя многими годами позже Кастро объявил, что его политическая программа вдохновлялась Чибасом, он, в целом, ясно стремился к более радикальной стратегии перемен, что было очевидно из внутренних споров среди Ортодоксос между руководителями партии и его собственной небольшой фракцией АРО. От Чибаса Кастро много узнал о пропаганде, в частности о цене уверенности, о возможностях радиовещания в политике, по он не был так сильно убежден в нравственной кампании, как Чибас.

Несмотря на растущие сомнения по поводу парламентарных действий, Кастро выдвинул свою кандидатуру на выборах в 1952 году. Покинув избирательные списки Ортодоксос из-за робких партийных лидеров, Кастро выставлялся как кандидат в конгрессе от двух бедняцких районов. Во время предвыборной гонки он провел мощную кампанию, рассылая тысячи листовок и произнося несколько речей каждый день. Ортодоксос, возможно, выиграли бы выборы. Позже Кастро объявил, что если бы он стал конгрессменом, он бы использовал парламент как «отправную точку для создания революционной платформы и влияния на массы в ее пользу… Я убедился, что этого можно добиться только революционным путем, а не выполнением непосредственных перемен» [35] . Тем временем Батиста, который провел все эти годы в своем доме во Флориде, не касаясь политики Кубы, вернулся на остров, чтобы организовать новый военный переворот. Опасаясь победы Ортодоксос, он захватил власть еще до проведения выборов и объявил себя главой государства. Трудный опыт правительств, объявлявших о верности революции 1933 года, был, таким образом, закончен теми же, кто начинал эту революцию.

35

Утверждение Кастро процитировано в Mencia М 1986 Tiempos Precursores, Editorial de Ciencias Sociales, Гавана, стр. 77 — 78

Совершенный Батистой военный переворот 10 марта 1952 года разрушил идеи, которых давно придерживался Кастро, о том, что Куба могла бы быть возрождена через парламент. Существующая политическая система была слишком хрупкой, чтобы стать средством радикальных реформ. Повальная коррупция, характеризующая правительство Кубы в течение десятилетий, являлась результатом не только личной жадности, но и слабости политического представительства на Кубе. Из-за отсутствия какого-либо института, объединяющего интересы разных злит, партии, находящиеся у власти, искали поддержки своего статуса путем уступок, покровительства и выплат; и как результат — правительственный паралич. Кроме того, реформистское правительство подвергалось риску вмешательства единственной эффективной политической силы — армии, которая привыкла контролировать политические достижения на острове. Любая попытка освобождения Кубы встретила бы отпор в лице вооруженной силы. В любом случае Кастро не был склонен к ритуалам парламентарной деятельности. Его политические идеи были проникнуты героическими и бурными историями из прошлого Кубы. Свои студенческие годы Кастро провел, организуя акции протеста, декламируя на лестницах университетского городка, увертываясь от пуль и дубинок. В действительности он возмужал на культуре, где больше всего ценились ораторство и физическое геройство. Благодаря политическим образцам, таким, как Чибас, Гайтан, Перон и даже Муссолини, он сознавал силу общественного руководства и ощутил чрезвычайную энергию масс в смятении [36] . Он был привлечен в Ортодоксос программами национального освобождения и социальной справедливости, а не ее парламентарной стратегией. Ничто из вышесказанного не указывает на то, что Кастро считал себя социалистом. Но судя по некоторым докладам Ортодоксос и его собственным высказываниям, можно поспорить, что Кастро двигался в сторону марксистских идей. В качестве доказательства можно привести тот факт, что, прочитав главы из «Капитала», он стал придерживаться экстрапарламентарной стратегии [37] . Сущность марксистской стратегии заключается в классовой борьбе и, исходя из этого положения, существует небольшое доказательство, что деятельность кубинских рабочих Кастро видел шире, чем как один из элементов его стратегии захвата власти. Правда и то, что среди самых близких знакомых Кастро было двое коммунистов. Из его записок, речей и действий того периода можно увидеть, что Кастро был не умудрен идеологическим опытом, воодушевлен из различных источников, из которых наиболее важные — это кубинские национальные традиции. Кастро также представляется политическим аутсайдером, выскочкой, преследуемым как завистливым восхищением, так и раздражением со стороны и коммунистов, и лидеров Ортодоксос. Неугомонный, честолюбивый, чрезвычайно самоуверенный молодой человек, пристально следящий за любыми политическими возможностями, он был также движим смутными идеалами прогресса и справедливости. Переворот Батисты, перекрывший все пути для личного продвижения молодежи среднего класса и возобновивший подавляющую традицию авторитарного управления, бросил Кастро вызов, на который он, в силу своего характера, не мог не ответить.

36

Один из друзей Кастро того времени, а позднее его злобный противник, заявляет, что среди любимых книг Кастро было полное собрание произведений и речей Муссолини: Пардо Льяда X 1988 Fidel el «Che». Plaza y Janes, Barcelona, стр. 30

37

Castro himself in evidence to Frei Betto 1987 pp. 141-3; Martin L 1978 The Early Fidel. Lyle Stuart, Secaucus, New Jersey, pp. 60 — 4

Глава 3 ВОСХОЖДЕНИЕ К ВЛАСТИ

Батиста попытался представить переворот в марте 1952 года как прогрессивную акцию, совершенную для того, чтобы привести к концу коррупцию и анархию на Кубе. Для этого он обещал провести ряд социальных реформ и, наконец, провести выборы; он еще не утратил своих популистских качеств. Обещания не могли быть более циничны, так как свое новое правление он начал с приостановки конституционных гарантий, таких, как право на забастовку, и запрещение партии Конгресса и политических партий. Однако политическая система Кубы была настолько опозорена в течение восьми лет правления Аутентикос, что многие кубинцы приветствовали переворот Батисты. Кубинские деловые круги и небольшие консервативные партии встали на его сторону, в то время как исполнительная власть Кубинской Рабочей Федерации, КТК, чье «левостороннее» руководство было уничтожено репрессиями в конце сороковых годов, пошла на сделку с Батистой, соглашаясь сотрудничать взамен на покровительство [38] .

38

Menc'ia М 1986 El Grito de Moneada. Pol'itica, Havana, vol 1, pp. 110 — 14

Наиболее решительную оппозицию перевороту представляло студенческое движение, устраивавшее демонстрации по всему острову. В противоположность им верхушка Аутентикос спасалась бегством в США, в то время как руководители Ортодоксос находились в сомнении: как они могли бы ответить на запрет их партии, призывая к пассивной акции гражданского сопротивления. Около года понадобилось двум организациям, находящимся в тот момент в ссылке, чтобы договориться о совместном заявлении, требующем восстановления демократии. В составе Ортодоксос произошел раскол во мнениях, вступать ли в любое соглашение с Аутентикос. Более серьезный раскол произошел между членами, разделенными на тех, кто защищал мирное сопротивление, и тех, кто выступал под руководством Кастро за более жесткие методы. Робость лидеров Ортодоксос в еще большей степени воодушевляла молодых активистов. Со свойственной ему безграничной энергией Кастро уже организовал тайную сеть и подпольное издательство, и к осени 1952 года его признали многие руководители партий, основанных активистами нового поколения. В своем мимиографическом листе «Эль Акусадор» он писал: «Настоящий момент — революционный, но не политический. Политика — посвящение в оппортунизм тех, кто имеет средства и ресурсы. Революция открывает путь настоящим заслугам тех, кто открыл свои души и поднял знамя.

Революционные партии нуждаются в молодых революционных руководителях, вышедших из народа, в их руках Куба может быть спасена» [39] .

К середине 1953 года он организовал около 1200 последователен, в основном из молодежи Ортодоксос, в 150 ячеек, большая часть из которых находилась в самых западных провинциях Гаваны и Пинар-дель-Рио.

Кастро был не единственным конспиратором. Так же, как и в годы правления Мачадо, было основано несколько подпольных организаций среднего класса: одна из них — Национальное Революционное Движение — в апреле 1953 года совершила неудачную попытку переворота внутри армии с помощью некоторых должностных лиц, являющихся членами их подпольной сети. К этому времени Кастро составил собственные, самые разнообразные планы для вооруженной акции. Будучи воодушевленным несколькими известными случаями из кубинской истории, он с некоторыми из своих единомышленников спланировал захват военных казарм в Сантьяго, столице провинции Ориенте, призывая народ Кубы восстать против нового диктатора. План был опрометчивым, но не безрассудным, как это могло бы показаться. По традиции, Ориенте являлась повстанческой провинцией. Именно отсюда началось движение за независимость от испанских колонизаторов, захватившие, в основном, западные провинции; искрой для вспышки восстания послужил захват казарм и раздача оружия. Деление Кубы на восточную и западную части является основополагающим моментом для понимания ее истории. В течение многих столетий самые восточные провинции были в большей степени изолированы от остальной части острова цепями гор и течениями океана. В то время как западные провинции заселялись иммигрантами, восток стал пограничной территорией, где сбежавшие рабы находили себе убежище. В конце девятнадцатого века Ориенте являлась одновременно и самой бедной, истинно кубинской провинцией острова, и самой бунтующей против правления Испании. Она также была местом действия бесчисленных восстаний рабов, а позже мятежей работников сахарных заводов. В начале тридцатых годов городские партизанские отряды под предводительством Антонио Гутераса провели несколько акций против диктатуры Мачадо. В пятидесятых годах именно восточные провинции испытали самый высокий уровень безработицы на острове; в Ориенте начитывалось почти 30 % безработных. Условия жизни здесь тоже были значительно хуже, чем на западе Кубы, и, следовательно, политическая неудовлетворенность была выше. Географическое положение Ориенте имело стратегические преимущества: провинция могла быть отрезана путем блокирования единственной дороги с запада. В военном отношении план был относительно простым, однако полон риска. Повстанцы должны были захватить казармы в Монкада и раздать людям оружие. Отдельная вооруженная группа захватила бы казармы в Байамо, находящемся на 100 километров дальше, выставляя отряды подкрепления по дороге с запада. В случае провала восстания бунтовщики должны были бы отступать в густые леса гор Сьерра-Маэстры и оттуда начать деревенскую партизанскую кампанию.

39

El Acusador no. 3, 16 Aug. 1952, quoted in Menc'ia M 1986, p. 250

Слабость этого плана заключалась в уверенности, что народ в Ориенте самопроизвольно поднимется на восстание в ответ на образцовые действия отряда Кастро. Повстанцы не были организованы и в самом Сантьяго; в действительности в провинции Ориенте только одна ячейка была представлена от столицы [40] .

Написанное одним молодым поэтом, под наблюдением Кастро, воззвание «Кубинская Революция» претендовало на традиции кубинской борьбы за независимость в год столетия Марти. Оно также требовало нравственного возрождения общества, обещая экономическое развитие и социальную справедливость, правда, без указания средств, с помощью которых все это будет достигнуто. Манифест должен был сопровождаться призывом к национальному восстанию, записью прощальной речи Чибаса, патриотической музыкой, включая Героическую симфонию Бетховена и полонез Шопена. В действительности акция потерпела неудачу из-за столкновения с военным патрулем около ворот казарм. Одетые в военную форму, Кастро и его люди были обстреляны и вынуждены отступать еще перед тем, как они смогли проникнуть на территорию казарм. Два других отряда располагались за зданиями, чтобы дать ответный огонь. Один из них под руководством брата Кастро Рауля занял крышу ближайшего строения, а другой, во главе с лидером всей акции Абелем Сантамарией, захватил госпиталь, расположенный за казармами. Этот отряд, не зная о поражении штурмующих, оставался в госпитале, где и был схвачен солдатами и хладнокровно расстрелян или замучен пытками до смерти. Две женщины, принимавшие участие в акции, являлись свидетелями жестокостей, совершаемых над заключенными; одной из них, сестре Абеля Сантамарии, принесли выколотые глаза ее брата. Спасаясь бегством на машине, Кастро и некоторые из выживших направились в окрестности Сьерры, чтобы укрыться от патрулей, которые вскоре начали прочесывать холмы, расположенные за Сантьяго.

40

Menc'ia M 1986 Tiempos Precursores. Editorial de Ciencias Sociales, Havana, p. 123

В Байямо небольшой отряд бунтовщиков имел удачу не попасть даже близко к казармам, так как еще до этого был обстрелян и вынужден отказаться от штурма. В течение следующих нескольких дней армия и сельская охрана захватывали скрывающихся повстанцев группами и по отдельности. Многие из них в итоге были убиты; из 111 человек, принимавших участие в акции, 69 умерли, только 9 из них погибли в сражении. Сам Кастро с небольшой группой выживших был, панонец, схвачен через 9 дней после быстрого отступления в горы. В отличие от многих их товарищей, им были сохранены жизни благодаря решительным действиям лейтенанта-негра, командующего отрядом, захватившим их. Чтобы избежать хладнокровного убийства, он настоял на их отправке в городскую тюрьму, а не в казармы Монкада, где их ждал разгневанный гарнизон. Другие мятежники были спасены благодаря вмешательству архиепископа Сантьяго в управленческие решения группы гражданских руководителей. Архиепископ лично отправился в горы и предотвратил дальнейшие расстрелы. Наконец, арестованных повстанцев забрали в большую тюрьму на окраине города для ожидания суда. Попытка захвата казарм в Монкада 26 июля 1953 года в некоторых отчетах Ортодоксос представлялась как первая ступень в более или менее определенной стратегии, приведшей в 1961 году к объявлению марксистско-ленинского государства [41] . Очевидно, Кастро, наоборот, считал, что целью штурмующих была вспышка всеобщего мятежа, ведущего к восстановлению демократии, установлению временного правительства Ортодоксос и проведению выборов [42] . Однако правительственная программа социальных реформ и национализации, которую имел в виду Кастро, была неприемлема ни для кубинской буржуазии, ни для Соединенных Штатов. Вероятно, поэтому он метил выше социальной демократической попытки путем радикальных реформ в пределах существующей структуры и рассматривал возможное столкновение с установленным порядком.

41

E.g., in Fern'andez R'ios O 1988 Formaci'on y desarrollo del estado socialista en Cuba. Ciencias Sociales, Havana; and Menc'ia El Grito 1986.

42

Письмо Кастро к Конте Агуэро от 12 декабря 1953 г. в Conte Ag"uero L 1959 Cartas del Presidio. Lex, Havana, стр. 21.

Однако ничто из вышесказанного не доказывает того, что Кастро был воодушевлен марксистскими идеалами или ленинской стратегией, как он позже заявлял [43] . Акция и программа в Монкада совершались строго в рамках кубинской традиции радикального национализма, главными представителями которой были Марти и Антонио Гутерас, в большей степени, чем другой герой, Антонио Мелла, который ассоциируется скорее с молодым коммунистом поколения двадцатых годов, с интернационализмом рабочего класса. План захвата казарм был извлечен из кубинской истории, а не из русской революции (хотя Кастро и Абель Сантамарня в то время читали «Государство и революция», написанное В. И. Лениным). Это был также отчаянный жест маргинальной социальной группы, имевшей небольшие связи с организованными рабочими. Объявлять, как сделали некоторые комментаторы, что акция в Монкадо имела пролетарский характер, исходя из профессий зачинщиков, — это значит предаваться символизму [44] . Несмотря на то, что многие из них принадлежали к рабочему классу, только один или два человека были из организованного рабочего движения; на самом деле большинство являлись рабочими непостоянных профессий, например, грузчики, строители, официанты, уличные продавцы, повара и тому подобное, в то время как некоторые были работающими не по найму и безработными. Большее количество людей принадлежало к составу Ортодоксос, основатель которой был антикоммунистом. Движение 26 июля, как вскоре оно стало называться, имело народные корни, в отличие от других подпольных групп, выступающих против Батисты, кроме коммунистов, которые не являлись организацией рабочего класса.

43

Речь Кастро в Каролинском университете в Праге в Ministerio de Educaci'on Superior 1983 La Revoluci'on, Cubana 1953–1980, том I, стр. 245–249; в этой книге также смотрите статью Мирты-Агирре «El Leninismo en la Historia me absolver'a» стр. 251–279.

44

E.g., Martin L 1978 The Early Fidel; Roots of Castro’s Communism. Lyle Stuart, Seacaucus, NJ, p. 116