Фиксер

— Есть идеи о том, где её сделали? — спросил он.

— Нет. Я узнала пятерых мужчин, — я показала, каких именно.

Генри взвесил теннисный мячик и что-то записал в своей тетради.

— Рядом с президентом стоит отец Джона Томаса Уилкокса.

Получалось шестеро.

— И сколько из них есть в списке, который раздобыла твоя мама? — спросила я у Генри. У кого из них была возможность отравить Тео Маркетта?

Генри не стал сверяться со списком. Он поднял два пальца.

Я обдумала личности мужчин на фото и исключила отца Вивви и Пирса. Директор Хардвика. Партийный организатор фракции меньшинства. Президент. Человек, работающий за кулисами.

— Кто именно? — спросила я.

Генри удивленно взглянул на меня, и я ответила на собственный вопрос. Опустив взгляд к фотографии, я указала сначала на одного мужчину, а потом на другого.

Уильям Кейс. Это легко. Учитывая то, что мероприятие организовывал его фонд, это даже не обсуждалось.

Моё сердце яростно забилось в моей груди, когда я медленно указала на второго гостя. Не директор. Не отец Джона Томаса. Мой палец замер над лицом президента — лицом, которому хочется довериться. После долгой паузы я опустила палец.

Я хотела, чтобы Генри сказал, что я ошиблась.

Но он этого не сделал.

ГЛАВА 41

За ланчем Генри нигде не было. Он не сидел за своим привычным столиком. Его не видел Ашер. Пусть я знала Генри Маркетта и не слишком долго, но этого хватило, чтобы понять, что его жизнь состояла из предсказуемых алгоритмов. Он делал то, что ему было положено. Он был надежным. Ответственным.

И он пропал.

Я нашла его в компьютерной лаборатории. Дверь закрылась за мной, стоило мне шагнуть в комнату. Генри едва поднял глаза от экрана.

— Я пытаюсь сузить временной промежуток, когда была сделана эта фотография, — сказал он мне. — Смотри, — он открыл на компьютере два снимка. — Прошлой весной конгрессмен Уилкокс сбрил усы, так что, когда бы не сделали эту фотографию, это было не очень давно. Не больше шести месяцев назад.

Я осмыслила его слова. Не больше шести месяцев назад судья Пирс и отец Вивви находились в одном месте в одно время.

Не больше шести месяцев назад в том же месте находились президент и Уильям Кейс.

— Возможно, это ничего не значит, — я хотела быть голосом разума, но совсем не чувствовала себя разумной. Я чувствовала себя так, словно мы замерли на грани чего-то огромного, невообразимого и реального. — Фотография. Гости того благотворительного вечера. Возможно, это ничего не значит, — продолжила я, цепляясь за объективность, словно альпинист, повисший на краю скалы. — Мы не знаем, действительно ли твоего дедушку отравили на том благотворительном вечере, не говоря уже о том, сделал ли это кто-то из людей на фотографии. То, что президент и Уильям Кейс побывали в обоих местах, может быть совпадением.

— Я не верю в совпадения, Тэсс. Не больше шести месяцев назад убийца моего дедушки и человек, который заплатил ему за это, встретились. Я поискал другие связи между Бхарани и Пирсом. Я прогулял уроки, чтобы заняться поисками, Тэсс, и ничего не нашел. Их связывает только эта фотография. Эта встреча, чем бы она ни была.

Я была удивлена тем, что Генри Маркетт прогулял уроки. Но меня не удивило то, что он сделал тоже, что и я — принялся искать связи, пытаясь понять, что — кроме убийства — связывало судью и отца Вивви.

— На одноразовом телефоне был ещё один номер, — Генри был неумолим. — А значит, в это вовлечен как минимум ещё один человек.

Человек, который мог подобраться к судье достаточно близко, чтобы отправить его. Человек, который мог убедиться в том, что кандидатуру Пирса выдвинут на эту должность.

— Мы многого не знаем, Тэсс, — отрывисто произнёс Генри. Этот тон означал, что он подавляет свои эмоции, не позволяет им взять над собой вверх. — Мы не знаем, пришел ли Пирс к отцу Вивви или наоборот. Мы не знаем, кто спланировал всё это, — он сделал паузу. — Мы не знаем, на кого работает твоя сестра.

Этого я не ожидала.

— Мы не знаем, какова её цель, — настойчиво продолжил Генри.

Я почувствовала себя так, словно мой рот был набит опилками.

— Что ты имеешь в виду, Генри?

— Твоя сестра решает проблемы. Профессионально. Кому бы не принадлежал тот телефонный номер, думаю, у него сейчас большие проблемы, да?

Я недооценивала то, как сильно Генри не доверял моей сестре. Я даже представить себе не могла, что он мог подумать, что Айви не пытается разгадать эту тайну, а наоборот — пытается что-то скрыть.

— Твой дедушка дружил с Айви. Она бы ни за что…

— Чем, по-твоему, занимаются фиксеры, Тэсс? — Генри был раздражающе спокоен. — Они прячут концы в воду. Даже если у этого есть цена. Даже если для этого придется нарушить несколько законов.

— Ты понятия не имеешь, о чём говоришь, — яростно возразила я.

— Самоубийство отца Вивви не попало в газеты, — продолжил Генри. Он походил на поезд, на скорости направлявшийся в туннель. Без промедлений. Без остановок. — Кто-то скрыл это от прессы.

Я вспомнила о том, как Айви разогнала прессу во время поминок по судье Маркетту. Могла ли она сделать так, чтобы новости не подали в газеты?

Могла.

— Все знают, что твоя сестра работает на Джорджию Нолан, — произнёс Генри. — Хочешь сказать, она не улаживает проблемы президента? — он не дал мне шанса на ответ. — Или Уильяма Кейса? Он богат. Достаточно богат, чтобы заплатить ей всё, что понадобится, за защиту его имиджа.

— Она не работает на Кейса, — все мои силы ушли на то, чтобы повысить голос. — Они терпеть друг друга не могут.

— Тогда почему на прошлой неделе его сын забрал тебя из школы? — Генри изогнул бровь. — В Хардвике слухи разносятся быстро, Тэсс. Нравится тебе это или нет, ты должна признать, что возможно, личные и профессиональные интересы твоей сестры противоречат друг другу. И она вполне может сделать неправильный выбор.

Айви просила меня никому не рассказывать. Чтобы защитить меня, — отчаянно подумала я. — Она сделала это, что бы меня защитить. Чтобы защитить Вивви.