Фиктивный муж

– Эй, я что–то сорока – ворона упустила? Чтобы это значило?

– Что ты ему нравишься, глупышка, ничего криминального, – широко ухмыляюсь.

Альберт всегда собирал полное досье на всех моих баб. И Лана первая, кого он заочно одобряет.

– Одевайся, некрасиво заставлять нашего импозантного мужчину ждать.

– Тогда я обязана увидеть Альберта сейчас же.

Моя юла быстро впрыгивает в свое самое привлекательное платье, босоножки, пока я оплачивал покупки. А потом, схватив меня под руку, увела из бутика.

– Вау, как приятно вновь вас встретить, – Лана довольно радостно влетает в объятия Альберта и получает порцию поцелуев в щёки,– я так рада новой встрече. Как ваши успехи?

Именно сейчас моя жена возвращается ко мне и вжимается в меня ещё откровеннее.

– А мне–то как приятно, Светлана, видеть вас в таком неприличном амплуа, – улыбнулся Альберт, скользнул взглядом по её шее и укоризненно повернулся ко мне, – варвар! Ты бы ещё пописал на неё, чтоб свои права заявить!

С моих губ срывается хохот, и я жму плечами, не отвечая на выпад. Мне можно. Я влюблён.

– Ой, мой тональный смазался? – хлопает себя по шее и ошарашено смотрит на меня, едва не икнув.

– Остался на кипе платьев, которые ты перемерила, – хмыкаю, глядя на неё.

– Ответь мне ты, потому что твой муж упрямится, – перехватил Альберт ее ладони в свои, перебивая и игнорируя меня, – почему твой муж такой жлобяра и зажал нормальную свадьбу?

Лана как–то сразу напряглась, но это длилось мгновение. Почти сразу рассмеялась и пожала плечами, указывая на свои засосы.

– Просто кто–то сильно хотел сделать меня своей. Ой, это романтическая история, пусть он сам расскажет.

Стрелки перевела, и я понимаю, что она не знает, что толком говорит моему другу и можно ли лишнее болтать.

Умница девочка.

– Правду говорит. Свербело. Увидел ее и потерял голову, – беру ладонь Ланы в свою ладонь, целую пальцы.

– Или просто боялся из–за Миши?

Я вмиг посуровел и растерял настроение шутить и в принципе находиться здесь.

– Вы о чем, Альберт?

– Ты не знаешь? – удивлённо смотрит на меня.

– И не надо об этом говорить, – добавляю тут же, потому что не хочу поднимать эту тему, точно не сейчас.

– Он с братом не общается с того самого лета, как вы познакомились.

– Ром, что случилось? – Лана напряглась, сильнее сжимая мое запястье.

Хмуро смотрю на Альберта. Вот на кой поднял эту тему.

– Ну, когда ты бьешь племянника кулаком в лицо, общение слегка омрачается, – сказал нехотя, а Альберт прыснул.

– Ты это из–за того случая со мной сделал? Но зачем? Мне кажется, что всё уже тогда было всё не важно. Тогда зачем портил отношения с роднёй? – Лана ошарашена, нервно сжимает моё запястье и слишком пытливо смотрит мне в лицо.

– Неважно то, что тебя пытались изнасиловать? Интересное кино.

Теперь и я, опешив, смотрю на девчонку.

Альберт в это время внимательно изучает наши лица, а затем довольно улыбается.

– Ты чего скалишься? – раздраженно спрашиваю, бросив взгляд на друга.

– Вижу то, что мне нравится.

Он поворачивается к Лане и говорит:

– Правильно сделал, что ударил. Мальца нужно было воспитать, а то зарвался. А вот рвать отношения с братом из–за одного скандала – глупо, – это уже мне.

– Не я их рвал. Он почти уничтожил мой бизнес. Если бы не Арсен, я был бы в полной заднице.

– То есть Михаилу Евгеньевичу ты не рассказал об истинном положении дел? Ввалил Сашке, скрыв правду от брата? Ром! – Лана пошатнулась, побледнела, присев на стул. – Мне кажется, ты должен наладить отношения с братом и рассказать всё как можно мягче. Прости, – поднимает лицо, и я понимаю, что еще немного и слёзы брызнут из ее глаз, – если бы не я…

– Что за потоп, откуда? – хмурюсь, глядя на неё, а Альберт встаёт со своего места и обнимает мою жену.

– Ромка–Ромка, деликатный, как танк в поле, – осуждающе качает головой. Поворачивается к Лане, – как истинный джентльмен, он предложил Саше самому покаяться и рассказать суть конфликта. Ну и можешь себе представить, что родителям насочинял золотой мальчик.

– Но… – вроде бы оживает, а потом опять замолкает и прячет лицо на плече Альберта.

Молчим. Моя девочка поникла, но я не хочу верить в то, что заморочиться окончательно тем, что было.

– Ром, я виновата, я всё это исправлю, давай подумаем, как нам встретиться со своей семьей, – вдруг оживает и воодушевленно, героически настроено выдвигает предложение.

Теперь начинаю заводиться я.

– Ты ни в чем не виновата. Виновата семья, которая не способна воспитать одного недоросля. И объяснить ему, что брать нахрапом всё, что ему вздумается, нельзя.

– Неважно, кто прав, а кто виноват, – закатывает глаза Альберт, – как мирить будем?

Поворачивается к Лане, потом ко мне.

– Миша скучает.

– Тогда Мише нужно узнать всю правду, и пусть ему станет неловко за то, что он усомнился в брате и поступил некрасиво. Даже если вы с его сыном поспорили, это не давало ему право так жестоко мстить.

28 глава

Роман

– Там не столько Миша отличился, сколько Ирма. Она верит тому, что говорит сын, а сын задвигает, что ты пытался увести его бабу. И ваш брак сейчас только на пользу его легенде, – невеселым голосом сказал Альберт, переводя взгляд с моего лица на лицо Ланы.

Я прекрасно понимал, о чём он. Саша всегда скармливал матери любые небылицы, и та их принимала, потому что принять, что воспитала говнюка, гораздо сложнее. И он мужчина, тут наше с Мишей упущение. Нужно было быть строже с рождения, но золотому мальчику с пелёнок дули в попу. Хочешь луну с неба? Сорвём. Ту машину – купим. Всё продаётся и покупается, если Сашенька хочет. Все его капризы исполняются, потому что он мамин принц и мамина любовь.

Ирма настолько растворилась в сыне, что задвинула на какое–то время моего брата на задний план и брак едва не треснул. И лишь когда сынок поступил и выпорхнул из гнезда, Ирма опомнилась, что есть ещё и муж.

А потом сыночку обидели. Оклеветали. И кто? Родной дядя. Да ещё из–за какой–то малолетки на разок.

– Наш брак всё усугубил. Что ты предлагаешь?

– Я единственное могу предложить: очную ставку. Его родители случайно могут услышать то, что даже не предполагают знать о своем мальчике. И да, Ром не смотри на меня так, словно я инопланетянка. Вспомни позавчерашнюю стычку в ресторане. Он до сих пор гнет линию, что ты гей. Видимо родителям он плел о дяде–кобелине, отжавшему его драгоценность, а не дяде гее, который не прикасался ко мне, избегал и держал дистанцию.