Философия права

Как общее правило, содержание договоров в установленных законом границах, предоставляется воле сторон. Поэтому закон не может определять цены произведений, работы или пользования, вопреки мнению социалистов, которые утверждают, что всякая сделка тогда только имеет обязательную силу, когда она справедлива, а справедливость состоит в том, чтобы отдавалось равное за равное. Эту тему развивал в особенности Прудон. Что справедливость составляет идеальное начало, определяющее отношение мены, с этим можно вполне согласиться; но чем определяется в каждом данном случае равенство подлежащих обмену вещей или услуг? Ни чем иным, как свободным соглашением. Сколько я готов дать за известную вещь или за известную услугу, это зависит от моих потребностей и моих средств, а в этом судья только я один и никто другой. Если вещь или услуга стоит дороже, нежели то, что я желаю за неё дать, я постараюсь без неё обойтись или удовлетворить свою потребность иным путем. Продавец не вправе навязывать мне свою вещь или услугу, а потому не вправе навязывать мне и свою цену.

Скажем ли мы, что справедливая цена есть та, которая покрывает издержки производства? Но чем определяются самые издержки производства? Опять же свободными сделками, которые служат единственным практическим регулятором обмена. Ими определяются и заработная плата и стоимость материалов. Наконец, издержки производства тогда только покрываются ценой произведений, когда эти произведения требуются, а требование определяется изменчивой волей лиц: то, что нужно сегодня, перестаёт быть предметом требования завтра; или же цена падает, потому что производится избыток против существующей потребности. В таких случаях продавец терпит убыток, ибо он не может навязывать покупателю ненужный ему или потерявший свою цену товар. Нередко он находит выгодным отдать его даже по пониженной цене, лишь бы товар не остался у него на руках, и никто не вправе это ему воспретить, ибо никто не может гарантировать его от убытков. Если же на него падает убыток, то он должен пользоваться и барышом при благоприятных обстоятельствах, то есть он вправе продать вещь дороже, нежели она ему стоит. Это право риска, которое нельзя у него отнять без вопиющего нарушения справедливости. Против чрезмерно высоких цен есть только одно средство – конкуренция, то есть опять же свободные сделки. Выгода от высоких цен привлекает новых производителей, а умножение производства понижает цены до уровня издержек. Это явление ежедневное и очевидное. Юридическое начало вполне совпадает тут с экономическими законами. Когда социалисты утверждают, что всё это составляет только последствие существующей организации общества, то на это надобно отвечать, что это – организация естественная и необходимая. Она вытекает из природы человека как разумно-свободного существа; в качестве свободного лица он вступает в добровольные сделки с другими таковыми же лицами, при этом условия соглашения определяются обоюдной волей. Таково неизменное требование права, и это составляет основание всего существующего экономического строя. Исключением являются только те предприятия, которые по существу своему имеют характер монополии, то есть те, которые устраняют свободные сделки. Таковы, например, железные дороги. Тут плата за провоз по необходимости определяется тарифами, а не соглашениями. Другие исключения, истекающие из полицейских соображений, принадлежат к области административного права.

Есть, однако, случаи, когда и в частных отношениях закон требует установления справедливой цены. Это бывает там, где нет настоящего договора или воля сторон ясно не выражена, например, при вознаграждении за убытки. Но чем руководится при этом оценка? Тем, что само собой установилось на практике, то есть опять же свободными сделками; из них вырабатывается известный средний уровень, который и признаётся справедливым. Этим определяется, между прочим, и законный процент, который представляет среднюю, установившуюся на практике, норму. Он прилагается в тех случаях, когда нет договора, выражающего волю сторон.

Не будучи призван определять содержание договора, закон определяет его форму. Тут имеется в виду обставить выражение воли надлежащими гарантиями, установив те условия и те способы действия, при которых она становится юридически обязательной. Это зависит, разумеется, уже не от философских понятий, а от практических потребностей и взглядов. Однако развитие философских понятий имеет здесь то значение, что оно отрешает выражение воли от чисто материальной обстановки и переводит его в умственную сферу. В первобытные времена совершение договоров сопровождается всякого рода торжественными действиями; для заключения обязательства требуется материальный акт мены. Древнеримское право представляет тому пример. Но мало-помалу сущность договора очищается от этих материальных форм и полагается в чистом выражении воли, которая становится обязательной, как скоро она выражена в совершенно ясной и не подлежащей сомнению форме. Лучшим для этого средством служит надлежащим образом удостоверенный письменный акт. Но в виду практических потребностей допускаются и другие формы соглашения. Определение их составляет задачу положительного законодательства. Так как это дело практическое, то здесь принимается в расчёт и величина интереса. Чем больше интерес, тем больше требуется гарантий. Но и тут цель заключается не в защите интереса, а в удостоверении точной воли сторон.

Законом определяются и виды договоров, которые требуют каждый своих особенных условий и гарантий. По форме они могут быть односторонние и двусторонние, сообразно с тем, падает ли обязательство на одну только сторону или на обе. Первые суть дарственные обязательства, имеющие характер одолжения или благотворения. От лица, распоряжающегося своими действиями и своим имуществом, зависит даровое предоставление их другому; здесь вопрос состоит в том, в какой мере и в какой форме такой дар получает юридическую силу. Закон должен точно разграничить принятое на себя обязательство от простого обещания, не имеющего юридической силы, а потому могущего быть изменённым с изменением воли лица.

Двусторонние обязательства разделяются на личные и вещные, смотря по тому, составляет предмет договора какое-либо личное действие или материальная вещь. Но может быть и сочетание того и другого. Личные договоры могут иметь предметом: 1) неопределённое услужение, например, при найме домашней прислуги, 2) какое-либо специальное действие, каковым может быть либо материальная работа, либо идеальное исполнение, как-то: артистическое представление, чтение лекций, обучение юношества и т. п., 3) замена лица в исполнении известных действий с более или менее обширными полномочиями – доверенность. Вещные договоры простираются на различные виды вещного права. Сюда принадлежат: купля и продажа, найм, заём, поклажа, залог и поручительство. Сочетание обоих видов обязательств может быть либо так, что одно лицо принимает на себя относительно другого лично-вещное обязательство, что имеет место в подряде, либо так, что различные лица соединяют свои действия и имущество в виду достижения известной цели; на этом основан договор товарищества.

Последнее представляет высший вид обязательства. Формы его могут быть весьма разнообразны, и единение может быть более или менее тесно. При постоянстве связи из этих отношений может возникнуть юридическое лицо. Таким товарищество становится, когда оно образует одно целое, сохраняющееся несмотря на смену лиц. Таковы, например, компании на акциях. Но пока связующая их цель не приняла форму постоянного учреждения, имеющего общественный характер и простирающегося на будущее, а имеется в виду только удовлетворение наличных членов, существование юридического лица, а с тем вместе и все его действия вполне зависят от воли этих членов. Однако и тут необходимо, чтобы эта воля могла выразиться правильным образом. Там, где различные лица соединяются для совокупной цели, разногласие всегда возможно. Единогласное решение составляет неприложимое требование, устраняющее возможность решения иногда в самых важных вопросах, без которых цель не достигается. Поэтому всегда и везде, где существует сколько-нибудь разумное и правильное устройство, решающее значение имеет большинство голосов. Но так как обязательство тут лично-вещное, и имущественные доли членов в общем предприятии не одинаковы, то неодинаково и количество присваиваемых им голосов. Отсюда проистекают различные комбинации, которые определяются уставами товарищества. Здесь является общественная организация, представляющая переход к высшим формам юридических отношений, в которых личное начало восполняется общественным.

Этот переход требуется самим существом личного начала, которое есть выражение человеческой свободы. Договором устанавливается соглашение воль; но это соглашение может не состояться, и самый договор может быть нарушен. Как свободное существо, человек нередко уклоняется от своих обязательств; он может отказать в повиновении закону. Чтобы восстановить должное подчинение, нужно высшее начало. Какое это начало, выясняется из различных форм нарушения права.

Глава V Нарушение права

Нарушение права есть крайнее явление свободы, преступающей свои пределы и утверждающей себя в противоречии с законом.

Это нарушение может быть двоякое, соответственно двоякому значению права. Мы видели, что право разделяется на субъективное и объективное. Первое есть свобода, определённая законом, второе есть закон, определяющий свободу. Последнее представляет совокупность общих постановлений, равно относящихся ко всем; первое же есть присвоение на этом основании тех или других прав отдельным лицам. Некоторые из этих прав вытекают из самого существа личности как носителя свободной воли; другие же приобретаются действием этой воли. Вещное право приобретается законными способами; обязательство устанавливается обоюдным соглашением. Таким образом, вся система действительных прав составляет самостоятельную область, которая имеет своим источником свободную волю человека; закон полагает ей только общие условия и границы. Сообразно с этим, нарушение права может быть направлено либо против этой области субъективных прав, либо против самого закона, ею управляющего. Первое есть гражданское правонарушение, второе – уголовное.

Гражданское нарушение права состоит в том, что лицо признаёт обязательную силу общего закона, но отрицает его приложение в частности. Это отрицание может состоять либо в неисполнении принятия на себя обязательства относительно другого, либо в оспаривании чужого права. В обоих случаях обиженному принадлежит право иска, то есть требование восстановления нарушенного права. Оно составляет неотъемлемую принадлежность самого права, без чего последнее теряет свою юридическую силу. Право потому и есть право, что оно может быть вынуждено; без этого оно остается чисто нравственным требованием, лишённым юридической санкции. Поэтому право иска справедливо считается таким признаком, по которому распознается действительное существование права. Но это признак внешний; корень его лежит в субъективном праве и окончательно в том начале, на котором основано последнее – в личной свободе. Право иска есть явление свободы в требовании своего права.

Так как это требование непосредственно связано с самим субъективным правом и вытекает из последнего, то право иска принадлежит лицу, облечённому правом, и никому другому; а так как это явление свободы, то лицо может пользоваться им или нет по своему усмотрению. Но удовлетворение этого требования не зависит от лица, ибо оно связано с принуждением чужой воли, а принуждение есть дело не отдельного лица, а общего закона, определяющего взаимное разграничение воль. Удовлетворение требования самим лицом есть самоуправство, которое тем менее допустимо, что лицо, к которому предъявляется требование, может со своей стороны предъявить своё право, противоположное первому. При взаимных юридических отношениях всегда возможно столкновение прав; разрешение же столкновений принадлежит не самим лицам, а органам общего закона. Поэтому самоуправство допустимо только в виде защиты от чужого посягательства. Закон, а за его недостатком – суд должен определить те случаи, когда оно правомерно.