Философия. Книга первая. Философское ориентирование в мире

4. Ни субъективное существование, ни объективная действительность не становятся единством мира (werden zur Einheit einer Welt).

– Полярность мирового бытия делала поочередно один мир объемлющим (zum "Ubergreifenden) для другого, так что то, что я мыслю как существование, делается тем самым частью объективного мира, а то, что я мыслю как объективный мир, есть перспектива для включающего его в себя существования; два способа мирового бытия не стоят как-либо друг рядом с другом, но попеременно один из способов является охватывающим для другого.

В этой полярности мы трактовали каждый раз одну из сторон как единство и целость (Ganzheit), как будто бы речь шла здесь не о движении в мировом бытии для нас, но как будто бы существовали два мира. Однако ни неподвижное содержание одного из двух миров, ни так же точно и единое и целое не могут удержаться только на одной из двух сторон (Jedoch kann so wenig wie der ruhende Bestand einer der beiden Welten auf einer der beiden Seiten ein Eines und Ganzes sich halten). Мировое бытие не есть ни единая объективная действительность, ни единое субъективное существование.

Прежде всего, мир как объективная действительность являет себя, как доступное знанию содержание, в разорванности (Zerrissenheit). Как универсальная соотнесенность всего со всем, этот мир был бы единым миром. Однако он не остается для нас одним-единственным миром, ни в пророческом видении и систематическом представлении, ни тогда, когда мы изучаем его фактически. Но даже если он и не может быть единым миром как объект, но, может быть, он мог бы быть единством в идее, как бесконечной задачей прогресса к единому целому в универсальной соотнесенности всего со всем. Однако любая конкретизирующаяся идея исследования всякий раз оказывается, в свою очередь, всего лишь некоторой особенной идеей в мире. Единый мир, как заданный в идее, - это рывок в пустоту, совершаемый сознанием вообще, когда оно, выходя за пределы своих, доступных для него, исполнимых перспектив, хотело бы достичь единого мира, которого, однако, не остается для нас как познаваемого единобытия (die in Wahrheit als ein erkennbares Einssein f"ur uns nicht bleibt).

Далее, мир как субъективное существование, поскольку его возможно было бы распространить до идеи единого полного и целого мира, которая каждый раз сжималась бы снова в некое особенное, - был бы, в возможности, все в себя приемлющим миром. Однако это существование сразу же получает действительность как множественность миров существования, пересекающихся (die sich treffen) в едином объективном мире, который, в свою очередь, есть лишь как расколотая в себе, открытая изучению через ориентирование в мире, доступная в перспективах действительность.

Если поэтому я хочу выразить некоторое понятие о мире, то это понятие необходимо должно явить себя тут же с двух этих сторон в форме множества понятий о мире, которые не совпадают вновь ни в каком единстве.

Если я хочу овладеть миром, то я должен пережить тот коренной опыт, что я не достигаю ни мира в его едином бытии, ни себя, как единого существования. Мир становится для меня безграничным, при всей определенности в частностях неопределенным в целом бытием, которое не имеет для меня ни истока, ни завершения, но есть наличное, предметно постижимое, определенное в частностях бытие между тем бытием, которое есмь я сам, и подлинным бытием трансценденции (dem eigentlichen Sein der Transzendenz).

То, что есть мир, не исчерпывается (geht nicht auf) моей ситуацией, но остается, как неизмеримое, непостижимое, иное, по ту сторону даже самого дальнего видимого для меня горизонта. Но мир, также и как то, что он есть в моей ситуации, не схватывается в достаточной мере ни в каком понятии. Ибо он объективно расколот на перспективы познания, субъективно - на множественность существования каждого в своем мире.

5. Осуществление существования и ориентирование в мире - это пути экзистенции к себе самой и к трансценденции.

– У меня остается мое существование, как действительность, в которой самобытие есть недоступная моему знанию, переживаемая только в деянии (Tun) из свободы возможная экзистенция. Я остаюсь в ситуации, в которой я не могу достичь ни единого объективного мира, ни единого существования; эта ситуация не позволяет никакому мировому бытию, не впадая в иллюзию, конституироваться в единое (sie l"asst ohne T"auschung kein Weltsein sich zum Einen konstituieren). Я есмь в мире только из своей ситуации, которая, в крахе знания о мире как знания о самом бытии, пробуждает меня ко мне самому как возможной экзистенции.

Однако, чтобы прийти к себе самому и к трансценденции, как недоступным на пути знания (wissensm"assig unzug"anglichen) истокам, у меня, как существования, есть лишь один-единственный путь: осуществить себя в мире (dass ich in der Welt mich verwirkliche). Поэтому мною движет влечение к исполнению присутствия моего существования (zur Erf"ullung meiner Daseinsgegenwart), каким показывает мне его моя историческая возможность, и безусловная воля к знанию (unbedingtes Wissenwollen), устремляющаяся на всякую объективную действительность. Но то, что для меня всего важнее, я никогда не могу надеяться встретить как чистую действительность в мире, как простое существование или как нечто лишь знаемое. И тем не менее мое стремление в мир (Dr"angen in die Welt), как осуществление существования и как ориентирование в мире, есть единственное выражение моего овладения собою самим (des Ergreifens meiner selbst) и моего искания трансценденции.

Теперь, имея в виду эту цель (im Absehen auf dieses Ziel), следует шаг за шагом выяснить, как что существует мир (als was Welt sei).

Мир как субъективное существование и как объективная действительность

Мир, как субъективное существование, был для нас целым существования каждой особенной жизни в ее особом мире; он же, как объективная действительность, был для нас всеобщим бытием, мыслимым независимо от живого существования как некоторой субъективности.

1. Непосредственное целое существования.

– Биологическое существование, как целое внутреннего мира, соотнесенного каждый раз со своим окружающим миром (ein jeweils Ganzes einer auf ihre Umwelt bezogenen Innenwelt) показывает мне основные соотношения в живом существовании вообще. То, что доступно этому существованию, есть мир его восприятия (seine Merkwelt), маленький отрезок всей совокупности возможно доступного восприятию; то, что его деятельность использует или изменяет в окружающем мире, есть мир его действия (seine Wirkungswelt), небольшой сектор бытия, вовсе не затрагиваемого этим существованием. Бытие жизни есть бытие в некотором мире¹⁵, однако так, что способ жизни характеризуется тем миром, который эта жизнь имеет, и наоборот, мир определяется этой жизнью. Эти коренные соотношения в их структуре проанализировал фон Икскюлль¹⁶ (в книге «Кирпичики для здания биологического миросозерцания», Мюнхен 1913). Можно говорить о мире морского ежа, о мире муравьев. Если я, различая, постиг эти миры, то мне становится ясно, что эти коренные определения, а не только их специальные содержания, имеют силу и для моего существования; я участвую в них (ich nehme an ihnen teil), поскольку я мыслю себя как «только жизнь».

Но я отличаю себя от всякого биологического существования. Если я нашел себя как существование в моем мире, то с этого момента, когда я пришел к себе (des Zumirkommens), я уже не был только этим существованием. Через этот скачок я заметил другое существование, как существование, которое обладает неопределенным многообразием в формах живого, которое я, будучи не только существованием, но исследователем-биологом, различаю от себя и различаю внутри себя, изучая его (von mir und in sich unterscheide, indem ich sie untersuche). Свое собственное существование я определяю как общее всем людям сознание вообще, которое снимает мир восприятия и мир действия, включая их в новые структуры ориентирующего планирования, предметного познавания и деяния, в целесообразном волении производящего свой мир. Но поскольку эти структуры, в свою очередь, лишь формальны, подобному рассмотрению сразу же открывается многообразие исполненных человеческих миров. Говорят о нашем сегодняшнем мире, о мире средневекового человека, о мире греков, и эти миры сопоставляют во взаимном их сравнении. Это исторически-социологические облики человека, как они представляются в объективирующем рассмотрении.