Философия

Научный и вместе с тем гуманистический историзм неотделим от практической деятельности человека, от ориентации на органическую связь "исторического" и "человеческого" (см.: Зотов А.Ф. "Мировоззрение на рубеже тысячелетий" // Вопросы философии. 1989, № 9).

Взаимосвязь "человеческого" с "историческим" хорошо показана известным русским философом Н.А. Бердяевым в книге "Смысл истории". Он писал: "Человек есть в высочайшей степени историческое существо. Человек находится в историческом, и историческое находится в человеке. Между человеком и "историческим" существует такое глубокое, такое таинственное в своей первооснове сращение, такая конкретная взаимность, что разрыв их невозможен. Нельзя выделить человека из истории, нельзя взять его абстрактно и нельзя выделить историю из человека, нельзя историю рассматривать вне человека и нечеловечески. И нельзя рассматривать человека вне глубочайшей духовной реальности истории... В "историческом" подлинном смысле раскрывается сущность бытия, раскрывается внутренняя духовная сущность мира, а не внешнее только явление, внутренняя духовная сущность человека. "Историческое" глубоко онтологично по своему существу, а не феноменально. Оно внедряется в какую-то глубочайшую первооснову бытия, к которой оно нас приобщает и которую делает понятной. "Историческое" есть некоторое откровение о глубочайшей сущности мировой действительности; о мировой судьбе, о человеческой судьбе, как центральной точке судьбы мировой... Подход к ноуменально "историческому" возможен через глубочайшую конкретную связь между человеком и историей, судьбой человека и метафизикой исторических сил. Для того чтобы проникнуть в эту тайну "исторического", я должен прежде всего постигнуть это историческое и историю, как до глубины мое, как до глубины мою историю, как до глубины мою судьбу. Я должен поставить себя в историческую судьбу и историческую судьбу в свою собственную человеческую глубину" (Бердяев Н.А. Смысл истории. Опыт философии человеческой судьбы. Париж, 1969. С. 23 - 24). Приобщаясь к внутренней тайне "исторического", отмечает далее Н.А. Бердяев, можно раскрыть в себе самом не пустоту своей уединенности, в противоположении себя всему богатству мировой исторической жизни, а "опознать все богатства и ценности в себе самом, соединить свою внутреннюю индивидуальную судьбу с всемирной исторической судьбой. Поэтому настоящий путь философии истории есть путь к установлению тождества между человеком и историей, судьбой человека и метафизикой истории" (там же. С. 25).

В бердяевском представлении о соотношении "исторического" и "человеческого" много верного. Научная концепция философии, ставящая во главу угла человека, призвана диалектически осмыслить эту взаимосвязь. Нужна материалистическая интерпретация историзма, сопряженного с Абсолютным духом Г. Гегеля и Творческим духом Н. А. Бердяева. Основная канва такой интерпретации уже есть, и она заключена в концепции исторического преодоления отчуждения человека.

Взаимоопределение "исторического" и "человеческого" является одним из существенных моментов, отличающих понятия "историзм" и "исторический метод". Историзм есть мировоззренческий принцип познания, и как таковой он сочетает в себе научную сторону, ориентированную только на объект, с аксиологической стороной, вовлекающей в познание человечески-ценностный подход, человеческую заинтересованность и человеческую деятельность.

В отличие от принципа историзма исторический метод всецело сфокусирован на конкретном предмете познания, т. е. отвлечен от аксиологических моментов. Он не нагружен человечески-ценностным содержанием и в этом смысле не является мировоззренческим. Кроме того, его сфера применения ограничена наукой.

Философский принцип историзма представляет собой один из необходимых элементов диалектики, в нем заключено требование к познающему субъекту рассматривать материальные системы в их динамике, развитии.

Принцип историзма позволяет, например, не только вскрыть начальный период существования государства, но и вместе с тем установить главную сторону его сущности. Эта сущность обнаруживается не сразу, она скрыта за множеством других его сторон; при внешнем подходе кажется, будто государство всецело надклассово, общенародно, будто оно исполняет только функции по регулированию, координации и управлению социальной жизнью. Таковые действительно имеются. Но принцип историзма помогает глубже разобраться в явлении; основное назначение государства - быть орудием в руках господствующей социальной группы. Все последующее развитие государства с момента возникновения демонстрирует эту его главную сущность.

Государство прошло в своем развитии несколько этапов. На этапе рабовладения эксплуататоры владели не только всеми средствами производства, но также и людьми. Этот этап сменил феодализм с его крепостным правом. Крепостник-помещик не считался владельцем крестьянина как вещи, а имел лишь право на его труд и на принуждение его к отбыванию известной повинности; крестьянство "накрепко" "прикреплено" к земле (отсюда само название "крепостное" право, "крепостные"). Следующий исторический этап государства - капиталистический, буржуазный. Работник становится юридически свободным, но он экономически вынужден идти к собственнику средств производства; товаром здесь становится сама рабочая сила. На всех этих этапах сущность государства оставалась одной и той же.

Помимо этапов развития данное явление имеет разные формы: монархия (как власть одного), республика (как отсутствие какой-либо невыборной власти), аристократия (как власть небольшого сравнительно меньшинства) и демократия (как власть народа). Они наблюдаются на каждом из исторических этапов. Парламентаризм буржуазной республики, конечно, прогрессивнее буржуазной монархии. Но и здесь государство не есть выражение народной воли. Капитал, раз он существует, господствует над всем обществом, и никакая демократическая республика, никакое избирательное право сущности дела не меняет.

Можно выделить целый ряд познавательных императивов, которые способны в своем комплексе составить диалектико-логический принцип историзма. Прежде всего, конечно, формулируется самое общее, фундаментальное требование, которое выражает принцип историзма в его целостности: рассматривать предметы, процессы в их развитии, изменении, самодвижении. Это означает требование брать материальные системы во временном их аспекте, как изменяющиеся во времени; если эта система существует в настоящий момент, то - в аспекте прошлого, настоящего и будущего.

Данный общий регулятив познания конкретизируется (распадается, расчленяется) на множество более конкретных познавательных императивов.

Исходным будет требование качественной, или сущностной, ретроспективности. В научном познании этот регулятив специфицируется в виде принципа познавательной ретроспекции (возвратного анализа) и принципа актуализма. В главной же своей сути он присущ любому виду познания, если оно стремится к объективности. Но наиболее остро необходимость в таком требовании ощущается в науке. "Исследователь любой области науки, констатировал П. В. Копнин, - постоянно сталкивается с проблемой, как надо подойти к изучению предмета, с чего начать воспроизведение его истории в мышлении. Чтобы вскрыть сущность предмета, необходимо воспроизвести реальный исторический процесс его развития, но последнее возможно только в том случае, если нам известна сущность предмета. Например, познание сущности государства предполагает знание истории его возникновения и развития, но к изучению истории государства нужно подойти с определенным знанием его сущности как общественного явления, иначе за государство можно принять родопле-менную организацию первобытнообщинного строя" (Диалектика как логика и теория познания. Опыт логико-гносеологического исследования. М., 1973. С. 161).

В научном познании этот круг разрывается посредством применения специфических (т. е. относящихся к сфере научного познания) диалектико-логических средств, устанавливающих "начало" предмета исследования, формулирующих достаточно строгие критерии такого "начала". В общем же принципе, каковым является принцип историзма, необходимым выступает требование иметь некоторое предварительное представление о сущности предмета в настоящий момент и под углом зрения этого представления устанавливать исходную стадию его развития, исходный момент его истории. Явление ведет свою историю, считает В. П. Кохановский, с того момента, когда оно: а) возникает как целое, хотя еще и не законченное, не завершенное, как внутренне самостоятельная, качественно своеобразная система всех своих "снятых" предпосылок, ставших ее элементами (объединенных в целое главным элементом), хотя эта система еще полностью не оформлена, не развита; б) встречается не спорадически, эпизодически, как аномалия, не в виде исключения, а систематически, регулярно; приобретает определенную прочность, известную устойчивость и достаточную широту распространения; однажды возникнув, появившись где-либо, уже не исчезает, а развивается вширь и вглубь на основе своего собственного внутреннего источника (основного противоречия), т. е. когда имеется в виду дальнейшее поступательное движение, в процессе которого данное явление успевает в определенной мере развернуть свою сущность.

Требование сущностной ретроспективности предполагает дальнейшее движение познания: конкретизировав на рубеже становления предмета первичное представление о его сущности, познание должно идти к его обогащению последующей историей предмета и на этой обогащенной основе вырабатывать более глубокое понимание настоящего. Так во взаимодействии настоящего и прошлого может осуществляться и осуществляется взаимокорректировка представлений о сущности объекта познания. Благодаря этому создается основание для более конкретного последующего рассмотрения его истории.

Вторым императивом принципа историзма является требование рассмотрения предпосылок возникновения предмета. Такое требование будет вторым, а не первым потому, что прежде чем познавать предпосылки чего-то, необходимо хотя бы в самых общих контурах знать существо этого "чего-то", иначе поиск предпосылок превратится в бесцельное занятие. Для определения предпосылок привлекаются категории детерминизма: "причина", "полная причина", "условие", "основание". Отмечая, что не все из предпосылок (начал) сущности имеют одинаковое значение для происхождения вещи, Аристотель писал: "Для всех начал общее то, что они суть первое, откуда то или иное есть, или возникает, или познается; при этом одни начала содержатся в вещи, другие находятся вне ее" ("Метафизика" // Соч.: в 4 т. М., 1976. Т. 1. С. 145). Предпосылки входят затем в снятом виде в содержание предмета, воспроизводятся им. В социальной действительности совокупность объективных условий (или предпосылок), выступающая реальной возможностью, превращается в действительность посредством субъективной предпосылки - человеческой деятельности. Деятельность, отмечал Гегель, есть "движение, выводящее предмет из условий, в которых он имеется в себе, и дающее предмету существование посредством снятия существования, которым обладают условия" ("Энциклопедия философских наук". М., 1974. Т. 1. С. 327). В процессе последующего развития предмет может попасть в новые условия, выполняющие роль предпосылок развития более многообразной сущности предмета. Но в рассматриваемом императиве речь идет о генетических, а не о динамических предпосылках.