Фимбулвинтер. Пленники бирюзы

Она спустилась в холл первого этажа и шагнула в стерильную белизну транспорт-кабины. Неожиданно взгляд упёрся в тёмный отпечаток, оставленный чьей-то пятернёй на идеально гладкой стене. Марси резко отступила и стукнулась о затвердевшую дверь. Уродливое грязное пятно, растопырившее пальцы-ложноножки, словно тянулось к ней. Во рту мгновенно пересохло. Кто мог оставить этот омерзительный след? Почему боты-уборщики его не отмыли?

«Это глупо, просто глупо, – подумала Марси. – Возьми себя в руки».

Дверь за спиной неожиданно распалась на бусинки-брызги. Вывалиться из транспорт-кабины в популярное кафе «Синее манго» и отбить зад на глазах у десятков посетителей – и сразу окажешься в центре внимания! Помнится, на прошлой неделе группа защитников млекопитающих вползла в этот зал на четвереньках. Марси нужно было срочно придумать, чьи интересы она представляет столь необычным способом, но на ум как назло ничего не приходило.

Она вспомнила, что забыла снять конексус, и, поспешно сдёрнув его, убрала в карман, оставила только бусинку микронаушника. Ей было чем гордиться: бесконтактную стадию присутствия в общественном месте она давно преодолела.

– Я, кажется, догадался: краснозадые макаки, не так ли? – раздалось над головой. – Это было очень экспрессивно. Речь об увеличении площади вольеров?

Марси посмотрела на неожиданного помощника, так удачно разрешившего её затруднение, и улыбнулась. Молодой мужчина в сине-белой тунике с бледно-сиреневым нимбом ипо улыбнулся в ответ.

– А мне показалось, тут нечто иное, – задумчиво произнёс другой посетитель, – но вы, несомненно, правы – экспрессивно. Спиной вперёд – здесь какой-то намёк. Нет-нет, я сам разгадаю, не подсказывайте.

Марси понравилась версия с макакой, ею можно и ограничиться, но что если у кого-то получится обнаружить композиционную глубину и даже некую аллегоричность там, где их не было и в помине? Тогда она возьмёт обратно свои слова о том, что мода на древние примитивные игры – чушь.

– А я знаю, – вклинилась девушка, ипо которой светился насыщенным зелёным, а чёлка переливалась розово-голубым, – это как возврат в прошлое, правильно? К какой-то развилке во времени-пространстве, где возможно изменить ход истории. Но возвращение нереально, значит, это призыв задуматься над тем, что мы творим, ведь ничего нельзя будет исправить.

Марси от восторга даже в ладоши захлопала. Да, слова таки придётся забрать, а девушке купить коктейль, как победительнице в игре. Но сначала – вымыть руки.

– Что вы предпочитаете? – спросила она, ставя точку в состязании.

– Манго-джаз.

– Два Манго-джаз, пожалуйста, – выкрикнула Марси. – Я присоединюсь, – пообещала она и, поднявшись с пола, пошла в туалетную комнату.

Разумеется, куда охотнее она бы выпила за компанию с мужчиной в сине-белой тунике, но, видно, полоса такая пошла: проводить время с девушками.

Туалетная комната «Синего манго» Марси нравилась – идеальная чистота, много света и забавных растений, протискивающих корешки через гидропонику в шарах-аквариумах. Как сказал главный психоаналитик четвёртого сегмента: «Мы должны открыться друг другу, только так мы станем ближе. Подобно корням растений, что раньше прятались во тьме, а теперь доступны взглядам, мы проникнем в глубинное, чтобы у истоков осознать единство. Человек – существо социальное». Он ещё много чего говорил, но больше всего запомнилось про растения, и теперь их белёсые корешки будто бы служили оправданием неприглядного в человеке, такого, что хотелось бы спрятать.

Марси аккуратно сняла тончайшие перчатки, бросила в утилизатор. Они отлично защищали кожу, но руки всё равно хотелось вымыть, ладони зудели. На всякий случай Марси засекла время: нельзя увлекаться и заставлять себя ждать. Хорошо, что у неё были ещё три пары перчаток, иначе она бы чувствовала себя уязвимой.

Рива – так звали девушку с розово-голубой чёлкой – оказалась приятной собеседницей, жаль, времени было в обрез, но Марси решила, что непременно встретится с ней ещё раз. Приятно, что человек с куда более высоким ипо не важничает и так запросто и с удовольствием общается с ней. Коннектиться в реале Марси нравилось, и она чувствовала себя очень прогрессивной, можно сказать, на пике. Так же, как в школе, когда участвовала в акции «Хики – дисконнект. Молодёжь против разобщённости».

Марси попрощалась с новой знакомой, как только микронаушник напомнил, что пора перекоммутироваться дальше. Она прошла по залу «Синего манго», ощущая превосходство над сидевшими по углам посетителями в конексусах. Но это благостное чувство покинуло её у входа в транспорт-кабину. Марси потопталась в нерешительности – а вдруг грязное пятно всё ещё там? – но заставила себя шагнуть внутрь. Отпечатка и след простыл, даже дезинфекцией уже не пахло, можно расслабиться.

Найти Тусю в пёстрой толпе на площадке перекоммутации «Лунная башня» удалось не сразу, тем более что любимым занятием кузины всегда была смена имиджа. Следовало ориентироваться на что-то яркое с ипо зелёного цвета, поэтому Марси, окинув холл взглядом, выделила несколько фееричных пятен и пошла от одного к другому. Ну конечно же, девушка с копной радужных волос оказалась Тусей. Она кокетничала с высоким худощавым юношей – типаж, который чем-то её привлекал. Субтильные юнцы с печально-отрешёнными лицами Марси не нравились. Как будто они спят на ходу и видят кошмары, лунатики, одним словом. Не удивительно, что ипо у него оранжевый, хоть и весьма яркий.

– Привет, – сказала она и чуть громче повторила: – Привет, Натэна!

– Ой, привет! Это моя сестрица Марсяня, – представила её Туся малахольному дружку. – А это Нэрвин. Я его называю Нэрик, он не обижается.

– Какое странное имя, – промямлил тощий лунатик.

– Вообще-то её зовут Марсилуна, Марс и Луна. Марсянь, а ты точно хочешь со мной поехать?

– Да, представь себе, крошка, я твёрдо намерена это сделать! А с Нэриком ты поконнектишься после возвращения.

Это было невежливо, но Марси почти дошла до точки кипения. Ей хотелось откровенно высказать всё, что она думает о кузине, но удалось сдержаться.

– Ладно, – легко согласилась Туся и протянула карточку с координатами. – Нам туда. Надеюсь, ты сменишь одежду на более приличную.

Последнее Марси пропустила мимо ушей. В её памяти хранился образ восьмилетней, безутешно рыдающей кузины, и всё из-за того, что у подружки платье оказалось красивее. «Такая у неё слабость, – объяснила мама. – Поиграй с Тусей, позаботься, чтобы ей было комфортно». Так и появилась обязанность – присматривать за кузиной, которой как в детстве, так и теперь подходило прозвище Барби-долл. Неосмотрительно было так её дразнить, потому что в долгу эта куколка не осталась: на пару с соседским мальчиком придумала мстительное – «Марсианский колобок». Подростковая округлость давно исчезла, а вместе с ней и «колобок», но второе, не столь обидное прозвище – Марсяня – позиций не сдавало. Досадно, что дурацкое сокращение Туся Натэну ничуть не обижало, хоть и походило на кличку игрушечной собачонки.

Шла уже пятая минута их пребывания в транспорт-кабине, зависшей в режиме ожидания, видимо из-за перегруженности линии коммутации. На съёмки шоу в последнее время собиралось много зрителей – веяние новой моды.

«Хро-о-оно», – прохрипело вдруг откуда-то сверху.

Марси взглянула на потолок, затем на сестру.

– Что это было? Ты слышала?

Туська лишь плечами пожала и перешла к рассказу о седьмой несчастной любви, приключившейся у неё за последний месяц, а кабина продолжала «висеть». Хотелось остановить словоизвержение, чтобы выяснить, в каком всё-таки шоу они будут сниматься, но Марси уговорила себя не перебивать кузину. Так было всегда: пока Туся не дорасскажет перипетии личной жизни, рассчитывать на вменяемый ответ бесполезно. К тому же этика социоконтактов требовала внимания к собеседнику – значит, надо уметь слушать. Была в этой теории лазейка: если собеседник превышал лимит коннекта, можно было уйти, сославшись на неотложные дела. Поскольку Марси оказалась в положении безвыходном, то позволила мыслям блуждать, как придётся.