Финальная программа. Средство от рака. Английский убийца

Он повернулся и обеспокоено прислушался, блеск от орденов, которые были приколоты у него на груди в большом количестве, немного ослепил мисс Бруннер.

— Что вы сказали?

— Много золота.

— А. — Он задумчиво кивнул головой и ногой в лакированной туфле провел по полу, выложенному перламутром. — Действительно. Очень много. Но, может быть, нам все-таки удастся чего-нибудь добиться сегодня. Мы не должны ссориться. Это было бы совсем не в духе сегодняшнего события.

— Я согласна.

Вдалеке послышались шаги. Они посмотрели на дверь и увидели, что распорядитель бала поднял руку и прочитал карточку.

— Его преосвященство, епископ северного Кенсингтона! — произнес нараспев распорядитель бала.

— Он немного перестарался, как вы считаете? — сказала мисс Бруннер, идя навстречу епископу Бисли. Тучный священнослужитель был одет в мантию золотого цвета, на голове у него была красивая митра, а в руке он держал посох, который по красоте превосходил все, что можно было встретить в Сан-Симеоне. Бледное лицо епископа расплылось в улыбке, когда он увидел своих старых друзей. Он медленно шел к ним, его внимание привлекли пирожные и другие сладости, расставленные на столах. Он наконец подошел к ним и, все еще глядя на еду, протянул руку, украшенную множеством перстней, не то для поцелуя, не то для рукопожатия. Казалось, он не обиделся, когда они не сделали ни того, ни другого.

— Дорогая мисс Бруннер, дорогой Принц Лобкович. Какую потрясающую еду нам здесь приготовили! О!

На балконе музыканты начали играть отрывок из произведения Кауварда «Частная жизнь».

— Очаровательно, — сказал епископ Бисли, склоняясь над столом, загребая целую горсть суллабабс и грациозным жестом засовывая их себе в рот, затем он облизал один за другим все свои жирные пальцы и, наконец, губы. — Как вкусно.

И снова, отдаваясь эхом по залу, прозвучал громкий голос:

— Леди Сьюзан Санди и достопочтенная мисс Хелен Свит!

— Как, — прошипела мисс Бруннер, — С. С! Я совсем не ожидала увидеть ее здесь. Ее подруга выглядит такой истощенной.

— Капитан Брус Максвелл!

— Я считал, что он мертв, — сказал епископ Бисли.

— Его Превосходительство президент Соединенных Штатов!

— Его вид вполне соответствует той должности, которую он занимает, — прокомментировала мисс Бруннер. Она улыбнулась подошедшим к ней леди Сью и Хелен. — Рада вас видеть.

Принц Лобкович обратил внимание, что женщины очень похожи. Мисс Бруннер была права насчет Хелен Свит. Девушка поблекла. Даже ее наряд голубого цвета казался поблекшим по сравнению с ярко-голубым нарядом леди Сью.

— Дорогая! — сказала леди Сью. Она обняла мисс Бруннер. Стройная, затянутая в корсет женщина была одета в платье от Баленсиага, на ее сильно напудренной шее висело шесть нитей из голубых бриллиантов, в ушах серьги из того же камня, на голове диадема. Похоже, что этот вечер превратится в выставку богатства.

— Добрый вечер, — мягко сказала Хелен Свит.

Оркестр начал играть пьесу «Маленький красный петух» в переложении для инструментального ансамбля.

Капитан Максвелл пожал руку Принцу Лобковичу. Рука капитана была холодной и влажной. На узком лбу выступил пот. Его огромный зад, который был намного тяжелее любой другой части его тела, казалось, извивался от удовольствия.

— Рад встрече, старина, — произнес он, по-военному отчеканивая слова (хотя на самом деле он был не военным, а членом Армии Спасения).

Профессор Хира в безукоризненно сшитом платье в индийском стиле, пересек зал, нервно поправляя белый тюрбан. Шелковый пиджак был глубокого розового цвета, отделанный материалом более светлого розового тона. Брюки были такого же цвета, что и отделка. Пуговицы на его пиджаке были перламутровые.

— Профессор Хира! — Мисс Бруннер была действительно рада видеть его. — Как давно мы не виделись, — сказала она, ухмыляясь. — Ну, и как вы поживаете?

— Спасибо, так себе. — Казалось, он не разделял ее радости.

— Мистер Сирил Тоум.

Худой, с седыми волосами, но ярко-красными губами, казалось, что он их подкрасил, в роговых очках, критик, мечтающий стать политиком, постоял секунду или две рядом с распорядителем бала, прежде чем шагнуть в зал. Никто не обратил на него никакого внимания.

— Миссис Хонория Корнелиус и мисс Кэтрин Корнелиус.

— О боже! — сказал капитан Максвелл, жуя веточку сельдерея. — Как вы думаете, кто включил ее в список приглашенных? — В основном из-за того, что все задавали себе тот же вопрос, никто ему не ответил. — Хонория, а? Ну, конечно!

— Майор Най и капитан Най.

— Они очень похожи, не правда ли? — прошептала леди Сью мисс Бруннер. Это действительно было так. Если бы не явная разница в возрасте, отца и сына можно было бы принять за одного и того же человека. Впечатление усиливалось еще и тем, что они носили форму одного и того же полка.

Гости разошлись по всему залу.

— Достопочтенный мистер М. Хоуп-Демпси.

— Он пьян! — пробормотал Принц Лобкович, увидев, как премьер-министр оглядывается вокруг с отсутствующим видом. Затем, покачиваясь, он направился туда, где стояли все остальные, его длинные волосы развевались на ходу. Казалось, на груди у него было спрятано какое-то животное.

— Это кошка, — сказала мисс Бруннер. — Где он ее взял?

Гости стали прибывать в большом количестве. Прихрамывая, вошел Владимир Ильич Ульянов, живущий ныне в Китае, чрезвычайно старый, очень раздражительный, в черном мешковатом костюме. За ним прибыл его друг и защитник евро-азиатский полководец генерал О. Т. Шоу — правитель северного Китая. Вместе с ним был маршал Освальд Бастабль, предатель англичанин, который командовал воздушными силами северного Китая. После них прибыл Карл Глогауэр, «возрожденец», маленький, хитрый, эксцентричный; высокий, угрюмый альбинос, имени которого никто не разобрал; бывший литературный редактор «Оксфордмейл»; пара десятков или что-то около этого делегатов конференции; Ханс Смит из Хэмпстеда — последний из представителей левого крыла интеллигентов; генерал-губернатор Шотландии; вице-король Индии; король Северной Ирландии; не так давно отрекшаяся от престола королева Англии; мистер Рой Надд, эстрадный артист; м-р Фрэнк Корнелиус и его компаньон м-р Гордон «Флеш» Гевин; м-р Лионел Химмлер, театральный импресарио; м-р Ш. М. Колльер, специалист по взрывам; м-р Джон Трак, эксперт по транспорту и министр управления; адмирал Коржениовски, президент Польши; генерал Кроссман (Кроссман из Москвы) и леди Кроссман; мисс Митци Бисли и доктор Карен фон Крупп; мисс Джойс Черчилл — автор романтических романов; кафедральный журналист из еженедельной газеты «Рассказы из Библии» с сыном и дочерью; корреспондент из Парижа из «Джентльменз куортерли» и его друг певец Сники Джон Слейд, исполнитель блюзов; мисс Уна Перссон и м-р Себастьян Очинек, ее импресарио; саамский пастор, назвавшийся герром Мареком; полковник Пьят с мисс Сильвией Ландон; президент французской академии; более сотни самых красивых актрис и актеров, звезд кино; тысячи политических деятелей со всех концов света; тридцать американских дезертиров, пять толстых фельдмаршалов; восемьдесят шесть монашек из бывшего монастыря Святой Клары; несколько арабов и один немец; греческий магнат Спиро Коутрубуссис вместе с группой греческих миллионеров; владелец банка; телевизионный сценарист; датский солдат; король Дании и король Швеции; команда регбистов канадской горной полиции; м-р Джек Тревор Стори, руководитель джазового оркестра; королева Норвегии и бывший император Японии; губернатор Англии и его главный советник генерал К. Дж. Уэстморленд; м-р Франсис Хайверд, комик; несколько преподавателей из Оксфорда, пишущих безобразные книги для детей; м-р Макс Миллер, комик; несколько телевизионных продюсеров; Ник Тернер, Дейв Брок, Дел Деттмар, Роберт Калверт, Дик Мик, играющие в оркестре Хоквинда; несколько рекламных агентов, музыкальные критики, журналисты, искусствоведы, редакторы, артисты и дельцы шоу бизнеса, в их числе м-р Клиф Ричард, м-р Кинглси Эмис, м-р Енджелберт Хампердинк и м-р Питер О’Тул; Далай-Лама; несколько представителей профсоюзов; тринадцать школьных учителей; м-р Роберт Д. Фит, педант (который подумал, что это бал-маскарад и пришел в костюме Дж. К. Честертона [78] ); м-р Саймон Вейзи. Они ели, разговаривали, танцевали. Настроение у всех было веселое, и даже самые непримиримые враги примирились, заявляя искренне и страстно, что в действительности они никогда не испытывали ненависти друг к другу. Мир вот-вот должен был наступить.

78

Английский писатель, автор стихов и детективных романов. Ред.

— Можно сказать, что все мы пленники, м-р Корнелиус, — говорил епископ Бисли и одновременно жевал песочное печенье, — а эти революционеры, вероятно, самые безнадежные пленники. Они пленники своих собственных идей.

— Я выпью за это, епископ. — Фрэнк Корнелиус поднял бокал с шампанским. — Значит, уничтожьте войны — и вы избавитесь от революций, а?

— Совершенно верно.

— Я выступаю за старый добрый статус-кво.

Мисс Бруннер смеялась. Хоть Гордон Гевин и был одет в выходной костюм, но создавалось впечатление, что с головы до ног он был закутан в старый габардиновый плащ. Старое морщинистое лицо, горящие глаза с виноватым выражением, руки, которые были постоянно в карманах или беспомощно болтались где-то в районе ширинки, только усиливали это впечатление.

— Я польщена, — сказала мисс Бруннер, — но боюсь, что я уже обещала все свои танцы. — Флеш, казалось, почувствовал облегчение.

Музыканты играли симфонию для пианино с оркестром, часть под названием «Пять» в ритме вальса. Миссис Корнелиус развлекалась вовсю. Все мальчики были ее. Она ухватилась за саамского священника, герра Марека, и они стремительно двигались по всему залу. Его едва было видно, он утонул в ее объятиях, но похоже ему это нравилось. В его взгляде промелькнуло похотливое выражение, когда он приглушенно, откуда-то из района груди миссис Корнелиус, сказал, произнося слова с сильным акцентом: