Финансовый тезаурус

Действительно, представим себе случай с двумя экономическими субъектами (производителями), которые договорились обменивать один трактор на 100 т зерна. Нужны ли им для такого обмена деньги как средство обращения? Очевидно, что нет. Далее, эти субъекты договорились на следующий год произвести и обменять в той же пропорции, соответственно, 4 трактора и 400 т зерна. И опять у них нет нужды в какой-либо «ликвидности». Предположим далее, что к этому обороту присоединяются другие экономические агенты – производители металлов, химудобрений, и т.д. И опять же для обеспечения всех расчетов между ними никакой «ликвидности» не требуется. Нужно лишь, чтобы некоторое третье лицо (банк или любой простой учетчик) вело записи взаимных расчетов между этими экономическими субъектами в некоторых единых расчетных единицах (подойдет, например, и зерно, и трактор).

Возьмем далее ситуацию, когда расчеты осуществляются не одномоментно, а с отсрочкой (на условиях кредитования). Если такая отсрочка имеет место по взаимному согласию сторон, то опять никакой нужды в дополнительной «ликвидности» не возникает – просто одно лицо воздерживается от потребления продукта, производимого другим лицом в течение согласованного периода времени (производитель трактора не ест хлеб, обходясь картофелем, или производитель зерна пока пашет землю на волах).

Но острая нужда в «ликвидности» возникает тогда, когда некоторый ловкач решает просто пользоваться продуктами труда других лиц, не оплачивая их никакими своими товарами (в порядка принудительного использования кредита других лиц в свою пользу – как это и практикует сейчас американское правительство). В этом случае, действительно, производитель не оплаченного нашим ловкачом товара испытывает серьезные трудности, поскольку ему нечем оплачивать затраты на производство новой партии товара.

И он должен либо остановить производство – если у него есть какие-то возможности протянуть это время на старых накоплениях, либо обратиться за кредитом – например, в банк. И если банк согласится предоставить ему кредит, то здесь действительно образуется дополнительная «ликвидность» – некоторое количество денежных единиц, не обеспеченных новой товарной массой.

А поскольку эти дополнительные денежные единицы выводятся на прежний, не увеличенный товарный рынок, то товарная «ценность» всех обслуживающих расчеты денежных единиц уменьшается пропорционально доле излишне выпущенных денежных единиц. Т.е, происходит обесценение (инфляция) «денег», которое невозможно при обращении, основанном на настоящих, товарных деньгах (золото входит и выходит из обращения, но его «ценность» в отношении всех других товаров не меняется – если только случается, по каким-то причинам, резкий прирост весовой массы золота на данном товарном рынке).

Основой всякого развития и экономического роста вообще являются накопления населения и реализация долгосрочных инвестиционных проектов, но при неопределенной будущей «ценности» денежной единицы (а точнее – при большой уверенности в падении ее «ценности», но и при сохранении неуверенности в отношении скорости этого падения) стимулы к накоплению таких «денег» резко снижаются, а окупаемость вложений в «длинные» проекты не может быть просчитана даже приблизительно, что фактически исключает возможность использования на эти цели банковских или межгосударственных кредитов.

Поэтому всякое манипулирование товарной стоимостью денежных единиц и создание возможностей для накопления непогашаемых денежных долгов как во внутринациональном обороте, так и в международных отношениях – что стало отличительной особенностью современного механизма государственного регулирования экономики – закономерно создает предпосылки для сползания в хронические финансовые кризисы, разрушительно отражающиеся на экономическом развитии.

Единственной возможностью устранения этой угрозы является возврат к товарной основе денег и переход к такому механизму регулирования товарных отношений, который бы исключал в принципе возможность для отдельных экономических субъектов и государств существовать за счет накопления долгов перед другими субъектами хозяйственного оборота. При возвращении к настоящим деньгам открывается возможность и устранения отношений «процентного закабаления», которые сейчас сложились между финансовым сектором и сферой реального производства в странах Запада.

Действительно, при современных условиях значительная часть доходов и прибылей, реализуемых в сфере производства, перераспределяется через секторы финансово-банковского и фондового рынка (практически все крупные состояния сейчас формируются именно с использованием этих механизмов) и затем, за высокие проценты и на весьма обременительных условиях, предлагается участникам товарного производства. При этом инициируемые правительствами инфляционные процессы создают «лихорадку» на денежных рынках – деньги должные немедленно вкладываться в какие-то высокопроцентные операции, чтобы только сохранить свою стоимость.

При введении настоящих денег, представляющих собой реальные материальные ценности – золото, другие ценные металлы, нефть, и т.д., необходимость в такой лихорадочной деятельности отпадает. Более того, появляется реальная возможность накаливать капиталы (и ссужать их денежный эквивалент) без процентов (или под минимальные, воспринимаемые рынком 1 %, 2 %, 3 %).

Действительно, если обратить внимание на феномен роста производительности труда – и, соответственно, на издержки производства разных обращающихся на рынке товаров – то мы увидим, что этот рост наиболее велик и заметен в производстве высокотехнологичных товаров, в стоимости которых преобладают затраты высококвалифицированного труда, накопленных знаний, новых основных капитальных активов, и т.д.

А поскольку используемые в виде денег достаточно редкие природные материалы по своим трудозатратам практически постоянны, то выражаемые в них цены всех остальных товаров имеют тенденцию к постоянному снижению. И из этого вытекает то, что только простое хранение денег (даже без начисления на них процентов) дает постоянное накопление богатства, выражаемое в росте массы полезных товаров, которые могут быть приобретены на сохраненные деньги.

И, самое главное, при возврате к настоящим деньгам резко сокращаются возможности накопления безвозвратных долгов (государства и частных лиц, включая частные банки) и формируемых на их основе фиктивных капиталов: во-первых, у государства отнимается возможность бесконтрольной эмиссии бумажных денег, и, во-вторых, долговые обязательства любых частных лиц и институтов, при выпуске их на свободный рынок, будут пристально тестироваться рынком на предмет их обеспечения реальными активами, находящимися в собственности этих лиц и институтов.

Таким образом, с одной стороны, резко урезаются возможности государства (и любых частных лиц) выпускать в обращение фиктивные долговые «деньги», и, с другой стороны, создается полная свобода для участников рынка (а не финансовых «игроков») «делать» настоящие деньги (золото, другие металлы, нефть, и т.д.) и формировать настоящие, реальные денежные капиталы. При этом следует подчеркнуть, что, во-первых, для решения этого вопроса нет необходимости искать какого-то «консенсуса» всех или только ведущих стран мира (на самом деле, это может сделать и одна страна, располагающая достаточным весом в мировых товарных отношениях), и, во-вторых, из всех стран мира именно Россия, обладающая наибольшими природными богатствами, находится в наиболее выгодном положении и может выиграть больше других стран от ликвидации системы финансового капитализма. Заинтересованность в этом сейчас проявляет и Китай, который уже реально ощущает угрозу обесценения своих накопляемых – пока еще – в долларах США валютных резервов.

Пока же нынешний финансовый механизм рыночной экономики можно охарактеризовать как основанный на запрете настоящих денег, на замене их долговыми инструменты (к исключительной выгоде эмитентов этих инструментов), на подавлении реального производительного капитала и замене его капиталом фиктивным, спекулятивным, на решении ключевого вопроса – кризиса перепроизводства – способами накопления долгов (а не более разумного перераспределения богатств и доходов). Какое-то время эти средства работали – но всему приходит конец.

И поэтому сейчас уместно еще раз задать вопрос: а может ли вообще современный рыночный механизм действовать без денег? Без денег не как средства обращения – очевидно, что может и вполне успешно, но без денег как всеобщего и независимого от какой-либо власти эквивалента стоимости, соизмерителя стоимости вещей, объективного измерителя богатства – людей, компаний, народов, государств? Если ответить на этот вопрос правильно, то становится очевидной и прямая заинтересованность России в реализации решения, вытекающего из такого ответа на него.