Финикийский корабль

— Он не с нами, он не наш! Бросить его сейчас со скалы! Чего ждать? — закричали пираты, хватаясь за ножи.

— Постойте! — сказал Лала-Зор. — Он может еще передумать. Незачем терять опытного моряка. Мы его прикуем на цепь, и он будет нашим хорошим гребцом. А пока запрячьте его в клоповник. Уведите его!

Два пирата повели Бен-Кадеха в глубину ущелья. Остальные пели песни, дикие, как вой ветра. Один заиграл на свирели. Некоторые вышли на середину, взялись за руки, подняли их кверху и заплясали, выбрасывая очень искусно ноги. Пираты хлопали в ладоши в лад музыке. Потом закричали:

— «Газлоним»! Спляшите «газлоним»!

Я знал эту пляску — ее пляшут и наши рыбаки в Авали. В ней один плясун изображает испуганного путника, а другой — свирепого разбойника.

Все закричали:

— Пускай старик-лекарь спляшет «газлоним»!

Но Софэр сказал:

— Дети мои, я буду лечить ваши раны, которые вы получаете по глупости вашей, но у меня волосы побелели от того горя, которое я видел в жизни.

Поэтому не заставляйте меня уподобиться шуту на базаре. Сердце мое разорвется, и некому будет лечить вас.

Тогда я выскочил вперед и закричал:

— Я буду плясать «газлоним»! Кто хочет плясать со мной?

— Ай да петушок! Ну-ка Махарбал, выходи плясать с ним.

На середину круга выступил огромный силач с одним глазом. За поясом у него было два ножа и широкий меч на бедре. Свирель засвистела песенку «газлоним». Мне дали в руки два ножа. Я стал изображать разбойника, прыгал как можно выше, потрясая ногами и делая страшное лицо, пират делал вид, что меня боится, ползал на четвереньках, становился на колени, протягивал руки, прося не убивать его. Наконец я простил его и даровал ему жизнь, поставив ногу ему на затылок. Всем пиратам очень нравилась эта пляска, они гоготали и требовали, чтобы я еще и еще плясал. Наконец я упал на ковер около Софэра, и меня оставили в покое.

Я крепко заснул и, вероятно, спал долго.

Холод разбудил меня. Месяц освещал ущелье, черные тени залегли в глубоких трещинах скал. Все пираты спали, костер потухал, и только вспыхивали его последние огни.

4. ВЕТЕР ПОДХВАТИЛ ПАРУСА

Мы находились внутри громадной каменной чаши. Софэра около меня не было. Это меня встревожило. Жив ли он? Что с ним сделали эти люди? Я поднял кем-то брошенный нож, тихонько вышел из круга, где на коврах лежали спящие, и спустился вниз по ущелью. Я думал о Софэре и Бен-Кадехе.

Тропинка, извиваясь, шла вдоль мрачных скал. Около одной из них я услышал легкий свист. Как будто кто-то позвал меня. Осторожно приблизился я к скале и заметил небольшую дверь с засовом.

В окошко смотрел блестящий глаз.

— Мальчик, — услышал я шепот, — подойди поближе.

Страшно было подойти — все казалось, что сзади по тропинке сейчас прибегут пираты и сбросят меня в море.

— Куда эта дверь? — спросил я.

Голос из окошка ответил:

— Это яма, клоповник. Сюда князья запирают своих пленных.

— Посадили к вам сегодня старика?

— Нет, сюда сегодня сбросили молодого корабельщика со связанными руками.

— Может ли он поговорить со мной?

— Мы сейчас ему поможем подняться сюда.

Послышались стоны, тихие голоса, потом в окошечке снова показался чей-то глаз.

— Это ты, мальчик из Авали?

— Ты ли это, кормчий Бен-Кадех?

— Я. Скажи скорей, что делают теперь эти собаки?

— Все крепко спят.

— Если ты хочешь сделать храброе дело, достойное взрослого воина, осмотри дверь и попытайся открыть ее.

Я осмотрел дверь. Засов был большой, дубовый, ремни крепкие. С помощью ножа я разрезал ремни и сдвинул засов. Тяжелая дверь с трудом подалась. Из черного отверстия вышел Бен-Кадех с руками, скрученными за спиной. Я перерезал ремни, и Бен-Кадех с трудом расправил онемевшие руки.

— Скорей, выходите! — шептал он в отверстие двери.

Оттуда вышли четыре человека, грязные, обросшие длинными волосами, как звери; ужасное зловоние исходило от них. Все они были покрыты язвами и кровоподтеками. Бен-Кадех запер дверь, заложил засов и снова затянул его ремнями.

— Идите за мной, — сказал один из вышедших узников, седой, тощий старик. — Я покажу путь, по которому можно спуститься к морю.

— А где твой Софэр, жив ли он? — прошептал Бен-Кадех.

Я объяснил, что около меня его не оказалось.

— Где искать его?

— Подымись на вершину, посмотри кругом, — торопил Бен-Кадех, — и как можно скорей приведи его вниз, к кораблю. Если сможешь, захвати с собой оружие. Мы ждать не будем. Если вы запоздаете, то погибнете.

Я понимал, что надо торопиться, что каждое мгновение дорого, и быстро поднялся к тому месту, где спали пираты. Ничего не изменилось. Некоторые лежали, разметав руки, что-то бормотали, вскрикивали и хрипели, точно кто-то душил их.

Я подошел к хижине. Высокий человек преградил мне дорогу.

— Я давно замечаю, что ты ходишь и чего-то ищешь. Чего тебе надо?

Это был Лала-Зор. Его лицо было мрачно, он опирался на топор с длинной рукояткой.

— Я ищу старика Софэра, — ответил я. — Я спал около него на ковре, а теперь его там нет.

— Наверное, сидит на корабле и смотрит в ту сторону, где осталась его родина. Ты его еще увидишь. На этом острове никто и ничто не пропадает. А сейчас пойди со мной. — Лала-Зор толкнул ногой дверь и прошел в хижину.

Я прошел с ним в небольшую комнату, освещенную коптящим светильником.

В ней спало несколько человек. В глубине была вторая, низкая дверь. Мы пошли дальше и оказались в большой пещере. С потолка свисали хрустальные сталактиты, в которых играли огни от трех бронзовых подсвечников. Стены и пол были убраны множеством разноцветных ковров. Ряд сундуков стоял около стен. На них лежали потемневшие от времени панцири и шлемы и разное оружие.

Лала-Зор опустился в красивое кресло, отделанное слоновой костью, и указал рукою на скамеечку у его ног.

— Сядь, мальчик, и слушай, что я скажу. Здесь, в этих сундуках, сложены бесчисленные богатства. Их там так много, что мне мог бы позавидовать любой царь. Отныне ты будешь моим слугой. Я очень болен, часто открываются старые раны, и тогда я теряю все мои силы. Мне нравится, как ты ухаживаешь за слабым стариком, я хочу, чтобы ты так же ухаживал за мной. Старик мне сказал, что ты добрый и честный мальчик. Если я увижу, что ты предан мне, я тебя объявлю моим сыном, и все это богатство будет твоим.