Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Фиолетовый меч
Шрифт:

Теперь же, при свете дня, прикованный к магическому агрегату, созданному, чтобы уничтожать не тела – души людские, он испугался. Даже не боли, а того, что, не выдержав, сломается и сделает что-то мелкое и постыдное, чего потом, покинув свое измученное тело, будет стыдиться.

– Начинайте! – Кради`о`Лост величественно взмахнул рукой, и огромный хор монахов запел, вставая на колени.

Верховный иерарх улыбнулся своим послушникам, при этом его пальцы, сжимавшие посох, побелели от напряжения, а на лбу выступили капельки пота.

«Почему он так нервничает?» – додумать

эту мысль Элан не успел. Тонкий визг ворвался в разум, заставив заскрежетать зубами от головной боли – и тут же над головой возник шар белесой мути, начавший свое бесконечное вращение. Из специальных пазов выдвинулись штыри и начали нарочито медленно приближаться к замершему в страхе человеку.

Один надрез на плече, другой… Струйка крови потекла по коже, но тут же впиталась в странную дымку, которая спустилась ниже, окутав тело человека, словно саваном.

«Странно, вчера ничего подобного не было…» И тут пришла боль. Древние мастера пытки знали свое дело. Как будто тысячи мельчайших игл вонзились в нервные окончания Хранителя, заставив его тело забиться в пароксизме мук, натягивая удерживающие его цепи. Боль превосходила все, что мог выдержать человек, и продолжала увеличиваться.

Глубоко под землей, в тесной камере белые маги остановились, бросив свою работу. Им всем послышался крик – тонкий и бессильный крик попавшего в ловушку существа.

– Что это, учитель?

– Ничего. Лучше копайте, – Ир`краг бессильно опустился у стены, лицо его стало белее мела.

– Сила Хранителя – в нем самом, а Дух его крепче тела… – Губы его шептали еще что-то, но тут голова старого мага запрокинулась, и он потерял сознание.

Волны боли накатывали на Элана одна за другой, порождая муки, которые он никогда раньше и представить себе не мог. Он стонал, рвался – но цепи удерживали крепко, и белесый туман стекал по телу тонкими струйками, облизывая свежие раны.

– Что-то не так, – Кради`о`Лост внимательно наблюдал за юношей, которого отправил на мучительную смерть. – Он не кричит – по крайне мере мы его не слышим – и не пытается сотворить заклинание! Даже для того, чтобы уменьшить собственную боль!

– Скорее всего, он не умеет. Сила и знания – это разные вещи. Не стоит полагаться на него в этом вопросе, лучше утройте усилия. Когда начнется инициация, все станет на свои места.

Верховный иерарх вздрогнул и поклонился фигуре в сером балахоне, неслышно возникшей сзади. Торопливый взмах руки – и…

Огонь! Внезапно каждая, даже самая мелкая ранка словно зажглась, заставляя кипеть кровь. Боль превысила все мыслимые пределы, но сознание и не думало оставлять Хранителя – строители станка пыток предусмотрели и это. Разум, запертый внутри корчившегося от судорог тела, безуспешно метался в поисках выхода.

День клонился к закату, бросая кровавые тени на плиты церковного двора. Хор давно охрип, и служители Триединого сгрудились в кучу, бросая робкие взгляды то на хмурящихся иерархов, то на алтарь, за которым ярился голодный бог. Реже кто-нибудь смелый решался посмотреть на пыточный стол, где умирал и никак не мог умереть странный юноша, так ни разу и не крикнувший.

– Это бесполезно, – хмуро заключил

верховный иерарх. – Давно нужно было догадаться – ради себя он и пальцем не шевельнет, только ради других. У вас есть дети для жертвоприношений?

Серая фигура отделилась от стены:

– Конечно, высочайший. Мы всегда держим несколько на случай…

– Увольте от ваших случаев. Остановите станок – все равно это бесполезно, только держите все наготове, и пусть кто-нибудь из палачей займется девчонкой посмазливее перед глазами этого выродка, который не хочет заботиться даже о собственной безопасности.

Океан боли схлынул, оставив лишь щемящие искры пришлых огней на воспаленных ранах, и Элан позволил себе поднять тяжелые веки и оглядеться. Ужас, написанный на лицах монахов, заставил его лицо растянуться в гримасе улыбки, от которой самые смелые из священнослужителей прижались к стене, а остальные начали торопливо покидать двор, просачиваясь сквозь узкие двери.

«Над чем ты смеешься, они ведь ужасаются твоему виду», – Хранитель вздрогнул от собственных мыслей. На кого он стал похож, если даже привыкшие и получающие удовольствие от вида пыток монахи предпочитают не смотреть?

– Несите!

Элан вздрогнул.

Прямо перед ним, около алтаря устанавливали еще один пыточный стол поменьше – а на нем в ужасе вырывалась из ремней девочка лет десяти, с огромными, полными отчаяния глазами. Хранитель дернулся, но сил уже не осталось – цепи даже не натянулись, лишь новая волна боли прокатилась по телу. Элан принялся ругаться – как ему казалось, громко и грозно, но на самом деле – еле слышным шепотом.

– Отлично! С этого и нужно было начинать! Давайте! – Приободрившийся иерарх, внимательно наблюдающий за Хранителем, махнул рукой – и тонкий детский крик завис над двором, а на алтарь Кавншуга брызнула алая кровь.

Палач взмахнул рукой еще раз – и крик взвился еще выше, поднимаясь над двором, но в диссонанс ему раздался еще один, низкий и гулкий рык пробудившегося ужаса. Древний, полный скрытого торжества крик зверя, готового рвать и крушить, разорвал станок, походя уничтожив белесую мглу, пытавшуюся остановить происходящее нитями вязкого тумана. Слишком поздно вспомнили служители Триединого, что Предел – это смесь добра и зла, тьмы и света. Слишком долго они измывались над светом. Будто сполох полоснул по двору, и тела монахов, оказавшихся на его пути, морщились и рассыпались прахом, не оставляя после себя ничего, кроме пепла. Алтарь Кавншуга посерел, рассыпался в песок, и налетевший непонятно откуда ветер разогнал песчинки по двору. Солнце окончательно село, и древняя тьма опустилась на монастырь.

Кради`о`Лост пытался бежать – но копье тьмы ударило ему в спину, и его собственное сердце, прорвав одежду, выскочило из груди. Он протянул руки в тщетной попытке его поймать – однако тело его уже рассыпалось прахом. Когда успевшие убежать монахи, возглавляемые странным незаметным человеком в неприметной серой рясе, осмелились выйти во двор, освещая себе путь фонарями, они не увидели никого и ничего – ни монахов, ни алтаря, лишь два тела неподвижно лежали на покрытом пеплом дворе: маленькой девочки и изуродованного парня, всего в запекшийся крови. В последнем еще теплилась жизнь.

Поделиться с друзьями: