«Fireflies»

Нацу накрыл ее руку своей.

— До меня дошли слухи, что невеста не так невинна, как все об этом думают, — проговорил он тем же тоном, что и она.

Люси наигранно-возмущенно нахмурилась, чуть пододвинувшись вперед. Их колени соприкоснулись, и королева могла почувствовать жаркое дыхание дракона на своей коже.

— Это все возмутительная клевета. Я уверена, что королева прикажет казнить любого, кто посмеет распускать подобную наглую ложь!

— О, я думаю, что королеве и правда придется наказать лжеца, — выдохнул Нацу, проведя кончиком пальцев по щеке девушки. — Потому что лжец, кажется, не собирается брать своих слов назад.

Люси прикрыла глаза, растворяясь в касаниях дракона. Ощущение его горячих прикосновений всегда выбивало почву из-под ног, и ей казалось, что она никогда не привыкнет к этому.

— Думаю, королева может подумать о пощаде, — прошептала Люси, склоняя голову вперед и касаясь лбом лба Нацу. Она чувствовала его пальцы на своей щеке, ладонь, трепетно сжимавшую ее ладонь у сердца, и жаркое дыхание, смешивавшееся с ее собственным. Нежно соприкоснувшись кончиком носа с ее, Нацу улыбнулся, приблизившись к губам королевы, и в нескольких миллиметрах от них, остановился. Люси разочарованно выдохнула, чувствуя легкое покалывание.

— И что же жалкий лжец должен сделать для того, чтобы вымолить прощение у оскорбленной королевы?

Люси подняла веки, встречаясь взглядом с сияющим лукавством взглядом дракона, и, закатив глаза, притянула его за края легкой рубахи к себе, наконец, накрывая губы долгожданным поцелуем. Она чувствовала его улыбку на своих губах, которая через секунду исчезла, уступив место нежным и трепетным касаниям. Люси уже не могла вспомнить, сколько была влюблена в этого несносного дракона, но, несмотря на время, каждый поцелуй был подобен первому.

— Что ж, королева подумала и пришла к выводу, что может даровать лжецу помилование, — выдохнула девушка, когда спустя несколько минут Нацу мягко отстранился, заправив светлую прядь волос ей за ухо.

Улыбка коснулась его губ.

— Лжец благодарен королеве и впредь обещает всегда вымаливать прощения подобным способом.

Люси запустила пальцы в волосы дракона, касаясь кончиками пальцев основания длинных рогов.

— Лжец трезво оценивает свои возможности, — улыбнулась королева, наградив жениха еще одним коротким поцелуем.

Нацу усмехнулся, отодвигаясь чуть назад и позволяя свежему ночному воздуху охладить разгоряченную кожу и разогнать жаркое дыхание между ними.

— Но вообще-то я прилетел не за этим, — широко улыбнулся король.

— Да? — удивилась девушка, обняв себя руками. Без близости дракона она вдруг поняла, что в комнате действительно было прохладно. — И зачем же?

— Как я уже говорил, я так и знал, что ты не будешь спать. Будешь терзать себя глупыми мыслями, сомнениями. А если?.. А вдруг?.. Брр, — дракон встал со своего места, пройдя на середину балкона. Серебристый свет луны окутал его облик, когда он вдруг вцепился руками в каменные перила, наклоняясь чуть вперед и напрягаясь каждым мускулом тела. Люси уже видела это, но каждый раз зрелище заставляло ее восторженно задерживать дыхание. Выглядывавшие из волос Нацу рога начали на глазах становиться больше; на руках и, хоть она этого не видела, на щеках обычно практически невидимые чешуи алыми пластинами покрыли тело короля; острые когти впились в каменную поверхность перил, оставляя несколько тонких царапин, и длинный чешуйчатый хвост появился из-за полов плаща дракона.

Наконец, Нацу расслабился, взмахнув хвостом, и обернулся в сторону девушки. Наполовину трансформировавшийся, прекрасный и смертоносный король драконов с янтарем в глазах и выступавшими чуть вперед клыками. Каждый раз Люси влюблялась все сильнее, хотя казалось, сильнее было невозможно.

Дракон улыбнулся, проведя когтистой рукой по волосам.

— И именно поэтому, Люси, у меня для тебя есть подарок.

Девушка встала на каменный пол балкона, даже не надев накидку и башмаки, медленно подошла к Нацу, обвивая его шею руками. Она доверяла Нацу и, когда он подхватил ее под колени, произнесла только:

— Надеюсь, подарок будет включать в себя крепкий сон.

Нацу улыбнулся, взмахнув крыльями.

— Помимо прочего, и его я тебе обеспечу.

Люси осталось только сильнее прижаться к пышущему жаром сильному телу, когда Нацу начал отрываться от земли, взмывая в ночное небо. Огромные мускулистые крылья разрезали воздух, и королева в который раз задумалась, что сколько бы раз она ни оказывалась высоко в небе в объятьях дракона, она никогда не смогла бы привыкнуть. Ни к чувству свободы, заполнявшему каждую клеточку тела, когда холодный ветер трепал волосы, ни к захватывавшему дух виду с высоты драконьего полета. Порой Люси казалось, что она шагала по воздуху, и хоть сильные руки Нацу крепко держали ее, всегда, хотя бы на одно мгновение, в ее голове появлялся нелогичный страх упасть. В такие моменты Нацу, будто чувствуя это, сжимал ее сильнее, вселяя своими прикосновениями уверенность и разгоняя беспричинные страхи.

Они пролетали над королевством, над узкими улочками и ничего не подозревающими горожанами. Они пролетали над Пылающим храмом с его высокими шпилями и величественными колоннами, в котором сегодня их назовут мужем и женой. Нацу не торопился, позволяя Люси насладиться полетом. Он обнимал ее крепко и бережно, иногда позволяя себе воспарить высоко в небеса туда, где пушистой синевой стелились облака, и Люси, широко улыбаясь, опускалась чуть вперед, касаясь их кончиками пальцев. Здесь, наверху, все тревоги отступали, и она могла на какое-то время позволить себе забыть о титуле и об ответственности за страну и вновь стать той беззаботной пятнадцатилетней девчонкой, которая влюбилась в лучшего друга.

Наконец, Нацу пошел на снижение, пролетев сквозь облака и устремившись вниз. Люси с улыбкой поняла, куда держал путь ее дракон. Под покровом ночи лес Светлячков представлял собой по-настоящему прекрасное зрелище, с сияющими бирюзовым сиянием кронами деревьев аксис и танцующими в ночном небосводе светлячками. И Люси вдруг почувствовала небывалую легкость. Нацу знал, что ей нужно было сейчас, как никто другой. Потому что в первую очередь он был ее лучшим другом.

— Вот мы и прибыли, ваше величество, — с улыбкой проговорил Нацу, коснувшись ногами влажной после дождя земли.

В груди Люси разлилось тепло, как только она увидела знакомую с детства дверь. Округлую, с искусным золотым узором и тонкими нитями овивающего его плюща. Это место было ее персональным необитаемым островом, в который она приходила всегда после того, как, будучи юной принцессой, набрела на это старое древо аксиса с дверью, манившей и зазывавшей. И именно тогда, когда она поддалась порыву и открыла ее, жизнь принцессы изменилась.