Физика и музыка

Затем начинается само испытание. «Концерт» получается однообразный и скучный. Весь день играет за ширмой один и тот же музыкант. Все время звучат одни и те же музыкальные отрывки: например, восемь тактов «Чаконы» Баха (аккорды), начала первой и второй частей скрипичного концерта Чайковского (показ мелодичности инструмента) и фрагмент из «Перпетуум мобиле» Паганини (показ техники — быстрые, стремительные звуки). Каждый экзамен занимает около пяти минут, и после каждого снова и снова звучит по две минуты скрипка-эталон, чтобы члены комиссии не забыли, от какой «печки» надо «танцевать», выставляя баллы.

После двух часов терпеливого, придирчивого и очень утомительного слушания, в течение которого не прекращается «ловля карася», подводятся итоги.

Осенью 1959 года на таком экзамене партия фабричных скрипок, изготовленных по новой системе, одержала победу, которая ошеломила всех, в том числе и Янковского. Четырнадцать таких скрипок (из сорока четырех) получили балл выше «карася» — инструмента работы Страдивари!

Для музыкантов «рыбная ловля» окончилась неудачей, которую они пережили с некоторым раздражением: уж очень обидно не узнать итальянскую скрипку среди фабричных.

Впрочем, и теперь торжествовать было рано. Слишком часто поспешные восторги оказывались случайными, слишком много досадных разочарований хранила память скрипичных мастеров. Да и «карась» был, как стали утверждать скептики, «плохонький», хоть и сделанный прославленным кремонцем.

Целый год сотрудники экспериментальной фабрики развивали систему оценки скрипок, вновь и вновь анализировали их на своих приборах. И осенью 1960 года инструменты подверглись новому, еще более строгому испытанию.

«Экзаменаторами» согласились быть опытнейшие скрипачи и знатоки-инструментоведы. В качестве же «карасей» выступили несколько непревзойденных итальянских шедевров, в том числе «Юсуповский Страдивари»—изумительная скрипка, которую, подобно редкому бриллианту, когда-то покупали за бешеные деньги, похищали, прятали в тайники... На этот раз была применена «большая шкала» оценки — в двадцатипятибалльной системе. Музыканты были необычайно внимательны.

И вот итоги экзамена. Две итальянские скрипки («Юсуповский Страдивари» и великолепный инструмент работы итальянца Руджери) получили соответственно 24,6 и 24 балла. Почти столь же высокие баллы заслужили великолепные артистические скрипки бригады, руководимой известным советским мастером, лауреатом международного конкурса в Кремоне Денисом Владимировичем Яровым. А одна из экспериментальных скрипок Янковского заработала в среднем по двум оценкам 23,5 балла — всего на балл меньше, чем «Юсуповский Страдивари». Очень высокими оценками были отмечены и некоторые другие опытные инструменты.

Как видим, двух, желанных «карасей» музыкантам поймать удалось. Остальные остались «в пруде», но вместо них объявилась превосходная «рыба новой породы». Система акустически обоснованных скрипок снова одержала красноречивую победу. И, как следовало ожидать, замахали руками ошеломленные эксперты: противоестественно, метод оценок в чем-то грешит.

Что ж, мнение музыкантов ни в коей мере нельзя скидывать со счетов.

К ИСКУССТВЕННОЙ СТАРОСТИ

День за днем работники экспериментальной фабрики продолжают свое увлекательное дело: уточняют систему оценки инструментов, изыскивают новые пути совершенствования скрипок. Ведь, как-никак, по баллам опытные скрипки чуть-чуть отстали от лучших старинных. Подмечено и другое: очень высокие оценки фабричные скрипки получили лишь тогда, когда. эксперты слушали их на расстоянии не менее семи метров от исполнителя. А у самого уха эти скрипки звучат чуть-чуть резче, острее, чем хотелось бы. Чувствуется «свежесрубленное» дерево, как метко сказал один скрипач.

Маленький коллектив полон больших надежд. Перед ним маячит все та же заветная цель, в свое время поставленная Алендером, — делать на станках-автоматах скрипки лучше старых итальянских. Лучше во всех отношениях, без всяких оговорок. И ради этого планируются новые опыты. Какие же?

Пришло время понять, что такое «обыгрывание» скрипки, решить проблему, давно уже ставшую «яблоком раздора» среди инструментоведов, да и самих музыкантов.

Улучшается ли скрипка от многолетней игры на ней? Согласного ответа на такой вопрос пока не существует. Как уверяют многие, никакого изменения звука от этого не происходит. Скверная скрипка останется скверной, сколько на ней ни играй — заявляют противники обыгрывания и приводят в пример тысячи рядовых оркестровых и учебных инструментов, которые звучали заведомо больше итальянских, но остались плохими. Другие инструментоведы возражают. Во время игры, говорят они, скрипка работает, части ее взаимодействуют, и это не проходит бесследно. Очень может быть, что «свежие» инструменты Страдивари звучали «у уха» так же, как новенькие фабричные экспериментальные. Ведь все на свете устает, стареет. Если плохой инструмент не улучшится от этого, то хороший может стать еще лучше.

Янковский задумал решить спор опытом — искусственно «обыграть» одну из удачных экспериментальных скрипок и проследить, как будет меняться при этом акустический спектр ее резонатора. Искусственное обыгрывание он хочет проделать чрезвычайно ускоренно — либо на каком-нибудь вибрационном приспособлении, либо с помощью «механического смычка», либо путем воздействия ультразвуком. Метод еще не выбран. Кто знает, быть может, «преждевременно состарить» скрипку удастся даже радиоактивным облучением. Янковский уже пытается улучшить этим способом древесину.

Работы впереди масса. Есть надежда сменить даже материал скрипки: вместо старинных ели да клена придумать какую-то особую волокнистую пластмассу — легкую, упругую прочную, наделенную рекордными акустическими свойствами исключительно равномерную, свободную от всякого рода «сучков» и «задоринок», чрезвычайно удобную для обработки. ЕЩЕ до войны академик Андреев начал экспериментировать в этом направлении.

...Видимо, недалек день, когда великолепные скрипки, виолончели, гитары, будут вытачиваться на станках-автоматах, а может быть... просто штамповаться, как портсигары и мыльницы. И не одни лишь прославленные, знаменитейшие! солисты, но и каждый оркестрант, каждый ученик музыкальной школы получит инструмент, которым сто лет назад восхитился бы сам Паганини.

Удивительно? Нет, в наш век — вполне закономерно.

ГЛАВА 4

ГОЛОС НА АНАЛИЗЕ

Как вы думаете, на каком экспериментальном фундаменте лежат успехи акустиков, овладевающих трудной тайной творения скрипки? В чем основа их работы?

Внимательный читатель ответит сразу. Главное тут в мастерстве физического анализа звука.

Умение анализировать звук всесторонне развилось в наши дни. То самое «разъятие» звука, «как труп», которым, как уверял Пушкин, кичливо хвастался Сальери, то самое расчленение звука в спектр обертонов, которое действительно совершил в свое время Гельмгольц, стало сегодня важнейшим оружием музыкальной науки.

Аппараты, преобразующие трубный глас и струнный звон в столбики светящихся диаграмм, трудятся в лабораториях множества музыкальных фабрик. Они помогают совершенствовать пианино на подмосковной фабрике «Заря», где разворачивает исследования известный знаток фортепьяно Николай Андреевич Дьяконов. Вы увидите их на Ленинградской фабрике имени Луначарского — родине гитар, балалаек, домр и неплохих отечественных арф.