Физрук навсегда

— Возможно, нам еще придется иметь с ним дело.

— Тогда это будет очень кровавая и очень короткая легенда, — сказал Такеши.

У Соломона сработало оповещение и он открыл интерфейс. Такеши почти минуту наблюдал, как топ номер три пялится в пустоту.

А когда он перестал пялиться, он был уже топом номер два.

— Началось? — спросил Такеши.

— Скоро будет глобальное оповещение, — сказал Соломон. — В Игре новый лидер. Имя физрука только что исчезло из рейтинга.

— И там сам знаешь, что это может означать.

— Возможно, он мертв, — сказал Соломон.

— А возможно, и нет.

— Вот именно, — Соломон вздохнул и закрыл интерфейс.

— Значит, началось.

— На Денее определенно началось, — сказал Соломон. — Понять бы еще, что. И, пока у нас есть время, давай поговорим подробнее.

— Жаль, что мы не знаем, сколько именно времени у нас есть, — заметил Такеши.

Соломон Рейн кивнул.

Интермедия. Магистр

Люди делятся на две категории.

Одни пытаются просчитать последствия, смириться с ними и подстроить под них свою жизнь, а другие предпочитают эти самые последствия создавать.

Магистр принадлежал ко второй категории.

В сопровождении Гарри и Брюса он вышел на безлюдный скалистый берег моря и воздел руки к небу. Постоял так некоторое время, потом опустил.

— Вообще-то, это можно сделать и не на берегу моря, — объяснил он, хотя никто его ни о чем не спрашивал. — И без вашего непосредственного присутствия. Но так оно патетичнее.

Ему бы седую бороду, грязный балахон и посох из редкой породы дерева, и он стал бы похож на Гендальфа. Или на любого другого могущественного мага, пытающегося обратиться к стихии. А в шортах, цветастой рубашке и шлепанцах он был похож всего лишь на эксцентричного курортника, неудачно косплеящего Моисея.

Магистр снова воздел руки.

Гарри хмыкнул.

Магистр опустил руки.

— А нельзя ли поуважительнее? — поинтересовался он. — В конце концов, то, что я пытаюсь провернуть прямо сейчас, не под силу ни одному из живущих.

— Я просто хочу понять, — сказал Гарри. — Если ты мог сделать это в любой момент, почему делаешь только сейчас?

— Это как в сексе, — сказал Магистр. — В принципе, ты можешь сделать это в любой момент, но лучше выбрать тот, когда рядом с тобой есть женщина. Ну, или кого ты там предпочитаешь. Чтобы добиться наилучшего результата при приложении тех же усилий, момент должен быть подходящим.

— И это все, что ты нам нужно знать о сексе, — пробормотал Гарри.

— Я все слышу и это отвлекает, — сказал Магистр. — Антураж не должен отвлекать.

— Мне стоять с угрожающим видом? — спросил Гарри.

— А ты можешь? Ну-ка, изобрази.

Гарри изобразил.

— Пробирает, — содрогнулся Магистр. — Но в этом нет смысла. Сам факт твоего присутствия уже достаточно угрожающ. А выражения лиц они во внимание не принимают.

— Как насчет языка тела?

— Не надо, — попросил Магистр. — Просто стой и молчи. Можешь даже не слушать.

— Конечно, — сказал Гарри.

Магистр воздел руки.

— Будет бой, мессир? — осведомился Брюс. Гарри даже на мгновение засомневался, стопроцентный ли Брюс конструкт, а если и конструкт, то что именно создатели в его вложили.

Магистр опустил руки.

— Непременно будет, — сказал он несколько раздраженно. — Но не прямо сейчас.

— Хорошо, мессир.

— Есть еще вопросы?

— Нет, мессир.

— А у тебя? — он посмотрел на Бордена.

Гарри пожал плечами.

— Вроде бы, нет.

— Отлично, — сказал Магистр. — Тогда я начну.

Он снова воздел руки и начал говорить.

И на какой-то миг действительно сделался похож на могущественного мага, читающего заклинание.

— Три-восемь-два нуля, — заклинание было довольно странным. — Сорок два, четырнадцать, девяносто три. Исполнитель три, шесть, четыре, пять, два. Последняя переменная не определена. Шестнадцать.

Брюс был бесстрастен. Похоже, что для него этот набор цифр ничего не значил.

Гарри с любопытством ожидал продолжение.

Море не раздвинулось перед Магистром. Небеса не разверзлись над его головой. Гром не прогремел, а тучи так и не начали сгущаться.

Казалось бы, в окружающем мире ничего не изменилось.

Гарри решил, что настоящая магия должна работать не так.

Спустя три удара сердца из соленых морских брызг, воздушной взвеси, сомнений и неопределенности соткался человеческий силуэт. Спустя еще один удар он обрел плотность и объем и встал прямо напротив Магистра.

К тому времени Гарри уже знал, кто это. Правда, его визави предпочитал использовать песок, но большого значения это не имело.

К тому же, песка тут не было.

— Назови себя, — потребовал Магистр.

Вычислитель выдал череду щелчков, а также свистяще-щипящих звуков, воспроизвести которую Гарри не смог бы и под дулом пистолета.

— Приемлемо, — сказал Магистр. — Но для краткости я буду звать тебя «Эй, ты». Или просто «Эй».

Вычислитель промолчал.

— Это хреновая стратегия, — предупредил его Магистр. — Я не люблю разговаривать с пустотой, стеной и прочими неодушевленными предметами. Знаю, что в твоем случае это высказывание звучит двусмысленно, но я пытаюсь донести, что люблю, когда на мои реплики кто-нибудь отвечает.

— Я понял, — сказал Вычислитель.

— Вы довольно долго и достаточно настойчиво искали встречи со мной, и я даже знаю, зачем, — сказал Магистр. — Почему же теперь, когда вот он я, стою перед вами, вы молчите?

— Те, от лица которых я говорю, не искали этой встречи, — сказал Вычислитель.

— Эй, да мне уже все равно, — сказал Магистр. — Чтобы добраться до нас, вы создали своего безумного собрата, но немного переусердствовали в этом безумии, и теперь, уничтожив создателей, он принялся пожирать вас самих. Вы этого хотели? На такой результат рассчитывали?

— Мы его не создавали, — сказал Вычислитель.

— Но кто-то же его создал, — сказал Магистр.

— В нашей среде произошел раскол. Те, от лица которых я говорю, были против столь радикального решения проблемы вмешательства.

— И как именно вы разделились? — поинтересовался Магистр. — Пятьдесят на пятьдесят? Шестьдесят на сорок? Семьдесят пять на двадцать пять? Сколько ваших участвовало в заговоре?

— Шестеро, — сказал Вычислитель.

— Так мало? Почему вы им позволили?