Флаг миноносца

— Убили Гавриловну. Вся обгорела. Только по этому узнал, — он протянул на ладони две крупные коралловые бусины, оправленные в серебро. Рука Косотруба дрогнула, и кораллы скатились на землю. Никто не сказал ни слова. Обойдя дом, пошли огородом. На огороде среди капустных шаров валялись где юбка, где шёлковая кофточка, где цветная косынка. Вероятно, их обронили, спасаясь от пожара или от погони. Людмила вдруг резко остановилась, вскинув руки, будто на краю пропасти. Среди высокой картофельной ботвы лежал труп одной из девушек. Юбки были задраны на голову, голое тело под луной казалось зеленоватым. На животе чернела широкая штыковая рана. В нескольких шагах Косотруб обнаружил труп второй девушки, ещё более обезображенный. На этот раз удар штыком был нанесён в лицо. Косотруб отшатнулся. Он шагнул в сторону. Гулкий звон струны заставил всех троих вздрогнуть от неожиданности. Валерка нагнулся и поднял из картошки чёрную гитару.

Несколько минут ушло на то, чтобы прикрыть изуродованные тела Ирины и Полины.

— Вернёмся — похороним, — сказал Земсков. — Пошли!

Сразу за огородом начинался колхозный сад, где днём стояли батареи Николаева. Разведчики продвигались ползком, затаив дыхание. Земсков вдруг крепко сжал плечо Косотруба:

— Смотри!

За деревьями чернел характерный силуэт боевой машины. Она стояла на поляне. Оттуда доносились голоса. Косотруб пополз вперёд, притаился в тени дерева. На освещённой поляне он увидел троих немцев. Унтер-офицер в высокой фуражке чем-то восхищался. Второй, придерживая локтем винтовку с широким штыком, показывал какую-то вещь. Косотруб вытянул шею. Острое зрение сигнальщика не обмануло его. Немец держал в руках ожерелье.

— Wo hast du das genommen? [4] — спросил унтер-офицер.

— Dort! [5] — солдат указал в сторону сгоревшего дома, и Валерка понял, что это те самые кораллы.

Третий немец — часовой — с интересом прислушивался к разговору, широко расставив ноги и положив локти на автомат, висящий у него на шее. Унтер-офицер вскоре удалился, а тот немец, который показывал ожерелье, — видимо патрульный — начал описывать широкие круги по краю поляны. Один раз он прошёл совсем близко от Косотруба. Часовой все так же стоял у машины, исправно неся свою службу.

4

Где ты это достал? (нем.)

7

Что за капитан? (нем.)

Валерка возвратился к Земскову и Людмиле. Всем было ясно, что прежде чем приняться за часового, необходимо избавиться от патрульного. Валерка предложил свой план. Сначала Земсков не соглашался на него, но ничего другого он придумать не мог.

— Давай, Людмила! — Земсков сжал её холодные пальцы. — Иди.

Вернувшись на огород, Людмила подобрала там юбку и кофточку, натянула их с большим трудом поверх комбинезона. Затем она, уже не прячась, пошла по дорожке, ведущей на поляну. Патрульный сразу заметил её.

— Halt! [6] — он выставил вперёд штык.

Людмила улыбнулась, ткнула себя пальцем в грудь:

— Их мусс ин дорф, — она наугад махнула рукой, указывая на какую-то хату. — К капитану твоему иду. Хауптман! Понял?

— Was fur ein Hauptmann? [7]

Людмила не могла ответить на этот вопрос, но все же ей удалось объяснить солдату, что она гораздо охотнее провела бы время с ним, нежели с хауптманом. Немец пошёл рядом с Людмилой. Косотруб видел их спины. Он приближался неслышными прыжками, падая в траву, перекидываясь от дерева к дереву. Ни одна ветка не хрустнула под его ногами.

6

Стой! (нем.)

7

Что за капитан? (нем.)

Людмиле стоило огромного труда сохранить безразличный вид, когда она увидела в канаве убитых матросов.

— Jch heisse Helmut [8] , — представился солдат.

— Хельмут! — повторила Людмила. — Покойник Хельмут.

— Was sagst du? [9]

— Говорю, что ты — хороший парень. Ду! — она указала на него — файнер керль.

Хельмут достал из кармана ожерелье и помахал им перед носом Людмилы. Девушка протянула руку, но немец замотал головой и снова сунул кораллы в карман. Потом он беспокойно оглянулся вокруг, надел винтовку за спину и обхватил Людмилу за талию. «Только бы не нащупал гранаты!» — с ужасом подумала она. Две «лимонки» «Ф-1» висели на её поясе под кофточкой. Но рука немца поползла вверх. Людмила вытерпела и это.

8

Меня зовут Хельмут (нем.)

9

Что ты говоришь? (нем.)

Косотруб был уже в нескольких шагах. Он последовал за парочкой в густые кусты, куда немец уверенно вёл свою добычу.

Хельмут считал, что ему очень повезло. Ведь патрульный может передвигаться свободно по всему вверенному ему участку. Смена придёт не раньше чем через час. Никто не станет искать его. А этот чурбан часовой хотя бы и видел — все равно не отойдёт ни на шаг от поста. Хельмут уже заранее смеялся над хауптманом, у которого он — простой солдат — перехватил такую девчонку.

Он даже не вскрикнул. Только задёргалась голова на длинной шее. Косотруб брезгливо вытер нож о траву.

Людмила помогла Косотрубу натянуть на себя немецкую форму. Шёпотом ругаясь и отплёвываясь, Валерка надел каску, взял винтовку и пошёл на поляну. В тот момент, как он появился в поле зрения часового, Людмила вышла на поляну с другой стороны. Окрик часового заставил её остановиться, но на этот раз она ничего не говорила, а только рыдала, усевшись прямо на землю. Не сводя с неё глаз, часовой крикнул патрульному, чтобы тот посмотрел, что это за сука визжит там под деревом. Косотруб вразвалку приближался сзади к часовому, нарочно тяжело ступая, как это делал патрульный.

— Schneller! [10] — сказал часовой. В ответ он получил сокрушительный удар прикладом немецкой винтовки.

Теперь путь был свободен. Они поспешили к машине.

В десяти шагах от машины лежал Шацкий. Земля вокруг него была истоптана, изрыта каблуками. В окостеневших пальцах Шацкий сжимал рукоятку противотанковой гранаты, которая, по-видимому, взорвалась у него в руках. Маленького Дручкова застрелили в машине. Он так и остался в кабине, будто уснул после долгого перехода, привалившись к спинке сиденья. Шофёр лежал у раскрытой дверцы.

10

Быстрее! (нем.)

Земсков попытался представить себе ход разыгравшейся здесь трагедии. Возможно, машина не завелась, когда по приказу Будакова батарея покидала позиции. И тут же в сад ворвались немцы. Ведь батарея из второго дивизиона, преграждавшая доступ на хутор, ушла ещё раньше. Шацкий остался с машиной. Может быть, он надеялся вывести её, может, верил, что свои вернутся или хотя бы дадут отсечный залп с дороги. Шацкий хотел повернуть боевую машину. Это видно по положению колёс. Не успел! Матросы с гранатами и карабинами залегли в канаве. Это был их последний рубеж. Все восемь человек погибли там. След гусеницы танка врезан в землю, а кругом выгорела трава. Кто-то бросил в танк зажигательную бутылку.

Вероятно, в конце их осталось только трое. Шацкий послал Дручкова и шофёра в машину. Он рассчитывал на последний шанс, вышел вперёд, подпустил врагов и взорвал себя вместе с ними. Кто знает скольких гитлеровцев увёл с собой в могилу Шацкий — балтийский кочегар, прошедший за этот год путь от матроса до командира батареи?

Все эти мысли проносились в голове Земскова, пока он вместе со своими друзьями осматривал машину. Машина оказалась цела. На спарках лежал полный комплект реактивных снарядов. Немцы не тронули машину. То ли они боялись, что грозная установка взорвётся при первом прикосновении, то ли решили оставить все как есть до приезда высокого начальства. Они ограничились тем, что выставили часового.