Флаг в тумане

Он пригласил ее в кафе, но девушка не согласилась. Наконец, после долгих уговоров, они все-таки зашли в прелестное кафе. Девушка заказала сок и залпом выпила его. Абэ, опасаясь смутить ее, не решался даже вытащить сигареты. Девушка чуть потупилась и крепко сжала губы. У нее был тонко очерченный профиль.

— Вы приехали в столицу с Кюсю? — Абэ старался говорить как можно непринужденнее.

– Да.

— Простите, но, судя по телефонному разговору, с вашим братом стряслось что-то ужасное?

Девушка промолчала и только слегка кивнула.

— Если вас не затруднит, не могли бы вы рассказать, что случилось?

Девушка подняла глаза. В них проскользнула настороженность, Абэ, волнуясь, поспешил добавить:

— Нет, это не для статьи в журнале. Просто я очень вам сочувствую.

Девушка снова опустила глаза. На бледном лице ярко выделялись темные ресницы. От всего ее облика веяло обаянием детства.

— Как я понял, вам сейчас нужен адвокат для суда, но это требует огромных денег. Особенно, если это лучший адвокат. Как вы сказали, бедняку в суде надеяться не на что. Но ведь есть защитники, которые могут взяться за дело безвозмездно. В конце концов, все зависит от доброй воли адвоката. Если же он не захочет, его, конечно, не заставить.

Помолчав, Абэ задал вопрос:

— Простите, мне послышалось, что вы называли имя адвоката Оцу-ки. Речь идет о Киндзо Оцуке?

Девушка промолчала. Абэ понял, что догадался правильно.

— Если Киндзо Оцука, то это знаменитый адвокат. Но именно поэтому — дорогой. Вы спрашивали, сколько он берет?

Ответа опять не было. Девушка кусала губы. На лбу появилась легкая морщинка.

Абэ немного смешался. И тогда ему пришло в голову спросить о другом.

— Долго вы намерены оставаться в Токио?

— Нет, — сразу же ответила девушка, — возвращаюсь сегодня вечерним поездом.

Абэ несколько удивился.

— Так быстро? А где вы живете на Кюсю?

— В городе К., — последовал быстрый ответ.

— Значит, на адвоката Оцуку нет никакой надежды?

— Я ведь работаю, так что не могу остаться в Токио.

«Верно, — подумал Абэ. — Возвращается потому, что надежды нет».

— А не могли бы вы, — начал Абэ, — рассказать мне, в чем суть дела. Может, я чем-то смогу вам помочь.

— Не могу, — решительно отрезала девушка. Она собралась встать.

— Как вас зовут? — поторопился спросить Абэ, но девушка произнесла «извините», встала и вежливо поклонилась. От неожиданности Абэ не смог произнести ни слова. Поспешно заплатив по счету, он выскочил на улицу. Впереди в толпе прохожих он заметил девушку. В ее осанке чувствовалось достоинство. Она как бы показывала своим видом, что не допустит никакой назойливости.

Вернувшись в редакцию, Кэйити Абэ обратился к коллеге, опытному газетчику.

— Послушай, как называется влиятельная местная газета в городе К. на Кюсю?

— Газета «Н.», — ответил коллега.

— А где можно увидеть ее подшивку?

— В Токио, наверно, есть корпункт. Сходи туда, тебе должны показать. А что ты разыскиваешь?

— Да так, хотел кое-что разузнать, — уклончиво ответил Абэ и сразу же выбежал из редакции.

Он отправился в корпункт газеты «Н.», вручил там свою визитную карточку и попросил показать подшивку.

— За какой год?

— Хм-м, — Абэ задумался, — точно не знаю. Меня интересует крупное происшествие, случившееся в городе К.

— А в чем заключалось это происшествие?

— Этого я тоже точно не знаю. Надо посмотреть, покажите мне газету.

— Ну что ж, дам вам подшивку за прошлый год и за этот. Пойдемте со мной.

Сотрудник газеты был очень любезен. Он отвел Абэ в комнату, уставленную книжными полками. Сотрудник вытащил все подшивки. Взметнулось облако пыли.

— Вот это. Смотрите, не торопясь.

— Спасибо.

Комплект был сброшюрован помесячно. На каждой папке значилось: январь, февраль и так далее.

Усевшись в темноватой комнате — света здесь было мало из-за того, что окно выходило на стену соседнего дома, — Абэ принялся усердно перелистывать пыльные газетные страницы.

Глава 3

Кэйити Абэ начал с подшивки за текущий год. Как и следовало ожидать, в газетах было много местных новостей. Абэ методично листал подшивку месяц за месяцем. В январских газетах он не обнаружил ничего. Абэ не обходил вниманием даже самые крохотные заметки, но — ничего примечательного.

Пошел февраль. Кровавых происшествий здесь оказалось сравнительно много, но все это было, как ему казалось, не то.

Март. Абэ уже и здесь не надеялся что-либо обнаружить. На газетных страницах царили мир и спокойствие. Вот репортаж о том, что знаменитая слива дадзайфу в полном цвету.

Все так же дотошно изучая любую мелочь, Абэ пролистал март до половины и вдруг словно очнулся. Перед глазами оказался заголовок, набранный необычно крупными иероглифами:

УБИТА СТАРУХА ПРОЦЕНТЩИЦА ВЧЕРА ВЕЧЕРОМ. ТРАГЕДИЯ В ГОРОДЕ К.

Вот оно! У Абэ захватило дух. Перед его мысленным взором возникло лицо девушки, разговаривавшей по телефону. Девушки, которая позже в кафе столь решительно отказалась рассказывать о себе.

В газете была помещена большая фотография. Обычный жилой дом, перед ним много людей, они пытаются заглянуть внутрь. Вокруг дежурят полицейские. Справа помещена фотография старухи с чуть удлиненным лицом. Снимок, видимо, любительский, блеклый. Старуха улыбается. Волосы короткие, лицо худое.

Абэ впился глазами в текст, набранный мелким шрифтом.

«…Двадцатого числа в девятом часу утра госпожа Токиэ, тридцати лет, жена Рютаро Ватанабэ, тридцати пяти лет, служащего фирмы из города К., пришла навестить свекровь Кику-сан, шестидесяти пяти лет, живущую в том же городе на улице Н., и обнаружила, что все ставни закрыты, раздвижные перегородки задвинуты, а вход не заперт. Невестка встревожилась, зашла в дом и увидела, что в комнате на нижнем этаже площадью восемь татами лежит мертвая хозяйка. Токиэ тут же сообщила в полицию. На место происшествия немедленно выехали полицейские во главе с начальником полиции Оцубо и начальником уголовного розыска Уэда. Они обнаружили труп Кику-сан возле шкафа, стоящего у западной стены комнаты. Голова окровавлена; удары нанесено как попало каким-то тупым предметом. Медицинское обследование трупа до вскрытия показало, что с момента убийства прошло часов восемь-девять, следовательно, смерть наступила накануне, девятнадцатого числа, между одиннадцатью и двенадцатью часами вечера. Осмотр места происшествия показал, что Кику-сан оказала сопротивление. Во всяком случае, железный чайник чуть не свалился с жаровни, вода из него вылилась; на циновку просыпалась зола. Кику-сан еще не успела переодеться в ночную рубашку и была в своей обычной одежде. Исходя из того, что обычно она рано ложилась спать, можно предположить, что несчастье случилось раньше, чем установили врачи. Рядом с жаровней стояли две чашки, чайник для заварки и чайница. Все выглядело так, будто старуха ждала гостя.