Фламенко по-турецки

— Вам-то это зачем все нужно, Исмаил-бей? — спросила я в лоб. — Зачем вам вся эта возня со мной?

— Считайте это капризом, — усмехнулся он. — К счастью, я могу себе позволить практически любую прихоть. А вообще давайте поговорим завтра. Море, солнце, тишина…

Ну что ж, я спросила — он от ответа ушел.

— Я оставляю вас, Виктория-ханум, отдыхайте. Будьте готовы завтра к девяти утра. Успеете?

— А будильник здесь имеется? — уточнила я.

— Будильник? Зачем?

— Чтобы не проспать.

— Не волнуйтесь. Сколько времени вам нужно с утра на сборы?

— Ну… час.

— Значит в восемь утра вам принесут завтрак. Заодно и разбудят. Скажите, чтобы вы хотели?

— Кофе, — уже откровенно наглея, сказала я. — Кофе с молоком и круассаны.

— Любите Францию? — проявил он незаурядную догадливость.

— Обожаю.

— Тогда спокойной ночи, Виктория-ханум. До завтра.

— До завтра, — не без облегчения отозвалась я.

До последней минуты копошилось у меня в черепушке сомнение относительно его намерений. И если бы он пожелал разделить со мной роскошное ложе, я бы оказалась в довольно затруднительном положении: при таком уровне гостеприимства трудно в чем-то отказывать. Но Исмаил-бей избавил меня от моральных страданий: оставил на столике возле входной двери ключ от лифта и откланялся. Да и то пора было: почти час ночи.

По уму-то, конечно, нужно было немедленно ложиться спать. Тем более что даже постель уже была приготовлена чьими-то заботливыми руками, и бутылочка минеральной воды со стаканом стояли на ночном столике, и пачка сигарет лежала там же рядом со сверкающей пепельницей и довольно массивной зажигалкой. Но мне больше всего хотелось на свободе «обнюхать» все уголки своего нового помещения.

Господи, я же совершенно забыла о том, что Олег велел посмотреть электронную почту.

Письмо было коротким, минимально нежным и максимально информативным. Мне предлагалось в ближайшее время, точнее завтра, отнести посылку по определенному адресу и определенному человеку. После чего я могу наслаждаться отдыхом… но скорее всего одна. Сформулировано было немного витиевато, но суть была предельно жесткой: Олег прилететь почти наверняка не сможет, обстоятельства такие, но и оставлять меня одну на полном соблазнов курорте ему не хотелось. Короче, передай посылку и отваливай домой.

Рассердить меня довольно трудно, я женщина скорее спокойная, чем истеричная. Но тут я просто разозлилась. Да что же это за ситуация в конце концов складывается? Исполнила роль курьера — и ступай на все четыре стороны? В принципе, сам факт передачи меня не особо напрягал: надо, так надо, невелика барыня. Но вот предложение выметаться, не успев толком распробовать отдых на море…

Конечно, мягкосердечие и сочувствие к людям в список добродетелей моего драгоценного не входили. Но и до откровенного хамства он все-таки еще никогда не опускался. Интересно, если я выполню его распоряжение, какими глазами он посмотрит на меня в Москве при встрече? И как будет объясняться? Это при условии, что такая встреча состоится, конечно, а у меня на этот счет появились некоторые сомнения.

Я отыскала в гостиной бар, который, как и полагала, был под завязку набит всевозможным спиртным, и, подумав немного, налила себе излюбленного джина с тоником. На меня этот напиток действует, как ни странно, отрезвляюще, да к тому же подстегивает процесс размышлений, если, конечно, приходится размышлять. А в данном случае — безусловно, надо было.

Сигареты, пепельницы и зажигалки тут были расставлены и разложены повсюду, так что я, не особо сомневаясь, пошла на веранду. Действительно, рядом с роскошным шезлонгом стоял очень красивый столик со всеми курительными принадлежностями. Ночь была волшебная, совершенно сумасшедшей красоты ночь, но мне почему-то расхотелось ею любоваться. Мне нужно было подумать.

Что, собственно, связывало нас с Олегом, кроме постельных забав? Грустно, конечно, но приходилось признать: ничего. О любви он не говорил никогда, последнее время подарков не делал, даже паршивого цветочка ни разу не принес, и никуда не водил, чтобы девушка, так сказать, проветрилась. Поздно, но я все-таки сообразила: ему было удобно иметь в Москве постоянную и нетребовательную любовницу. Даже не любовницу. А… Ну, ладно, себя ругать — последнее дело, особенно задним числом.

Меня, судя по всему, придерживали как раз вот ради такого случая. И я напрасно только что заподозрила Олега в отсутствии гуманности: как раз в высшей степени гуманно было убрать меня, как ненужного свидетеля. Что же такое содержится в этой чертовой посылке, если вокруг нее начинают кипеть африканские страсти?

Я достала со дна своей сумки коробку размером в полторы пачки сигарет и нерешительно повертела ее в руках. Запаковано было на совесть, нечего было и думать о том, чтобы вскрыть, посмотреть и сделать так, как было раньше. Тут требовался профессионал, а вот им я как раз не была.

Вместе с посылкой из сумки выпала какая-то визитная карточка. Это еще что такое? Ах, да, это тот самый администратор ресторана, который приглашал меня на дискотеку. Только… минуточку! Где-то я совсем недавно видела практически идентичное содержание. Где же? Ну конечно, в письме Олега!

Значит, я должна переться в этот ресторан, искать там специально этого Ахмеда-Махмуда-Муслима или как его там, произнести заветную фразу: «Только кофе покрепче и воды не нужно», после чего вручить ему клятую посылку… А может быть, этот администратор и есть главный злодей в постановке?

Нет, опять не сходится! При таком раскладе некуда приткнуть подметное письмо. Когда мне его подсунули, посылкой я еще не обладала и кто-то, наверное, об этом знал. Знал и пытался сорвать намеченную операцию в самом начале. Или никто ничего не знал, и письмо с посылкой шли совершенно разными курсами, пока не пересеклись в одной точке. Конкретно, на моей персоне.

Ладно, утро вечера мудренее. Я снова сунула в сумку свои сокровища — посылку, визитку и письмо — и отправилась готовиться ко сну. В навороченную джакузи-бассейн, оказывается, лезть было совершенно необязательно: в углу притулилась стеклянная кабинка с вполне нормальным душем.

И через пятнадцать минут я уже проваливалась в сладкую бездну сна, мимоходом отметив, что лежанка тут классом повыше, чем та, на которой я почивала в прошлую ночь. То есть привыкание к роскоши шло по нарастающей. Очень интересно, как мне дома, в Москве, покажется моя привычная тахта, которую я до недавнего времени считала эталоном удобства и комфорта? К хорошему-то быстро привыкаешь, вот отвыкать почему-то быстро не получается.

Мне показалось, что я только-только опустила голову на подушку, как к моему плечу тут же прикоснулась чья-то рука. Нежно так, чуть осязаемо. Я приоткрыла один глаз: передо мной стояла миловидная девушка с подносом в руках. Она что-то лепетала по-турецки, но в принципе было понятно и без слов: обещанный утренний кофе мне сервировали, и будильник при таком сервисе был не нужен в принципе.

Она пристроила поднос возле кровати и произнесла еще одну фразу, из которой я уловила только имя — Исмаил-бей — и догадалась, что он будет ровно в девять, потому что именно столько пальцев мне показала эта одалиска, предварительно изобразив нечто круглое, долженствующее, по-видимому, обозначать циферблат.