Флейта и Ветер

Указатель поворота потух, вода несколько раз плеснула из бочки и кончилась. Тут же подул ветер, сорвав отражение с лужи и Инна почувствовала, как мир снова стал прежним, знакомым, а главное понятным. Обычным.

Ветер набрал силу, в одном из окон девушка заметила желтый свет лампы, а когда пригляделась, оказалось, что свет горит еще в нескольких окнах. Вдоль набережной прогудел троллейбус.

– Эй! Вы что тут делаете? – мужик со знаком аварийной остановки в руках возник рядом, словно из-под земли. – В машине копались?

Он непонимающе глядел на парня и девушку, занятых непонятным занятием – ну кто на дороге играет в ладушки на исходе ночи?

– Нет, мы просто так… – скромно ответила Инна и потянула Сергея в сторону дома.

Ветер дул в спину и идти было удивительно просто. Легко и приятно, как в детстве.

8.

Старый бронзовый пятак лежал посреди низкого столика в комнате – год тысяча девятьсот сорок первый. А рядом черный, как антрацит, камень. Очень гладкий, его все время хотелось коснуться.

– Ты можешь многому не поверить. – Сергей присел на циновку рядом с Инной, плечо под рубашкой было перетянуто бинтом, на котором, даже через ткань, виднелось пятно крови.

– Я теперь уже готова поверить всему. – усмехнулась она. – Расскажи, откуда ты все это знаешь?

Они помолчали, глядя на камень.

– Значит есть кто-то, кому удалось управлять случайностями… – негромко сказала Инна. – То, что с нами произошло, это ведь не было глюком. Да? И ветер… Он всегда там, где ты. Я заметила сразу.

– Да.

– И ты с самого начала обо всем знал?

– Предполагал. У меня нет доказательств, только это почти ничего не меняет. Даже если бы мне кто-то поверил, что с того?

Инна задумалась.

– Все очень странно. – сказала она. – Сейчас мне снова кажется, будто все с нами было во сне или вообще ничего не было. Уютная комната, симпатичный парень рядом…

Сергей улыбнулся.

– А всего час назад на нас падали трубы, доски и провода. Ты об этой войне говорил?

– Да.

– Значит ты все-таки знаешь, кто наш враг?

– Нет.

Это прозвучало коротко, как выстрел.

– Я не могу до него добраться, не могу понять кто он и что ему нужно. Единственное, что я вычислил – это город.

– Какой город?

– Этот. Я не случайно здесь оказался, я его искал и вычислял по многим признакам. Теперь, особенно после сегодняшней ночи, я знаю – враг здесь.

Инна поежилась от неприятных мурашек. Если бы не память о происшедшем, она бы решила, что говорит с психом.

– Я знаю. – продолжил Сергей. – Потому что этот город особенный, это город-игрушка, он ненастоящий. Может быть его даже нет и он просто кажется нам… Эдакий сон человечества.

– Перестань! – в голосе Инны проскочила истерическая нотка.. – Ты меня пугаешь! Ты опять меня пугаешь! Ты можешь говорить нормально?

Сергей устало опустил взгляд.

– Если б ты знала, сколько сил я потратил на эти поиски… Случайности – вот что указывало мне путь. В этом городе за всеми стечениями обстоятельств отчетливо виден разум. Это похоже на цепочки условных рефлексов, на охоту паука. Простейшие действия, вроде напряжения мышц и выделения различных секретов, ведущие к одной цели – употребить насекомое в пищу.

– Ты говоришь очень страшно… – поежилась Инна. – Ты же знаешь, я боюсь пауков. У меня нервы и так на пределе.

– Это самое точное сравнение. Город-паук. – Сергей вздохнул. – И окрашено оно правильно. Знаешь, когда мне было тринадцать лет, мою мать отправили в командировку в Японию и она взяла меня с собой. Мы прожили там три года, и я удивился, как старательно японцы не позволяют случаться случайностям. Я учился в настоящем японском монастыре, моим учителем был Мацудайро-сан. В Японии нет ничего случайного. Почерк у них не случаен, в садах выверенное подобие беспорядка, а каждое занятие, от каллиграфии до боевых искусств – сплошной ритуал, не позволяющий делать не то что лишних, но и вообще случайных движений. За счет этого у них стройное и внятное мышление. Настолько внятное, что одно и то же слово имеет до десятка значений, но это им нисколько не мешает общаться. У них даже лед и пламя обозначены одним словом. Чем ближе к Питеру, тем игра случайностей заметна все больше, тем отчетливее они принимают форму разумного действия, тем меньше вписываются в теорию вероятностей.

Он сделал паузу и взял в руку пятак.

– Я много ездил по разным местам и наблюдал за случайностями. Разумная цель, схема, здесь прослеживается особенно сильно. Но главное даже не в этом. Этот город обладает странным свойством, он позволяет человеку воздействовать на случайности просто своим желанием или даже настроением. Сильная эмоция почти сразу же вызывает ответную реакцию, он словно играет с тобой. Сегодня, в начале прогулки, ты не могла этого не заметить.

– Я заметила, но как такое возможно?

– Не знаю. Но в этом городе все нестабильно – и ход случайностей, и время, и даже пространство. Эмоции людей зависят от того, в какую сторону дует ветер, а ветер иногда зависит от происходящего с людьми. Это кажется странным, но если пожить тут долго, начинаешь привыкать. Может кто-то просто понял законы этого города? Иногда мне кажется, что я и сам близок к разгадке. Вот сегодня… Город был к нам агрессивен, да?

Инна осторожно кивнула.

– Он мог бы нас даже убить. Но чем ближе мы были друг к другу, тем труднее ему было с нами играть. И он словно чувствовал, словно специально старался нас разлучить. Ты почувствовала?

– Да…

– Он то пугал тебя, то вызывал ко мне злость или обиду и тогда получал власть. Но пока мы держались за руки…

– Я помню… – шепнула девушка.

– Мы сами управляли им, как хотели. Я еще никогда, ни с кем не чувствовал себя так. Во всем Питере есть только одно место, где город совершенно бессилен, но мы не дошли туда, ты испугалась и убежала. Это одна из могил на Смоленском кладбище, именно ее я и хотел тебе показать.

– В ней есть что-то особенное?

– Нет. Обычный крест, сваренный из железных труб. И надпись: «Инженер Ю. М. Семецкий, 1897-1932». Рядом с ней ощущение, будто город пропал, что его нет вообще, только лес кругом, до самого края мира. Но когда мы держались за руки, я чувствовал почти тоже самое – будто мы с городом в разных пространствах.

– В разных фильмах. – поправила Инна.

– Да, наверное… Но там, на могиле инженера Семецкого, я проделывал забавный фокус. Я пробовал сам управлять случайностями, не чувствуя давления города. И у меня получалось. Мне кажется, что получится и сейчас, когда мы с тобой просто сидим в одной комнате.

– А что за фокус? – опасливо спросила она.

– Вот если десять раз бросать монетку, то сколько раз выпадет «орел»?

– Не знаю… – ответила Инна. – Наверно поровну.

– Верно. По статистике так и должно быть.