Флибустьер
Шрифт:
Как раз уже начинало темнеть. Все понемногу подтягивались к берегу, и даже Адула наконец продрал глаза и теперь потихоньку умывался морской водой, сидя у самой линии прибоя. Вид у всех был довольно мрачный и не слишком боевой.
— Все на месте? — спросил я, окидывая взглядом собравшихся.
Флибустьеры попереглядывались, пожали плечами. Пришлось считать их по головам. В глубине души было как-то не по себе от такой, сержантской, работы. Явно не капитан должен этим заниматься. Помощник-то был, Шон, но он сейчас находился на борту «Ориона» ещё с несколькими матросами, поэтому приходилось делать всё это самому.
— Ну, по коням, — сказал я.
Надолго задерживаться в Бастере я не видел никакого смысла. Пополнили припасы, набрали
Раз уж в письме упоминалось Антигуа, то туда я и думал наведаться в первую очередь. Английские владения, конечно, а «Орион» числился французским кораблём, но я надеялся, что смогу как-нибудь избежать встречи с военно-морским флотом старушки Британии. Да и отбрехаться от какого-нибудь патруля сумеем. Язык я знаю, а Шон и вовсе может обложить их матом по-ирландски, да так, что они сразу вспомнят родину.
Мы погрузились в шлюпку и отправились на корабль, а я тем временем разглядывал стоящие на якоре посудины. Больше всего внимания привлекал бриг, на который мне показал нищий. Я сумел разглядеть его название — «Лилия». Верноподданный француз, не иначе. Бриг покачивался на воде, по палубе его бродил скучающий матрос, тоскливо поглядывая на берег и огни Бастера. Бриг этот казался лакомой добычей, и мой взгляд не укрылся от Робера, который быстро понял, о чём я думаю.
— Кэп, это ж француз, это ж наши, — сказал он, покосившись сначала на «Лилию», а потом на меня.
Я посмотрел на него, как будто он ляпнул что-то непристойное. Это для него французы свои, а для меня, да ещё и после французской плантации, очень даже чужие. Я не видел никакой проблемы в том, чтобы их немножко пощипать. Да и вообще, тут у всех рыльце в пушку, хотя образ этаких дьяволов и живодёров создали только испанцам. Пропаганда работает.
— Шутишь? — хмыкнул я. — Мы же не каперы, какая разница?
— Да даже если бы каперы, — хрипло сказал Кристоф и сплюнул за борт.
— Вот именно, — сказал я. — Француз, не француз, какая разница? У них денежки, у нас пушки, можно хоть с кем по выгодному курсу поменять. Будь там хоть английская королева.
— У них король, — заметил кто-то из матросов.
— Да какая разница, — сказал я.
— И то верно, — хмыкнул Кристоф.
Шлюпка ткнулась в борт «Ориона», и мы один за другим выбрались на палубу. Шлюпку втащили на борт, и я оглядел своих головорезов.
— Капитан, — поприветствовал меня Шон.
Пираты стояли на палубе нестройной толпой, кучками по двое-трое, и я с сожалением вспомнил армейскую дисциплину и ровные коробки на заснеженном плацу. Здесь такую при всём желании не насадить, к сожалению.
— Всё готово? Все на месте? — спросил я.
— Ага, — сказал Шон.
На всякий случай я ещё раз пересчитал собравшихся. Всё совпало. Можно было отплывать, хотя, наверное, уходить в ночь было не слишком мудрым решением. Но у меня был план, и я его придерживался.
— Значит, отплываем. Поднять якорь, господа, нас ждут великие дела, — произнёс я.
Хмурые, похмельные рожи флибустьеров тотчас же повеселели. Вечерний бриз дул как раз в сторону моря, и я хотел уйти с рейда как раз попутным ветром, чтобы завтра не лавировать на отмели, рискуя посадить «Ориона» на песчаные банки.
Глава 11
Я лежал в капитанской каюте, слушая, как скрипят над головой снасти и плещет вода за бортом. Сон всё не шёл. На этот раз, слава Богу, морской болезни со мной не приключилось, но это, скорее всего, из-за того, что настоящая качка ещё не началась.
Голова была занята самыми разными мыслями, и я с удивлением понял, что это, пожалуй, первый раз за всё время здесь, когда я могу спокойно обдумать происходящее, никуда не торопясь, ни от кого не убегая и не прячась.
Было даже немного непривычно, будто какой-то невидимый груз свалился с плеч. И я понимал, что снова взваливаю на себя обязательство помочь мадам д`Эрве, хотя никакого резона помогать ей не видел. Грабежом и насилием, теми же выкупами, я мог бы заработать гораздо больше, нежели гоняясь за иголкой в стоге сена.Если думать рационально, то капитан Гилберт поступал вполне понятным образом. Доил клиента, пока доится. Может, конечно, он недооценил характер мадам д`Эрве и не ожидал, что она осмелится нанять кого-либо, а может, не ожидал, что кто-то ответит согласием на её просьбу, но в целом Гилберт поступал как и любой разумный человек. Подлый, нечестный, но разумный и хитрый.
А я думал, что сподвигло меня согласиться. Обещанная награда? Нет, она была не так уж велика, чтобы сломя голову бежать за пиратом. История девы в беде? С одной стороны, да, я видел, как велико её отчаяние, что она готова была принять помощь даже от пирата, с другой стороны, нет, я прекрасно понимал, что в нынешние времена это обычное дело, и всем подряд не поможешь. Становиться местным супергероем я точно не собирался, растрачивая жизнь на бесплодные попытки всем понравиться. Джентльменская честь? Я уже натворил столько дел и наломал столько дров, что ни о какой чести не может быть и речи. Скорее всего, меня восхитили её смелость и напор, что я не смог отказать. И, наверное, я решил, что этот хороший поступок станет тем якорем, который удержит меня от окончательного перехода на тёмную сторону. Маленьким светлым пятнышком на моей чёрной душе, запятнанной убийствами и пролитой кровью.
Я лежал, ворочаясь на жёстком рундуке, и думал, что только теперь ощущаю себя живым, а вся предыдущая жизнь казалась каким-то мутным неясным кошмаром. Даже там, в двадцать первом веке, где я часто ощущал себя лишним человеком. А теперь я чувствовал, что у меня есть цель и силы к ней дойти, что я нужен этим людям, которые доверили мне свои жизни и выбрали меня капитаном. Это придавало сил больше, чем любые стимуляторы.
Мне стало ясно, что уснуть я так и не смогу, поэтому я поднялся с постели, зажёг лампу и оделся. Одеваясь, больно стукнулся коленом об стол, капитанская каюта на «Орионе» была тесной, как туалет в плацкартном вагоне. Лампу я подвесил под потолок, а сам уселся за стол, раскрывая журнал. Раз уж у меня появилось время подумать, то можно, наконец, поискать варианты прогрессорства, попаданец я или кто, в конце концов? Всё равно не спится.
Поэтому я открыл судовой журнал на последней, пустой странице, взял чернила и перо, чуть подточил его ножиком, и принялся размышлять, какую пользу я смогу принести этому миру. Сходу в голову ничего не приходило, и я начал вспоминать. В первую очередь вспоминать то, что могло бы пригодиться мне на практике.
Например, нарезное оружие, которое, наверное, уже изобрели. Но все плюсы местного нарезного огнестрела с лихвой перекрывались одним жирным минусом — низкой скорострельностью. Забивать пулю в нарезной ствол придётся не то, что шомполом — её придётся забивать молотком. А изобрести другие механизмы подачи патрона для меня казалось непосильной задачей.
Неплохой идеей казался бумажный патрон, но и он уже вовсю применялся, мне нужно было только закупить бумаги и навертеть себе патронов. Выдирать листы из судового журнала не хотелось.
Вдруг я понял, какое изобретение может полностью поменять быт местных моряков. Даже два изобретения. Первым были консервы. Сейчас, когда мы ходим от острова к острову, проблемы со свежей пищей не было, но если вдруг мы когда-нибудь соберёмся подальше, то без консервированных продуктов не обойтись. Я не желал есть червивые сухари, подгнившую солонину и пить тухлую воду. Вторым были средства от цинги, которая сейчас считалась инфекцией. Дескать, какие-то миазмы проникают в моряков и заражают их, но я-то знал, что она вызывается недостатком витаминов. Нужно будет закупить побольше фруктов в следующий раз, тех же апельсинов.