Флибустьерский рай

– Нет.

– Да ладно тебе, Язон. Не надо нас лечить. Тем более ты не врач, а просто игрок. Благородный жулик, летающий с планеты на планету и делающий одних счастливыми, других - несчастными. Мы занимаемся примерно тем же самым. Только намного масштабнее и откровеннее, потому что чувствуем себя по-настоящему свободными. От всех ваших предрассудков и глупых законов. Ты это поймешь, Язон. Быть может, не сразу. Но ты поймешь, как сладостна свобода. Полная свобода. Вот единственное новое в том, что я тебе говорю. А про убийства... Мои идеи стары, как Вселенная. Я тут на авторство не претендую. И повторяю еще раз: почти всем людям нравится убивать. Особенно сильным мира сего. Ты понимаешь, о ком я. Властители планет, официальные и неофициальные, президенты, короли, банкиры, промышленники, начальники спецслужб, наместники, верховные судьи, главы многочисленных межзвездных и общегалактических организаций, тайных и открытых, - вся эта нечисть, возомнившая, что имеет право решать за других.

Они тоже любят убивать. Сильнее всего на свете, но тайком. Они не признаются в своей страсти никому, потому что стыдятся ее, и это омерзительно! А я человек открытый. Что естественно, то не стыдно. Это мое глубокое убеждение. Я свободен от того, что вы называете совестью, и честно говорю всем: убийство - радость. Убивайте, друзья, если хочется! Убивайте, пока не убили вас. Вот и все. Чувствуешь, как это красиво и просто? За флибустьерами будущее.

Теперь было уже не страшно. Больше того - не интересно. Ведь даже от объявления смертного приговора ужасаешься лишь однажды. А если судья-маразматик зачитывает его по третьему разу, приговоренный может начать позевывать. Нечто подобное и произошло с Язоном.

– Ну ладно, считай, ты убедил меня, - примирительно сказал он, возвращаясь к своей первоначальной роли - человека без принципов, готового работать на кого угодно.

Зевать не зевал, но очень спокойно, даже лениво плеснул себе еще стакашку доброго виски.

– Э нет, Язон, - Морган не принял эту игру всерьез, - я буду считать, что убедил тебя, когда своими глазами увижу, как ты с удовольствием угрохаешь парочку-другую ни на что не годных человечков. Язон не успел ответить, потому что дверь вдруг распахнулась, словно от удара, и в рубку ввалился давешний Джо Монбар, только теперь уже без мешка денег, а просто с красной рожей и диким взглядом мутных голубоватых глаз.

– Что случилось?
– строго спросил Морган.

Вместо ответа Монбар в ужасе выдохнул, уставившись на Язона:

– Он уже здесь!

– Кто?
– не понял Морган.

– Ваш разлюбезный Язон дин-Альт. А впрочем, может, оно и к лучшему.

Пусть все слышит. Быстрее покончим.

– Что с тобой, Джо? О чем ты говоришь? Ты пьян?
– В голосе Моргана появился откровенный испуг.
– Я не пьян, сэр. Я выпил самую малость. Полпинты рому, ну, может, три четверти, это самое большее. Выслушайте, сэр. Я сейчас видел ее. Она - ведьма.

– Монбар, - сказал капитан строго, - если ты не удалишься сам, мне придется попросить бойцов, чтобы они тебя отсюда вынесли.

– Да погодите вы, сэр Генри, погодите! Выслушайте меня спокойно. Я постараюсь говорить по порядку. Вы помните, что предсказал нам всем Старик Сус?

При упоминании легендарного старика Морган вздрогнул, но ничего не сказал.

– Конечно, помните, - продолжал Монбар.
– Старик Сус сказал, что наша флибустьерская империя начнет разваливаться с того момента, как на планету попадет чужак из глубин Вселенной. Чужак, который поведет умные речи, а при нем будет юная ведьма с глазами цвета барнардского золота. Так вот же он этот чужак с умными речами - Язон дин-Альт. И с ним - юная ведьма.

– Мета?
– удивился Морган, который до этого момента внимательно слушал.

– Да не Мета, сэр, а эта, прости Господи, неизвестная девчонка с прогулочного катера. Я ее видел сейчас в переходе. Ее вели от доктора Монтобана в каюту. И глаза у нее зеленеющие, как изумруды на солнце. Страшные глаза, сэр. Она как глянула на меня, я чуть не помер. Точно, она ведьма. А оба они вместе - это наша погибель. Поверьте мне, сэр Генри! На несколько секунд в рубке повисла гробовая тишина. Только тикал какой-то прибор на панели. Потом Морган сказал, как припечатал:

– Чушь.

Монбар чуть не заплакал. То есть он заверещал тонким бабьим голосом: Сэр, если вы не прикажете сейчас же убить проклятого чужестранца, я сам это сделаю, не выходя из рубки. Во имя спасения всех флибустьеров, сэр! Во имя Господа нашего Иисуса!

И он стал вытягивать саблю из ножен. На полном серьезе, как показалось Язону. Секунды потянулись медленно-медленно. Конечно, Язон понимал, что успеет пристрелить или хотя бы разоружить пирата, размахивающего одной лишь саблей, но следовало еще оценить последствия такого поступка. Не лучше ли было постараться уйти от удара, метнуться к двери - вот она, совсем рядом, полуоткрытая, - и бегом отсюда, бегом!.. Пусть это будет немножечко смешно, немножечко стыдно, зато мудро, а главарь флибустьеров сумеет потом понять правильно...

Судьба в лице Моргана распорядилась иначе.

– Пойди проспись, Монбар!
– Резкий окрик, заставивший ополоумевшего Джо на какую-то секунду затормозить движение руки.

– Уходи, Язон! Уходи немедленно!
– еще один почти такой же командный окрик.

В третий раз повторять не понадобилось.

В один прыжок Язон был у двери, рванул ее на себя и в тот же миг не то чтобы даже увидел, а почувствовал какое-то шевеление в коридоре слева. Что значит многолетняя пиррянская школа!

Он сделал ложный выпад левой рукой, и тут же в воздухе смертоносной молнией промелькнула сабля, он сместился чуть вправо и почти наугад выстрелил. Но попал в голову. Эх, и не узнать теперь, кто это был!.. А еще одна пуля досталась второму, который с перепугу решил не рубить клинком, а стрелять с левой руки. Но он не был левшой, да еще и замешкался на секунду, боясь задеть самого капитана...

Вот тут и настал звездный час Язона. Такое на него актерское вдохновение накатило, что повернулся к Моргану с широкой улыбкой от уха до уха и спросил:

– Ну как я?

Тот даже не понял поначалу, а Язон добавил:

– Вот уж действительно никуда не годные человечки!

Морган вяло улыбнулся.

Премьерный блеск финальной сцены оказался сильно подпорчен стоявшим на коленях посреди рубки Монбаром. Пьяный пират бился лбом об пол и тихонько скулил.

– Это были твои люди, сволочь?!
– проревел Морган.

– Да, - еле слышным сиплым голосом ответил Монбар и продолжил свое интеллектуальное занятие.

Морган подошел ближе, взял левую руку Джо, закатал ему рукав и пригляделся к сгибу локтя. Потом с отвращением отбросил безвольную конечность, вернулся к пульту и, брякнув по одной из клавиш, заорал в микрофон:

– Миссон! Это ты опять дал Монбару лекарство?!

– Господь с тобой, Генри!
– раздался испуганный голос Миссона.

– А почему он у меня тут бьется в истерике? Значит, доктор Монтобан постарался!

– И док здесь ни при чем, - вступился Миссон за врача.
– Ты же сам разрешил сегодня Джо выйти на поверхность, ну вот он и прикупил у радомцев. Обычное дело, сэр...

– Проклятье!
– прорычал Морган и отключился.

Потом налил полный стакан виски и поднес притихшему вдруг Монбару. Тот ошалело посмотрел и быстро выпил. Если капитан надеялся таким образом привести Джо в чувство, он сильно заблуждался. Монбар тут же рухнул на пол, захрапел и больше уже не подавал никаких признаков жизни.