Флибустьерский рай

– Вот я и хочу поговорить о том, как это лучше сделать.

– Не надо. Мы сами все знаем.

– Значит, вам не нужна наша помощь?

– Ваша помощь?

Зденек надолго задумался. Потом начал рассуждать. Это у него очень забавно получалось.

– Ну, ты, конечно, академик, ботаник дипломированный. Бабы твои ведьмы это понятно, Мальчишка - местный, но вроде тоже не дурак, - по-шпански очень прилично лопочет. Все вы - ребята хорошие... Нет, помощь на самом деле не нужна.

– Почему?
– оторопел Язон от подобной логики.

– Какая разница, почему? Хотите убивать вместе с нами - убивайте, дело доброе. Но вообще нам и без вас хорошо.

– Но мы же опять вернулись к началу разговора!
– У Язона уже никакого терпения не хватало.
– Какой же смысл - просто так убивать?!

– Как это - какой смысл?!
– возмутился Зденек, оскорбленный в лучших чувствах.
– Скучно же всю жизнь только землю пахать да свинобразов выращивать!

Аргумент был убийственный. И Язон, наконец, осознал всю бессмысленность дальнейшего разговора. Он вдруг понял, кто они, эти бунтовщики. Простые дети фермеров. Зажравшиеся сынки зажравшихся приватиров. Их отцы наубивались в свое время вволю или прилетели с других планет пленными. В общем, у них было богатое прошлое, а приватирская молодежь по новому закону флибустьеров не допускалась к космическим полетам. Тут не восстание приватиров поддерживать надо, а законы исправлять, чтобы эти уроды нашли выход своей энергии на межзвездных просторах.

Язон мысленно одернул себя, по-флибустьерски воскликнув: "Господи!" "Господи! Да о чем ты думаешь, Язон дин-Альт? Об интересах этих мерзавцев? Об интересах этой безумной планеты? Пусть режут друг друга здесь, а в Галактике хватит нам и флибустьеров. Галактику надо очистить от пиратов. Кажется, за этим ты и прилетел сюда. Разве нет? Вот уж действительно недолго и с ума сойти!"

– Вот теперь я ничего не буду скрывать от Моргана, - злобно проговорил Язон, открывая водительскую дверцу и усаживаясь за руль.
– Никаких больше заговоров, только совместные проекты. И мы обязательно вытянем из него всю необходимую информацию.

– Вытянем, сэр, - бодро поддержала Долли.

– Морган!
– закричал Язон, дурачась.
– Ты слышишь меня? Я только что поговорил с главным приватиром. Он - полный придурок, честное слово. И теперь я еще больше уважаю тебя, Навигатор!

– Вряд ли он слышит вас, сэр, - раздумчиво проговорил Робс, внимательно оглядывая автомобиль изнутри.

Пока они сидели у Зденека, местная шпана основательно поработала над машиной. Даже лампочки ни одной не осталось, какие уж там подслушивающие устройства! Удивительно, как этот стойкий джемейкский механизм вообще смог тронуться с места и куда-то поехать. В общем, после бесславной экспедиции в Картахену Язон переменил свое отношение к здешним вуатюрам. Презрение сменилось почти восхищением. Керосинки, конечно, но сделаны на совесть.

Они все четверо ощутили внезапно страшную усталость и километров двадцать проехали по шоссе в полном молчании. Потом Язон повернулся к Мете и сказал:

– Ну все. Революция отменяется. Как говорили когда-то: "Занимайтесь любовью, а не войной!" Поехали жениться.

– Правда?
– спросила Мета с некоторым недоверием.

– Абсолютная правда, - сказал Язон как можно серьезнее.
– А потом напьюсь. Повод достойный, а причин - выше крыши..

– А мы?
– спросил Робс.

– Тоже хотите напиться? Пожалуйста.

– Нет, мы хотим жениться.

– Вам еще рано, - сказал Язон строго.
– По местным законам.

– А по нашим - в самый раз, - улыбнулась Мета.

ГЛАВА 15

Капеллана они застали в церковном дворе. Закатав рукава темно-зеленой рясы, тот копался в движке своего вуатюра, и руки его едва ли не по локоть были вымазаны в чем-то бордовом, похожем на запекшуюся кровь, - то ли смазка, то ли тормозная жидкость. Язон вспомнил, что местные священники в прошлом такие же убийцы, как и остальные пираты, и невольно поежился от вида этих обагренных рук.

– Вы ко мне?
– спросил капеллан деловито.

– Да, падре. Мы хотели бы повенчаться.

– Невесте вашей исполнилось семнадцать?

– Так точно, падре, моя невеста - та, которая постарше.

– Ну, тогда нет проблем, сын мой. Пятьдесят пять реалов в кассу храма, и я запишу вас на завтра.

– А почему на завтра, падре?
– поинтересовался Язон.

– Помилуй, сын мой, надо же повесить объявление, чтобы собрался народ, у нас как-то так заведено от веку...

В голосе священника не чувствовалось жесткого требования, и Язон спросил:

– А без народа никак нельзя?

– Отчего же, сын мой? Венчаетесь вы перед лицом Божьим, а я слуга его на Джемейке. Для совершения обряда необходимо лишь два свидетеля. Они у вас есть. А народ, то есть прихожане, - это просто зрители. Как вам, будет угодно, сын мой. Другие обычно просят, чтобы побольше людей пришло.
– Мета, ты хочешь венчаться при народе?

– Нет, - коротко сказала Мета, вовремя удержавшись от желания высказать свое мнение о данном конкретном народе.

– Мы предпочтем без особых торжеств, но поскорее, - резюмировал Язон.

– Тогда подождите, я сейчас И капеллан принялся вытирать руки тряпкой.

– Пройдите пока во храм.

Было очень забавно стоять перед алтарем среди дрожащих огоньков свечей и слушать тихую и красивую органную музыку. А после густой, напевный, сделавшийся вдруг совсем неузнаваемым голос капеллана:

– Венчаются раб Божий Язон и раба Божия Мета. Именем Господа нашего Иисуса Христа...

"Что ж, - думал Язон, - один раз я уже был рабом. Тогда на планете Аппсала хозяином моим стал некий Чака, бригадир сборщиков местного хрена и охотник на моржей. Теперь в роли хозяина выступает древний Бог, Иисус Христос. Тоже красиво".

Язон покосился влево и заметил, что Мета гораздо серьезнее относится к обряду. Может, из-за того, что служба велась на странной смеси латыни и испанского. Невеста ни слова не понимала, и для нее все это было сплошной музыкой. А может, просто женщины (даже пиррянки) более эмоциональны? Называть себя рабыней она бы, конечно, не позволила, но слово "раб" на латыни звучало красиво и напоминало технический термин "сервус".

Потом, когда капеллан перешел к вопросам, он, конечно, задавал их уже на меж-языке. И кроме традиционных - "Согласны ли вы быть мужем?.. Согласны ли вы быть женой?.." - произносились еще предварительные, несколько неожиданные:

– Много ли душ ты загубил, сын мой?

– Ай, падре, много!
– честно признался Язон.

– В этот торжественный день я отпускаю тебе грехи твои.

– Души - это кто такие?
– быстро шепнула Язону растерявшаяся от непонятного слова Мета.

– Имеются в виду люди, - пояснил тот также шепотом.

– А много ли ты загубила душ, дочь моя?

– Не слишком много, падре, - сказала Мета, стараясь соответствовать моменту и впервые употребив ритуальное обращение к капеллану.
– Но было и такое, не скрою.