Флинг

Эмили ввела данные и была перенаправлена на новую страницу, где требовалась дополнительная информация.

– Идем дальше. Сколько тебе, по-нашему, лет? – осторожно спросила Эмили.

– Ну, скажем… тридцать три? – неуверенно предположила Тара.

В офисе воцарилось неловкое молчание.

– Ладно, хорошо, тридцать четыре, – уступила Тара, чувствуя неловкость.

Эмили бросила на нее неодобрительный взгляд.

– Ладно, прекрасно, мне тридцать семь! Теперь ты довольна?

– Скажем, тридцать пять. Значит, ты не вполне кэтфиш [12] , – сказала Эмили, вводя данные.

12

Вид мошенничества, когда человек создает вымышленный ложный аккаунт или страницу в социальных сетях или сайтах знакомств, обычно нацеливаясь на конкретную жертву.

Резко, но не сказать, что несправедливо. Таре никак нельзя было дать тридцать три. Временами ей казалось, что она выглядит старше своих тридцати семи. Последние несколько лет ужасно состарили ее, и тело как будто забыло, что было молодым. Да и Колин перестал воспринимать ее как женщину из-за постоянных трений в браке. Но и обвинить во всем Колина она не могла. Тара начала пренебрегать даже самыми элементарными процедурами по уходу за кожей. Она уже с трудом заставляла себя мыть голову чаще одного раза в неделю.

Между тем Эмили продолжала работать с профилем.

– Отлично. Теперь физические параметры. Твое телосложение… пусть будет стройное. Рост – пять футов и семь дюймов. Блондинка. Не волнуйся, седину указывать не буду.

– Что? – Тара обиженно нахмурилась.

Никаких седых волос быть не могло – прошло всего две недели с тех пор, как она их покрасила. От природы Тара была рыжеволосой, но каждые шесть недель в обязательном порядке перекрашивала волосы в светло-пепельный блонд. Она хотела быть блондинкой с волосами цвета шампань, но стилист сказала, что пепельный цвет нужен, чтобы приглушить естественный рыжий и не выглядеть слишком броско. Решение перекрасить волосы из рыжих в блондинистые пришло несколько лет назад, когда Селин сказала: «Ты такая хорошенькая… для рыжей». Двусмысленный комплимент проник под кожу и посеял семена неуверенности в себе. Ей не нравилось, что Селин нахально заняла место у нее на голове, но тем не менее с тех пор ее волосы были пепельно-светлыми.

И вот теперь Эмили говорит про седину? Невозможно! Она подбежала к зеркалу и увидела, о чем шла речь. Это был комочек сухого шампуня, который Тара не втерла в волосы должным образом.

– Ох, слава Богу! – сказала Тара, растирая его кончиками пальцев. – Это не седые волосы, это пудра. Не в обиду бриллиантам, но сухой шампунь – лучший друг девушки.

– Только не тогда, когда он делает тебя похожей на банши [13] , – пробормотала Эмили.

– Я и забыла, какой зверски честной ты можешь быть, – сказала Тара, стирая остатки пудры.

13

В ирландском фольклоре и у жителей горной Шотландии – особая разновидность фей, предвещающих смерть.

– Привитая склонность! Если я тебе не нравлюсь… приобрети собственный вкус, – улыбнулась Эмили. – Ладно, с этим разделом покончено. Следующий. Тебе нужно описать себя пятью ключевыми словами.

– Хм… там есть список вариантов?

– Да, но я не собираюсь называть их все. Ты опиши себя, и я выберу, если они здесь указаны.

– Ладно, давай посмотрим. – Тара задумалась. – Ну… я заботливая и внимательная. Карьера важна для меня, так что можно сказать, что я амбициозная. Э… Со мной что видишь, то и получаешь, так что… Может быть, я искренняя? И… О да, страстная. Определенно страстная! Так, посмотрим… Господи, не могу придумать пятое.

– У меня есть заботливая, амбициозная, искренняя, страстная и… давай добавим «креативная»?

– Ну спасибо, Эмили! – раздраженно буркнула Тара.

– Теперь мне нужны пять ключевых качеств, которые ты находишь привлекательными в мужчине.

– Ну это должно быть легко, – сказала Тара. – Уверенность, безусловно, является приоритетом номер один. Хорошее чувство юмора также очень важно. Интеллект – это обязательное условие. И мне нравятся мужчины, которые не боятся самоутверждаться, понимаешь? Дай-ка посмотрю, что еще… О, верный!

– Верность здесь в качестве опции не указана, – сказала Эмили.

– Почему это?

– Я не знаю, Тара. Может быть, потому, что это приложение для проверки на неверность?

– Хорошая мысль! – рассмеялась Тара. – Хорошо, тогда… скажем…

– Член как у жеребца?

– Нет, Эмили! Это последнее, о чем я думаю. Пусть будет общительный. Мне нравится, когда мужчина хорошо ладит с людьми.

– Уверенный в себе, с хорошим чувством юмора, умный, напористый и общительный. Поняла, – сказала Эмили, вводя ключевые слова. – Итак, теперь все, чего нам не хватает, – это твое био. И здесь сказано, что в био должно быть описано, чего ты ищешь.

Тара не знала, чего ищет. Этот вопрос она задавала себе в течение последних нескольких месяцев и до сих пор не нашла ответа. Она хотела вернуть потерянные годы. Хотела, чтобы брак стал таким, каким был раньше. Хотела вернуть мужа.

– Эй, не отвлекайся! И поменьше думай, – сказала Эмили, прерывая ее мыслительный процесс. – Не думай, просто говори. Давай!

– Я хочу снова почувствовать себя собой. Той женщиной, которой была раньше. Я хочу, чтобы мужчина целовал меня сам, а не потому, что я попросила об этом. Мне нужен человек, который знает, что делает и когда взять инициативу в свои руки. Я хочу, чтобы он крепко обнял меня – так, чтобы я растаяла в его объятиях. И я устала чувствовать себя виноватой за то, что хочу этого, – выпалила она на одном дыхании.

Тара никогда раньше не произносила этих слов вслух. Но, очевидно, ощущала это подсознательно. За ее жесткой внешней оболочкой скрывалась более мягкая, деликатная женщина, которую нужно было обнять. Она понятия не имела, куда движется ее жизнь, каково ее истинное предназначение, и все, чего она хотела, – это чтобы мужчина обнял ее и сказал, что все будет хорошо.

Столкнувшись лицом к лицу со своими неосознанными желаниями, Тара поймала собственное отражение в зеркале и увидела лицо святой, которую только что деканонизировали. Она тут же почувствовала себя виноватой за то, что выразила эти фантазии вслух и разволновалась: а вдруг Эмили ее осудит?

– Что случилось? – спросила Эмили.

– Просто это пожелание звучит так сложно… Ты, наверное, думаешь, что я плохая феминистка.

Эмили рассмеялась.

– Тара, позитивное отношение к сексу делает тебя хорошей феминисткой. Ты весь день все контролируешь, так что, конечно, передавать контроль в постели – это сексуально. Знаешь, что не сексуально? Стыд, – объяснила она. – Теперь нам просто нужно вытащить тебя из этих брючных костюмов.

– А что не так с моим костюмом? – спросила Тара, внезапно почувствовав себя неловко.

– Нет, это в порядке. Но что они дают женщине? – Эмили рассмеялась.

– Я не хочу носить брючные костюмы. Но когда женщина получает руководящую должность, она должна сливаться, а не выделяться, – сказала Тара, защищая свое понимание моды.

– Но если ты носишь их вопреки желанию, то таким образом только потворствуешь патриархату, признавая превосходство мужских черт и соглашаясь с тем, что для достижения успеха необходимо подавлять проявление женской идентичности. Постоянное стремление быть «одним из мальчиков» может быть признаком внутреннего женоненавистничества, – выпалила Эмили на одном дыхании. – Думаю, феминистские тексты, которые ты читала, немного устарели. Ты застряла во второй волне.