Флинг

В конце концов Тара пришла к ясному осознанию сурового факта, что потеряла веру в судьбу.

Судьба, однако, не утратила веры в Тару.

Глава 2

Шесть месяцев спустя

Этим сентябрьским утром Тара проснулась с чувством пустоты, которое в последнее время стало слишком знакомым. Она посмотрела на Колина, который все еще крепко спал, похрапывая с утонченностью бензопилы. Будильник, заведенный на семь утра, все еще звенел у нее в ухе, а она уже подумывала о том, чтобы снова опустить голову на подушку. Такие мысли – рискнуть карьерой ради нескольких лишних минут в постели – приходили в голову все чаще.

– Выключи будильник, – простонал Колин, просыпаясь.

Его работа начиналась в половине десятого, что давало ему возможность утром полежать на полчаса больше. Тара убила бы за такую привилегию! Но жаловаться бесполезно. День начался независимо от ее желания.

Тара встала с кровати и направилась в ванную – за быстрым обжигающе горячим душем. Она знала, что волосы нужно вымыть, но ей была невыносима мысль о сушке феном, поэтому пришлось довольствоваться верным сухим шампунем в спрее. В последнее время она все чаще прибегала к его помощи, вместо того, чтобы мыть голову.

Закончив с волосами, Тара почистила зубы, нанесла легкий макияж и надела белую блузку и серый брючный костюм.

На кухне она собралась приготовить кофе, но обнаружила, что в шкафчике нет чашек. И в буфете тоже.

В обязанности Тары входила ежевечерняя загрузка грязной посуды в посудомоечную машину, тогда как Колину предписывалось каждое утро доставать оттуда чистую. Проблема заключалась в том, что Колин не утруждал себя этим уже три утра подряд.

А поскольку посудомоечная машина была заполнена, Тара не смогла загрузить ее накануне, и теперь грязная посуда просто лежала в раковине. Тара могла бы и сама достать чистые чашки и тарелки из машины, но не стала делать это из принципиальных соображений. Так строилась теперь ее жизнь.

Со вздохом сожаления Тара все же вытащила из машины одну чистую чашку и приготовила себе бодрящий напиток. Видит Бог, без этого было не обойтись.

Предыдущие шесть месяцев забрали у нее все силы. К настоящему времени она уже смирилась с мыслью о том, что не станет матерью, но Колин не желал этого признавать и несколько раз пытался поднять больную тему, хотя обсуждать было нечего. Тара приняла решение, и ей нужно было, чтобы он осознал этот факт и они могли вернуться к тому, как все было раньше. Тара хотела той жизни, которая сломалась, когда ЭКО потерпело неудачу, поразив их брак в самое сердце и оставив в нем мучительную рану. Их отношениям требовалось серьезное лечение, но Колин упрямо не давал язве затянуться.

По мере того как дни складывались в недели, а недели – в месяцы, трещина между ними становилась все шире, так что в конце концов каждую ночь в постели их разделяла стена. Тара понимала его боль, но злилась с его попыток заставить ее чувствовать себя виноватой за что-то неподвластное ее контролю. Неудача с ЭКО разбила ей сердце, но что хорошего в бесполезном упорствовании? Она хотела сосредоточиться на том, что могла сделать, а не на том, чего не могла. Однако Колин счел это решение эгоистичным. Боже упаси, чтобы у женщины было другое предназначение, кроме рождения детей!

Он спустился по лестнице в халате – предмете одежды, который она постепенно начала ненавидеть. Не сказав ни слова, принялся копаться в морозилке.

– Что ты ищешь? – спросила она.

– По-моему, где-то здесь завалялись два стейка рибай, – ответил он. – Хочу разморозить их к ужину.

– На верхней правой полке.

– А, – сказал Колин, доставая стейки и выкладывая их на стол. – В последнее время мы слишком часто готовим обеды в микроволновке. Было бы неплохо поесть нормальной еды!

Тара знала, что эта стрела пущена в ее сторону. Это правда: она стала отдавать предпочтение блюдам, приготовленным в микроволновой печи. Но если он не желает пошевелить и пальцем, то с какой стати должна стараться она?

– Ты собираешься сегодня разгружать посудомоечную машину? – спросила Тара.

– Конечно. Я разгружу ее, когда ты пойдешь на работу.

– А сделать это прямо сейчас ты не можешь? Машина заполнена с пятницы!

– Тебе нужна чашка? – спросил он.

– Нет, у меня есть чашка.

– О, прекрасно. Тогда я сделаю все перед тем, как уходить.

Тара поморщилась. Потому что знала: не сделает. Но и ссориться не хотела: не было сил.

– Прекрасно. – Тара взяла сумочку. – Тогда до вечера.

– До вечера.

Машина Тары ползла в плотном утреннем потоке. В это ужасное лето прогнозы солнечной погоды то и дело подводили и все оборачивались проливными дождями. Но зато сентябрь выдался на редкость теплым, как будто летняя жара решила задержаться и не спешила уходить.

Именно во время утренней поездки на работу Тара совершала ставший привычным ежедневный ритуал размышлений о будущем. Она всегда была мечтательницей и, хотя терпеть не могла этот медленный дрейф в своем синем «Ниссане-Микра», давно овладела искусством забывать об окружающем и уходить в призрачный туман собственных мыслей.

В июне был ее день рождения, и ей официально исполнилось тридцать семь лет. Тем не менее она не сделала ровным счетом ничего, чтобы отметить это событие. Счет 4:0 уже маячил на горизонте, и ей казалось, что дни рождения нужно скрывать, а не праздновать. Тем не менее, несмотря на то что неудача с ЭКО представлялась трагическим концом всех амбиций, Тара была полна решимости доказать, что ее жизнь только начинается. Проблема заключалась в другом: она до сих пор понятия не имела, что делать со всем остальным. Перед ней простиралось так много разных дорог, но она все еще оставалась на месте, пойманная в ловушку инерции часа пик. Если бы только знать, какая дорога быстрее приведет ее к встрече с судьбой! Она провела так много лет в ожидании еще одного мгновения синхроничности, знака Вселенной, который подтвердил бы, что она на правильном пути…

Но Вселенная молчала.

Чего только ни отдала бы Тара, чтобы вернуться в прошлое – до того, как ее брак начал трещать по швам. Она не возражала, что Колин пропустил ее тридцать седьмой день рождения, но ее убивало то, что он казался равнодушным к седьмой годовщине их свадьбы. Прежде он каждый год дарил ей открытку, бутылку вина, шоколадные конфеты и букет цветов, однако в этот раз обошелся одной открыткой. И даже не какой-то особенной, со смыслом, а самой простенькой, купленной в последний момент на заправочной станции. Эта открытка сказала все, что ей нужно было знать. Похоже, ему просто наплевать.

Мать Тары всегда говорила, что в любых отношениях нужен цветок и садовник. Колин всегда заботился о ней, удовлетворял ее потребности без всяких просьб с ее стороны, но с тех пор, как она решила отказаться от ЭКО, динамика в их браке изменилась. Раньше Колин был солнечным светом в человеческом облике, и ее всегда тянуло к этому сиянию. Теперь это выглядело так, будто жизнь погасила его искру. Тара обнаружила, что увядает в тени его любви, вместо того чтобы купаться в ее лучах. То, что должно было стать летом ее жизни, превратилось в суровую зиму безразличия. Колин смирялся с перспективой того, что его цветок не принесет плодов, и его желание заниматься садом постепенно остывало. Может быть, она и не смогла принести ему плодов, но разве она не заслуживает того, чтобы расцвести?