Флирт-стрит, Мoscow. Доктор Дьявол

Мы углубились в чудесные детали бытия молодого Всадника, между тем он и Лина уже спешилась и зашли в единственную жилую башню прямо у высокой выставочной ограды. За входной дверью их поджидал страшно симпатичный Ирбис, по виду пришелец из космоса, а по сути – бульдог. Лина пришла в восторг:

– И как такое чудо возможно! И откуда же это мы такие хорошие!

– Ушастых французов, – улыбнулся хозяин, – вывели путем упорных экспериментов над английскими бульдогами в отместку за поражение Наполеона в битве при Ватерлоо.

Отчаянная белая свинка, глазастая, пыхтящая, проворная и затейливая, была баловнем судьбы, абсолютно уверенным в себе и любви окружающих. Если бы в квартиру вдруг залез вор, Ирбис с удовольствием принёс бы свою игрушку поиграть вместе. Он частенько размышлял о важной роли бульдогов в жизни человечества и искренне верил, что девушек Влад приводит исключительно ради его удовольствия, чтобы на них прыгать, страстно дышать в уши, исследовать коленки и не допускать к ним хозяина.

Выполнив обязательную программу, Ирби смотрел на Лину своими круглыми марсианскими глазами, огромными и покоряющими с одного взгляда. Любимая негодяйская собака, однако, была решительно эвакуирована хозяином в другую комнату (потому Влад и снимал двухкомнатную). Бульдога вывели из игры, и он возмутился – выл и бросался с разбега на закрытую дверь. Потом разобиделся и притих.

Недетские жмурки начались с бокала игристого при свечах. Дрожащие в неровном свете тени шалили по стенам в свои жмурки. А шаловливые пузырьки шампанского кружились в голове Лины, и сама она кружила по комнате с повязкой из мужского галстука на глазах. В поисках Всадника она натыкалась на стулья, стены, стол и прочие твердые предметы. Линка ойкала, дважды потребовала прекратить игру, грозя снять повязку и прозреть. Всадник затаился в дальнем конце комнаты на диване, едва сдерживая дыхание страсти и желание немедленно поразить прелестницу.

– Владик, где ты?! – прелестница осторожно продвигалась к дивану: – Достали твои игры, я пить хочу!

Молчал разговорчивый Влад, уже раздевая Лину глазами. Зачехленное копье нервно вздрагивало и слезно просилось на волю. Проявив охотничью хитрость, Влад произнёс «ку-ку». Лина шагнула на звук и пала, как созревший плод в руки хитрица.

– Дурак! – пискнула девица, задавленная полуобморочным поцелуем. Влад без труда перетащил её через себя, уложил на бок и, прижав к плюшевой спинке дивана, начал разоблачение.

– Влад, я ведь не умею, – шепнула Лина и закрыла лицо руками.

– Я помогу, – обещал Всадник в процессе саморазоблачения. – Не бойся, всё получится.

Гендерная трещина в человечестве

В третьем тысячелетии от рождества Христова любовь земная оказалось в дефиците. Её энергия, абсолютно необходимая для фабрикации счастливых случаев, увы, иссякала в обществе теле-трудо-шопоголиков. Глобализованные народы, особенно бледнолицые и примкнувшие к ним продвинутые азиаты, погрязли в креативе и политкорректности.

Шло великое переселение из реала в онлайн в ущерб основному инстинкту. Сексуальная апатия шлялась по Планете в обнимку с вялым концом ХХ века и легко переключилась на век ХХI. Образно говоря, на смену Казанове шел чеховский Человек в футляре, топча черными калошами цветники страсти. Игры c ближними в обгонялки, обманки, кидалки и подставы царили в головах вперемешку с рекламными дразнилками и политическими мудилками. Городские мудели, пялясь в мерцающие экраны, разучились извлекать радости жизни из реала. Рискофобия, леность ума и поступков, нарциссизм или комплексы неполноценности гасили половые увлечения. Конченые эгоисты сообща практиковали экологические надругательства над Землей, расширяя её озоновые дыры.

Цивилизация Старо-Нового Света, перевалив за второй миллениум от Рождества Христова, унифицировала планету. Гладильным катком мэйнстрима прошлась она по всем континентам. Их теперь населяли, скажем так, отлаженные народы – большие целевые аудитории, сегментированные по доходам и расходам. Образ жизни отлаженных-отглаженных протекал по схеме: fur zwei arbeiten => shopping-drinking-eating до опупения => онлайн+тв до потери зрения.

Инквизиция мэйнстрима меняла души. Люди искренне стремились делать деньги, а не новеньких человечков, мешающих делать деньги. Граждане походили на купюры разного достоинства, и стало казаться, что иной порядок невозможен.

При таких делах на выкрутасы реального секса оставалось совсем мало времени и сил. Выкрутасы были на слуху (нам бы так, уж я б ей вдул!), множились сладострастные кадры профессионалов, но падала любовная страсть развитых energy less континентов. Секс всё больше сводился к короткому периоду подростковой активности и дальнейшему разглядыванию профессионалов с редкими самостоятельными вылазками. Full contact среди людей серьёзных считался делом замороченным (we’ve got no time for fucking love), а тут ещё вирусы иммунодефицита сказали своё веское слово… В общем и целом, береги член смолоду, не суй куда попало, а то сильно попадёт по шее!

Вот вам типичный городской роман героев нашего времени. Человек офисный долго искал, куда бы приткнуть своё изнывающее достоинство, возможно вместе со склонностью к семейному очагу. И таки нашёл офисную фемину с доверчивой киской и нежным взором. Они сошлись раз, другой, третий. На четвёртый надоело. Они любили себя и не видели друг друга.

В мире крепчал унисекс – fucking world without fucking. Падающая интенсивность сожительства напоминала Ниагарский водопад – в смысле головокружительного падения. Жители муравейников стервенели в работе или ее видимости, в доставке собственных тел из дома в офисы, в магазины и обратно. Скидывая стресс, до изнеможения пялились в телеящики и мониторы, листали глянцы одноликих журналов и книжек. Отупев глазами, догонялись через рот: семечками, сладким, полусладким, горьким, сухим, пенистым или крепким, быстрым питанием в одиночку и затяжными трапезами с дружками. Человечки ставили опыты на собственной голове, улетая через химию к звёздам измененного сознания.

Заблудшую популяцию пожирал эгоизм в последней стадии. Сильный пол всё хуже притирался к слабому – полы стали холодными. Разнополые особи, словно вспугнутые мотыльки, разлетались в разные стороны. Порой векторы эгоизма совпадали, и они не без интереса приглядывались друг к другу, но быстро возвращались к одиночным полетам. Вся эта мотыльковая самодеятельность подрывала добычу концентрированного счастья для Единой энергосистемы Тьмы, дающей свет надежды.

Любовная дисфункция человечества стала предметом профессионального интереса не только Дьявола, но и его московского протеже, героя-любовника Влада Лакистрайкина. Поток своих приключений Влад обобщал в глянцевых эссе с картинками. Получалось животрепещуще. Можно сказать, живое трепетало под его пером. Лично Дьявола привлекло следующее:

Трещина в гендерном пространстве: унисекс шагает по планете

Москва просто забита деловыми феминами в самодвижущихся экипажах. В бесконечных битвах за статус эти упёртые в тайм-тейбл теряют женственность, забывая о полезной роли самцов в домашнем хозяйстве.

И вот вчера, выпив имбирного пива, я забрёл на авангардный фестиваль Woman Fest. Там всё про успешных женщин. Под зелёной крышей Манежа, по соседству с Кремлём объединили актрис, художниц, коучей и просто бизнес-вумен, писательниц, музыканток, продюсерок, философинь etc. Круговерть концертов, шоу, лекций, презентаций, мастер-классов, инсталляций под слоганом «Женщины созидают». То есть, Илона Маска с его космосом на фест ни за что бы не взяли – по половому признаку предпочли бы Коко Шанель с её платьицами. Условному Шекспиру с «Укрощением строптивой» предпочли бы Донцову али Маринину с детективами. О трещине в гендерном пространстве, из-за которой половинки человечества всё хуже притираются друг к другу, на фестивале умниц ни слова – есть у них дела поважнее и чёрт бы с ним, с семейным очагом.