Флора и фауна

Кирилл сверил жидкость в чашке с данными на моем дисплее и нахмурился — что-то не сходилось. Интересно, что?

— Добавь сахар в кофе — быстрее сообразишь.

— Можно я разъяснениями получу? Мне о вашем плане начальству докладывать, как и о ходе дела, и за лишние расходы отчитываться.

— Не обеднеете на двести баксов. Но! Чтоб путевка была без права взять за нее деньги или передать другому. Виза у мадам Симаковой есть, загранпаспорт на удачу тоже.

— Зачем нам Симакова?

— Нам? Ни за чем. Совсем. В расклад не лезет тетя, надо скинуть как ненужную карту. В «дурачка» играл?

— В «дурочку».

— И кто оная из ваших гарных хлопцев? Хотя пусть сохраняет инкогнито — мне тайны вашего отдела без надобности. Объясняю: мадам Симакова, тридцати двух лет, не обремененная детьми и мужем, живет на одной площадке с мадам Перетрухиной, значит, имеет элементарно доступ к ее соли, спичкам, сахару, мылу, порошку. Пойдем по этой дорожке, переключимся с хозяйственных и продовольственных товаров на более ощутимые вещи. Во-первых, дружбу, во-вторых, жениха.

— Сергеев нечасто бывает у нее. Или пожар любви еще не разгорелся, или Перетрухина девственницу изображает.

— Это ее трудности, а остальные — мои. Не переживайте, Кирилл, Сергеев будет оч-чень часто бывать у мадам… без мадам. И не сидите, двигайте конечностями и жужжите в телефон сладкие серенады для турагенств. Пусть порезвей суетятся.

Довольства, как и понимания, на лице Кирилла не выступило, но мне на то было чхать. Через девять дней меня ждет Теди, прекрасный, как "Лунная соната". И пропускать встречу с ним я не желала.

— Но почему именно эта Симакова?

— Потому что ей тридцать два года! — ну-у-у, тупые! — На площадке четыре квартиры: в одной гражданка Рамязина восьмидесяти лет с внуком, в другой Умарханов Батыр Варганович пятидесяти шести лет. Это по прописке. А теперь представь — без. Увеличь количество бабушкиных внуков, грузоподьемность оной на вылет из квартиры и количество родственников Умарханова, которые только свистни хозяин — тут же наедут всем аулом, причем, соседним — родной уже сто процентов на его жилплощади сакли поставил. Остается Симакова.

— А если и у нее кто-то живет?

— По паспортным данным замужем не была. Значит, если и живет, то любовник, а любовник как время года — явление временное. Заказывай ей выигрыш путевкой к горячим восточным скакунам и узнай подробности о жилплощади. Может, сдает квартиру или под секс номера ангажирует…

— Хорошо. Путевку выдать не проблема, но на десять ли дней? Может, по максимуму — двадцать четыре?

— Не разоритесь? — хмыкнула я — залихватская щедрость «беркута» — штука своеобразная — кабы с ней не пропасть. — Десять дней, максимум. Мне через восемь дней на свидание к Теди пол-Европы пилить, а успеть очень хочется. Так что, крутись, Кирилл, как хочешь, но завтра поутру гражданка Симакова должна уползти на самолет хоть сама, хоть с твоей помощью, хоть с любовником, хоть со всем мужским гаремом.

— Ваш муж иностранец? — не столько удивился, сколько заскучал ковбой. И я с ним, но по другому поводу — это ж какой уровень интеллекта у моего напарника? Просто всплакнуть хочется и с Богом на трепанацию отправить.

— Есть такое местечко, Альпы, — начала издалека, чтоб Кирилла сразу лишней для его мозга инфой не убить, вместе с тягой к знаниям. — Слышал?

— Ну-у-у, — протянул он, соображая, к чему я это.

— Не «ну», а горы в Швейцарии, — завтра же куплю ему Малую энциклопедию стран и подарю — пущай развивается дитя. Для навигации по чужим пространствам, куда он клювик свой навострил, потом дюже пригодится.

— Знаю. Это куда Штирлиц Бормана посылал.

У-у, какие знания! Сдаюсь и снимаю намордник. Прости, напарник!

— Места, куда Штирлиц виртуозно посылал Бормана, называются иначе, более грубо, но вам, ясно-понятно, они более известны, чем государство в Центральной Европе и Юлиан Семенов с пастором Шлагом. И как я не могу выйти замуж и даже пошло совокупиться с Берном и "Бомбой для председателя", так не могу, великий вы пошляк, соединиться с Теди, при всей демократичности взглядов швейцарцев. Они, бедные, браки сексменьшинств видали и даже примерно соображают, как те меж собой управляются, но вот связь человека и горы — это для них уже неудобоваримо.

— Теди — это гора? — удивился он.

— Угу, — заверила и, не выдержав, рявкнула. — Будем обсуждать несовершенство ландшафта Европы, проштудируем географию для средней школьной программы или делом займемся?!

Спасибо, шеф, никогда тебе этого задания не прощу. И если мой мозговой потенциал значительно сглючит — это будет только на твоей совести.

— Займемся, — обиделся Кирилл и потопал в коридор. Там как раз Петро гремел и, судя по звукам, сугубо железом. А я его за провиантом посылала: фруктами, сахаром, кофе, сыром там, молочком. Вот, как пить дать, набрал мечту холостяка: всевозможные консервы, умершие в день рождения. И кофе, наверное, тоже холостяцкое, для гурманов — в железной банке еще времен тесных дипломатических отношений Брежнева и Индиры Ганди.

Мне что ли тоже обидеться, как Кириллу?

Спокойно, Багира, спокойно.

Пошла в коридор, оценила пакет — не удивили: завтрак туриста в пяти дублях, тунец, железная банка уже упомянутого кофе, банка сгущенки: прокисшая страна… пардон: "Молочная страна" и здоровая упаковка ампул глюкозы. Она меня и добила.

Я мило оскалилась кретинам, что, заподозрив по моему неласковому виду приближение неслабого цунами, замерли и начали пятиться к двери.

— Связь будем держать по телефону! Аривидерчи! — рявкнула и распахнула дверь, приглашая мальчиков дружно вывалиться вон. Что они безотлагательно и сделали и получили приз в виде пакета с законсервированными трупами водоплавающих и аптечкой для алкоголиков. — Летите, голуби, летите!

— Пиранья какая-то! — возмутился Петр, буркнув себе под кепку.

О, ну, нашелся мне тут спец-ихтиолог!

Пиранья — рыбка маленькая, милая, просто у нее кроме зубов и желудка ничего нет, вот она только на них и работает, как дятел на инсульт. Она бы консервы вместе с пакетом и моими славными напарниками за пять минут съела и, не ожидая, когда оное переварится, к соседям двинулась. Вот хватка, вот психологическая травма у маленькой, и аппетит чудный, а у меня с детства он плохой… и железа в моем организме хватает! Я его с витаминами беру, но никак не банками! И глюкозу без примеси стекла люблю, потому что оно очень негигиенично хрустит на зубах!

Я с треском захлопнула дверь и уставилась на свое отражение в зеркале прихожей. Каких только сравнений не слышала, но жителей водной стихии еще к моему тотему не причисляли, а тут, здрасте! Интересно, это показатель моей эволюции или деградации?

— Три года без отпуска — вот о чем это говорит!

И решила, что отдам Теди не больше недели своего отпуска. Остальное скормлю рыбам Средиземноморья — слетаю на Кипр и займусь дайвингом.

И пусть Макрухин мне хоть слово скажет! Он теперь мне должен компенсацию за психологическую и производственную травму.

Какую?

А вон красное пятнышко от злости на лбу выступило — его и предъявлю, как аргумент к больничному, отпуску и отгулам. Оптом!

Глава 4

Я лежала на диване и, скрипя мозговыми извилинами в поисках недоработок, упущенных нюансов, перебирала инфу на лорда и грызла семечки, заботливо прихваченные мной из дома. Конечно, не вальдшнеп под сметанным соусом и не долма, но поднимать свою задницу и тащить в местную гастрономию или ресторацию с целью внятно поужинать, не хотелось.