Флоренс и Джайлс

— Видите ли, сэр, это трудно объяснить. Но что-то в этой даме меня настораживает и даже пугает. Я уверена, что она хочет причинить нам зло, точнее, она замышляет что-то против моего младшего брата. Возможно, она намерена его похитить и увезти.

Хедли смотрел на меня пристально и внимательно, как смотрел всегда, как будто пытался понять меня, рассмотреть, что творится у меня в голове.

— Она причинила вам какой-то вред? Плохо относится к Джайлсу?

— Да нет, сэр, не то чтобы…

— Может, она угрожала вам? Говорила, что хочет его увезти?

— Нет, сэр, но есть в ней что-то… как бы вам сказать… необычное. У нее такой странный взгляд, знаете, сэр, будто она проглотила змею и та сидит в ней и выглядывает оттуда через ее глаза. И еще… хотя внешне между двумя гувернантками нет никакого сходства, я иногда ловлю на ее лице что-то такое, какое-то выражение или что-то, напоминающее мне мисс Уитекер, сэр. Поэтому мне иногда кажется, что это — она.

— Но мисс Уитекер мертва, и вам это хорошо известно.

Я шмыгнула носом. Ничего не могла с собой поделать, слезы сами собой так и полились из глаз.

— Я… я хочу сказать… — голос у меня упал до шепота, — я хочу сказать, ее дух.

Я решила, что пока не стану рассказывать о происшествии на озере, когда я видела, как мисс Тейлор ходила по воде. Я понимала, что этим можно только все испортить, онеправдоподобиввсе остальное. Капитан смотрел на меня бесконечно долго. Часы за стеной дятлилитеперь медленно и мерно, будто кто-то забивал гвозди в крышку гроба.

— Вы не показывались в последнее время доктору?

Я еще раз шмыгнула носом и смахнула слезу:

— Нет, сэр, я… — Больше я ничего не смогла прибавить, так сдавило горло.

Капитан поднялся, вышел из-за стола, а потом сел на его край. Протянув руку, положил ее мне на плечо:

— Вы когда-нибудь читали «Макбет»?

Я озадаченно подняла на него глаза.

— Помните ту сцену, когда во время пира Макбету является призрак Банко?

— Да, — пискнула я.

— Это был не призрак, а лишь вина Макбета.

Я прикусила губу, но затем выпрямилась:

— Мне не за что испытывать вину, сэр. Может, только за то, что не смогла помочь мисс Уитекер, что думала недостаточно четко и действовала слишком медленно.

— Ну, конечно, это я и имел в виду.

Часы в приемной начали отбивать часы. Был полдень. Я вернулась к действительности:

— Сэр, мне нужно идти. Если меня долго не будет, это ее всподозрит.

— Что? — удивился Хедли.

Я поняла, что забылась и заговорила вслух на своем сокровенном языке.

— Я хочу сказать, это ее насторожит, сэр, и она может что-то заподозрить.

Встав со стула, я пошла к двери. Капитан опередил меня и положил руку на дверную ручку раньше, чем это успела сделать я.

— Послушайте, я вижу, что вы огорчены, — сказал он и вплотную приблизил ко мне лицо. Его дыхание пахло молоком и корицей, и это меня почему-то немного успокоило. — Я как-нибудь выберу время и заеду к вам, взгляну на эту даму. Если замечу что-то подозрительное, я ею займусь, в этом вы можете на меня рассчитывать.

Смахнув со щеки еще одну слезу, я благодарно улыбнулась:

— Спасибо, сэр, большое вам спасибо.

С одиннадцатым ударом часов я поспешно выскочила за дверь — словно двенадцатый удар сулил мне какой-то ужасный конец — и через приемную, мимо ошарашенного полицейского, понеслась обратно.

У кабинета зубного врача я оказалась как раз вовремя. Только я, задыхаясь, подбежала к дверям, как они открылись и показался мой братец. С одной стороны его поддерживала миссис Филд, с другой — мисс Тейлор. Джайлс рыдал, голова моталась из стороны в сторону, а к лицу был прижат платок, весь окровавопятненный.Мисс Тейлор посмотрела в мою сторону, ее лицо скрывала густая вуаль, так что я не сумела разглядеть ее выражения и понять, заметила она мое отсутствие или все прошло гладко.

Увидев меня, миссис Филд со свойственным ей почтительным видом высвободила руку, и Джайлс, отпустив ее, схватился за меня.

— В чем дело, Джайлс? — шепнула я. — Что случилось?

Он с мученическим видом посмотрел на меня.

— Дантист вырвал мне все задние зубы, — прошепелявил он, а на губах появились красные пузырьки слюны, — он не смог найти, который из них гнилой, вот и выдрал их все… так, на всякий случай.

19

Вы когда-нибудь задумывались, каково оно, быть мертвым? Иногда мне кажется, я так хорошо это знаю, будто я тоже призрак, будто уже умерла и перешла границу миров, чтобы составить компанию мисс Тейлор, «урожденной» мисс Уитекер. Частенько по ночам я потуже заправляю постель, а потом с трудом протискиваюсь под одеяло и тихо лежу, вытянув руки по швам, словно в уютном гробике. Я задерживаю дыхание и воображаю, что темнота в комнате — это могильный мрак. Я представляю, что надо мной крышка гроба. Я думаю о своих похоронах, о том, как все, кого знаю: миссис Граус, Джайлс, может, даже дядюшка, хоть и не могу сказать, что по-настоящему знаю его, Мег и Мэри, и Джон, — все они стоят вокруг темной ямы и смотрят, как гроб со мной опускают в глубомракмогилы. Потом раздается стук — это земля с первой лопаты ударяет о крышку, но скоро звук становится все глуше, глуше, моя могила наполняется, и скоро земля уже падает на землю. Я думаю и о том, как скорбящие возвращаются домой уже почти в сумерках — зимние дни коротки, — уютно устраиваются у камина и заводят разговор обо мне. Но постепенно они переходят к другим темам, и на них незаметно нисходит благодать забвения. Я воображаю, как время от времени кто-нибудь из них вспоминает, что днем они оставили меня лежать в холодной и сырой земле, как понемногу темнеет, а я начинаю свое новое существование здесь, в новом доме, в своей подземной яме.

Когда я возвращаюсь мыслями к мертвому телу, на память приходят «Заживо погребенные» Эдгара По. Тогда я представляю, что еще жива, что кричу и прошу выпустить меня наружу, царапаю ногтями крышку гроба, но надо мной шесть футов земли, меня никто не слышит, лишь я сама слышу свои вопли. Я кричу, кричу, пока голос не отказывает, тогда я могу только хрипеть. И вот, ослабев, я лежу и слушаю собственное дыхание, пока воздух не заканчивается, и нечем дышать и нечего слушать, потому что больше вообще ничего нет.

Мне было жуткодиноко,потому что Джайлс все никак не мог простить вырванных зубов, хотя все они были молочными и скоро все равно бы выпали. Братец злился потому, что почти ничего не мог есть, кроме супа, который он, конечно, тут же возненавидел. Даже перестав обвинять, бедняжка долго еще меня сторонился. Я была благодарна ему за то, что он принес в жертву зубы, позволив мне увидеться с Хедли, хоть наш разговор и не удался, за то, что не выдал меня и не рассказал мисс Тейлор о нашем плане. Правда, я слышала пару словечек, оброненных гувернанткой в разговоре с миссис Граус. Из них я поняла, что, садясь в кресло, братишка кричал «какую-то чепуху» о том, что зубы у него совсем здоровы, а он просто притворялся.