Фокус-покус от Василисы Ужасной

– Нет, – протянул он, – не знаю. – И потом быстро добавил:

– А мне никто и не нужен. Я мегастар!

– Ни Киркоров, ни Фадеев, ни Айзеншпис, ни Пригожин – никто с тобой возиться не станет, потому как ты, мой друг, птенец из гнезда Романа Волкова. А как думаешь, отчего Рыжков, мужчина рисковый, тоже решил держаться от тебя подальше?

– Нет, – жалобно протянул Карно, – ума не приложу. Вроде все хорошо шло, а тут он звонит и без объяснений рявкает: «Не до тебя мне сейчас».

Я реально припух! Так меня, мегазвезду, бортануть!

– К Рыжкову попала информация, что песни, которые ты поешь и выдаешь за свои, на самом деле принадлежат другому автору. Они были украдены Волковым, и теперь может выйти огромный шум, который Федору совсем не нужен. Вот Волков – тот свои «проекты» паровозом скандалов вытягивал из безызвестности. Ты, кстати, особо по поводу его гибели не переживай, жизни тебе на эстраде при Романе было года два. А Рыжков не такой, только его интересует личность творческая, думающая, а не поющая пустая башка.

– Кто? – пролепетал Карно.

– Это я так, к слову, не обращай внимания, – отмахнулась я, – четыре песни, которые ты исполняешь, очень оригинальны, музыка необычна.

Рыжков решил в тебя вложиться, хоть он, как и все, не переваривал Волкова, но теперь Федор узнал правду и прихлопнул идею. Понял?

– Вы кто? – Кирилл стал вежливым.

– Продюсер, который может работать с тобой, если узнает правду. Ты поешь свои песни? Ведь нет же!

Кирилл схватил со стола бутылку с водой, сделал пару огромных глотков, вытер лоб, потом вскочил, быстро запер дверь и велел:

– А ну, покажите карманы? Диктофона нет?

Я с готовностью встала и подняла руки вверх:

– Обыскивай.

Кирилл пошарил по мне руками, а потом, слегка успокоившись, сказал:

– Ага. А как ваша фамилия?

– Вообще-то меня зовут Виола Тараканова.

Сейчас я выпускаю на сцену молодую, но подающую надежды певицу Майю Капкину. Она сегодня на концерте перед тобой выступать будет.

– Никогда про вас не слышал!

– Детективы читаешь?

– А то! – оживился Кирилл. – Реально фанатею, но только от бабских. Мужики ваще плохо пишут, одни ужасы, а у теток все классно. Вот Арина Виолова, к примеру…

– Это я.

– Что "я"?

– Арина Виолова мой псевдоним.

– Гонишь! – заржал Карно. – Ща проверим.

Быстрым движением Кирилл схватил большую спортивную сумку, вытащил из наружного кармана карманное издание романа «Кошелек из жабы», уставился на фото, потом взвизгнул:

– Ну, блин! Прикол! Ваще! Супер! Никогда живого писателя не видел!

Наверное, следовало у него спросить, сколь часто юноша встречался с мертвыми прозаиками. Но меня сейчас обуревали противоречивые чувства.

С одной стороны, здорово, что Кирилл узнал меня, а с другой… Я что, так похожа на то жуткое существо, запечатленное на снимке?

– Автограф дадите? – засюсюкал певец. – Вот тут напишите: «Милому…», нет, «Любимому Кирюше от Арины». Значит, вы еще и продюсер? Во классно. Хотя все понятно! Небось столько зарабатываете, что бабки девать некуда! Вы меня к себе взять решили? Так я с радостью!

– Давай с песнями разберемся! Сам понимаешь, мне надо знать правду, иначе может конфуз выйти.

Кирилл понурился.

– Волков мне кассету принес. Там девка пела, голоса никакого, но нерв есть. Понимаете, о чем я говорю?

Я кивнула:

– Пока да.

– А песни суперские, – Карно принялся вытаскивать на свет божий истину, – Роман сказал, что он их купил. Но я ему не поверил, сразу понял, стырил!

– И где же?

Карно прищурился.

– Про Дэвида Брюлова слышали?

– Хозяина «Русской зажигалки»? Конечно.

– Он композитор еще вдобавок, – зачастил Кирилл, – такие бабки за песни ломит! Не подступись! Пишет редко… Но каждый раз хит! Ну вот, к примеру, группа «Алло» исполняет его «Птицу на снегу», слышали?

Я изумилась до крайности:

– Это песня Брюлова? Великолепная вещь.

Карно кивнул:

– Да. А еще Жизель поет – «Синяя, синяя лампа» – слышали?

– Ты уверен, что ее тоже Дэвид написал?

– Стопроцентно.

– Похоже, он очень талантливый человек, – пробормотала я, – «Птица на снегу» концептуальный рок, а «Синяя, синяя лампа» типичная попса.

Мало найдется людей, способных сочинить столь разные вещи.

– В самую точку угодили, – кивнул Карно, – Дэвид из-за этого Архипа Сергеева убить обещал.

Глава 22

– Брюлов обещал убить Сергеева? – подскочила я. – Когда? За что?

Карно захихикал:

– Вы про такой замечательный скандал не слыхали? Рассказать?

– Непременно. Впрочем, может, лучше после концерта? Ты не опоздаешь на выступление?

Кирилл замотал головой:

– Не! Сначала тут идиоты выступают, в программе «О них писали газеты», а уж потом я. Да и начнется концерт еще только через час! В «Кото» всегда начало задерживают. А потом, если что, мигом Сара прибежит! История ваще такая вышла!

Карно схватил со столика пачку сигарет и начал быстро, словно боясь, что я внезапно уйду, излагать подробности скандала.

Примерно год назад к Архипу Сергееву заявилась девица бомжеватого вида. Как она ухитрилась добраться до одного из главных радиодеятелей страны, так и осталось неизвестным. Более того, она беспрепятственно распахнула дверь кабинета, плюхнулась в кресло перед опешившим Архипом и сообщила:

– Я на вас в суд подам!

Сергеев страшно обозлился на свою недотепистую секретаршу, оставившую приемную без присмотра, и весьма резко заявил:

– Со всеми вопросами подобного рода обращайтесь в юротдел.

– Вы мне кучу денег должны, – продолжала девушка, – я Лора Бойко. Моя песня у вас ежедневно по десять раз звучит. Значит, сначала вы мне отказали, а потом песню стырили? Красиво работаете!

Тут только до Архипа дошло, что он видит перед собою очередную умалишенную. Тот, кто был хоть каким-либо боком связан со СМИ, очень хорошо знает: по редакциям толпами ходят непризнанные гении: поэты, писатели, музыканты. В издательстве «Марко» редакция завалена кипами «нетленок». Подчас это рукописи в самом прямом смысле слова, то есть просто сброшюрованные листы бумаги, исписанные от руки неразборчивыми каракулями. Кое-кто считает себя настолько гениальным, что не удосуживается привести текст в удобочитаемый вид перед отсылкой к издателю.