Фокусник? Шляпник
Шрифт:
– Ах, не волнуйтесь, с ними всё будет в порядке! – заверил его мальчик, два раза стукнув тростью по шляпе, после чего перевернул её, демонстрируя, что внутри ничего нет. – Но это не вся магия исчезновения!
Парень важно поднял трость вверх и под неодобрительным взглядом Дурсля, готовым в любой момент сорваться в погоню за шкетом, прошел к тумбочке, широко раскрыв её двери.
Фокусник продемонстрировал всем, что она пуста и в ней нет дыр, постучал внутри тумбочки тростью, после чего залез внутрь и захлопнул за собой двери, махнув на прощание рукой.
Прошла одна минута, вторая… потом Вернону
– Исчез?!
– ИСЧЕЗ! – поддержал его народ.
Это было самое быстрое выступление фокусника, произошедшее в этой аллее. Довольно успешное, стоит заметить.
– Мои часы!
Конечно, не все оценили мастерство юного волшебника, кое-кто даже обратился в полицию, но своего ведь он добился?
В этот день все узрели «магию исчезновения», но кто-то так и не поверил в неё, в который раз убедившись, что все волшебники больные шарлатаны и воры.
– = Англия. Графство Суррей. Ул. Великса, 4/20. =-
Так, теперь аккуратно открываем дверцы, чтобы не разбудить старика, и…
– Ты снова воровал, Кевин? – дверцы сами раскрылись, заставив меня выпасть вперёд, прямо в крепкие объятья моего деда.
Чересчур крепкие и не сулящие ничего хорошего.
Мой старик был высок и широкоплеч, кожа лица всегда гладко выбрита, светлые волосы зачёсаны назад и прижаты гелем. Ну и хмурые алые глаза, сидящие под тонкими бровями, куда же без них?
В доме он всегда ходил в белой рубашке и серых штанах, подворачивая их до колен. Признаться честно, я никогда не интересовался об этой странности – не видел смысла.
Казалось, что он застыл во времени, в моих мыслях он всегда представал именно в этом виде. Ну, к сожалению, в данный момент держащий меня мужчина не был частью моих воспоминаний.
– Никакого воровства, – я мягко улыбнулся и покосился на Эмили, – старик, вещи попадают ко мне магическими пут-… Ауч-ауч-ауч, отпусти!
Меня бесцеремонно начали сдавливать в объятьях. Я попытался стукнуть старика по лбу тростью, но у меня ничего не получилось – мои руки были прижаты к телу. Пришлось терпеть и строить умирающие рожицы, чем ещё сильнее выводил из себя старика.
Люблю его.
Спустя несколько минут болезненного хруста костей, меня уронили на землю и дали, наконец, вдохнуть полной грудью воздух. Старик всегда говорил, что даже подобное «наказание любовью» учит очень важной вещи – осознанию того, что любовь очень болезненна…
– Кевин, я могу многое понять. И твоё увлечение фокусами, и куклами…
– Лучше спаси меня, его увлечение куклами нездоровое! – раздалось от Эмили.
– И чревовещанием, – продолжил дед, неодобрительно поглядев на мой прищуренный взгляд, направленный на куклу, – но твоя клептомания мне непонятна. Мы прекрасно обеспечены, попроси – и я куплю тебе что угодно! Ну, почти что угодно… К психологу ты идти не хочешь, сам понимаешь, я могу силком потащить к нему, но я уважаю твоё мнение и вижу, что с головой у тебя всё хорошо.
Я важно кивнул, вынув из шляпы позолоченные часы.
Старик всегда относился ко мне, как к равному. Видел не ребёнка, а взрослого. Но и требовал от меня соответствующего поведения и поступков.
Чтобы я не плакал, когда мне больно, ведь
я взрослый, а взрослые не плачут. Я-то знал, что взрослые точно так же плачут, просто тогда, когда никто не может этого заметить…Кхм, дед требовал, чтобы я исполнял обещание, ведь слово нужно держать, но тут я не совсем согласен, ну да ладно.
И многое другое, за что я был ему благодарен.
– Ну, почти хорошо, но на некоторые странности можно закрыть глаза, – продолжил мужчина, осуждающе поглядев на часы.
– Мне всегда казалось, что горячо любимому внуку подобных вещей не говорят, – я потёр бок и обвинительно взглянул на хмыкнувшего старика, отобравшего у меня мою добычу.
– Горячо любимый внук не будет тревожить сердце старого деда подобными поступками, – в тон мне ответил дед, с интересом оглядев часы. – Что ж, Кевин, мои поздравления, ты отобрал у бедняги довольно дорогую вещь. Английский карманный хронометр, фирма производства – «Coventry Astral», год выпуска… тысяча девятьсот двадцать первый. Позолота, внутри несколько серебряных шестерёнок.
Старик был оценщиком. Причём очень хорошим. Когда я говорю «очень», это означает, что он мирового уровня.
Вообще, наш род довольно древний и уходит головой в бородатые тысяча пятисотые года… или что-то вроде этого, я не сильно слушал нудный рассказ деда о нашем «уважаемом роде».
Какой он уважаемый, когда в нём только я, да старый оценщик?
Так вот, большинство из моих предков были оценщиками и, судя по всему, мне так же предстоит продолжить родовое дело.
– Вот только какой идиот додумался приделать к карманным часам ремешок? Да ещё таким зверским образом?! Дубина, испортил столь хорошую работу! – дед реально разозлился, судя по забившейся жилке на виске. – Ладно, забирай, Кевин. Но помни, как только тебя поймают, я сразу же сдам все твои похождения в соответствующие органы и не посмотрю, что ты мой внук. Понял?! Возможно, именно там тебя научат уму-разуму, поставив на учёт!
– Конечно, дед, – я улыбнулся и кивнул.
Из раза в раз разговор не меняется. Да, меня разыскивают во многих местах, но я же не совсем глупый? Просто нужно быть осторожным, хе-хе!
Дед пару мгновений сверлил меня строгим взглядом, после чего тяжело вздохнул и махнул рукой, словно высказывая этим жестом всё разочарование в «непутёвом внуке», затем он медленно направился на выход из кухни, куда я довольно тихо пробрался, но он меня постоянно замечает. Как? Без понятия!
Я думал направиться следом за дедом, но остановился и медленно повернулся в сторону замеченного мной печенья, посыпанного сахарной пудрой… оно так и притягивало взгляд, умоляя, чтобы я закинул пару-тройку… десятков печенек себе в рот.
Через несколько минут я уже вовсю хрустел печеньем, сидя рядом с попивающим чай дедом около большого белоснежного камина. В нём весело танцевал огонь и трещали деревяшки, а запах… ах, этот сладкий фруктовый аромат горящей древесины, его ни с чем не спутаешь!
Всполохи огня освещали просторное помещение с довольно высоким потолком нашего поместья. На стенах висели десятки картин разнообразных людей, подписанных витиеватыми надписями с датами. Кто-то был в рясе священнослужителя, кто-то в серебристой броне, а у кого-то на голове красовалась довольно интересная шляпа.