Фокусник
Шрифт:
Журналистка принимает этот ответ, ее коллеги, кажется, тоже согласны с комиссаром.
— Курить можно? — спрашивает один из них.
— Да, пожалуйста, — отвечает Мистраль и подвигает к краю стола пепельницу. — Больше нет вопросов по тому периоду?
Журналисты отрицательно качают головами. Один из них методично набивает толстую трубку, другой вытаскивает из кармана все необходимое для того, чтобы свернуть самокрутку, а их молодая коллега достает сигарету и щелкает зажигалкой. Мистраль доливает в чашки кофе.
— Если вы не против, давайте перейдем к событиям последних двух недель. Я имею в виду попытку убить ребенка, совпадающую по времени с убийством
— Вы официально заявляете, что в обоих случаях это дело рук Фокусника? — задает вопрос мужчина с трубкой.
— Да, говорю это открыто, без обычных предосторожностей. Клошар погиб потому, что застал Фокусника врасплох, с ребенком. Мальчик рассказал нам о том, как этот человек заманил его, — о той же манере действий мы слышали от двух жертв преступлений в конце восьмидесятых годов, которым удалось уцелеть.
— А что насчет убийства на улице Ватт? — Вопрос от журналиста, свернувшего тем временем самокрутку.
Комиссар пространно объясняется по этому делу. Всех интересует тактика, аналогии с предыдущими убийствами. Мистраль и Кальдрон ждут главного вопроса. И его наконец задает молодая журналистка:
— Что можно сказать о человеке, совершившем эти преступления? Это ведь маньяк-убийца, верно?
Отвечая, Мистраль чувствует на себе взгляд Кальдрона.
— Если позволите, давайте будем говорить о серийных убийцах, потому что «маньяк-убийца» — это выражение, больше подходящее для кино.
— Ладно, пусть будет «серийный убийца», — соглашается она, улыбнувшись. Правильно ли мы себе представляем такого рода людей: холодными, неумолимыми, четко продумывающими свои действия? — продолжает журналистка, затушив сигарету в пепельнице.
Мистраль отвечает ей спокойно, начиная заготовленную заранее речь.
— В таких категориях этих преступников изображают в кино. Но этот образ далек от реальности. Как правило, эти люди, все время чего-то опасаются, зачастую они глупы, их преследуют навязчивые идеи, они физически и духовно ущербны, кроме того, у них было тяжелое детство.
— Да, но тогда почему их не так-то просто арестовать? — замечает мужчина с потухшей самокруткой.
— Хороший вопрос. Давайте проанализируем действия Фокусника. Он завлекает ребенка игрой. Поэтому никаких криков, никакого насилия, ребенок идет за ним добровольно, опять-таки без криков и принуждения, поэтому на данном этапе свидетелей быть не может. Затем в каком-нибудь укромном месте он совершает свое преступление. Криков нет — значит, нет свидетелей. Судя по всему, место преступления он покидает без излишней, привлекающей к себе внимание спешки. Никаких резких движений, и, стало быть, снова нет свидетелей. Подведем итоги: он приводит в укромное место жертву, не оказывающую ему ни малейшего сопротивления. Может быть, это объяснение слишком немногословно, но мне хотелось бы, чтоб вы правильно поняли, с какого рода преступником мы имеем дело.
— Действительно, если посмотреть на него под таким углом…
Мужчина, снова раскуривший самокрутку, не закончил фразу, так как Мистраль решил продолжить свою мысль:
— Вероятнее всего, он одинок и упивается ощущением феноменального могущества, совершая преступления. Ему кажется, что он властен над жизнью и смертью…
— Должен сказать, этот образ прямо противоположен нашим обычным представлениям о такого рода людях, — замечает человек с трубкой.
— А я еще не закончил! Думаю, умственные способности у него средние, а еще он не в состоянии стерпеть даже малейшей попытки в чем-либо его ущемить.
Он нашел способ заманивать своих жертв и удовлетворять свои патологические фантазии. Поскольку это каждый раз срабатывает, причин останавливаться у него нет.— Я повторю вопрос, который только что поднимал мой коллега, — берет слово молодая журналистка. — Почему нам не очень-то удается арестовывать таких убийц, учитывая те нелестные характеристики, коими вы их одарили?
— Увы, все очень просто. Этот тип невзрачен, он такой же, как все! Он не ходит по улице с видом властелина мира. Этим-то он и страшен. Люди ежедневно сталкиваются с ним на улице — и не знают, кто он такой. Быть может, речь идет о вашем соседе по лестничной клетке, а вы не в курсе.
На завершающем этапе интервью они беседуют об убийцах, но в более общем плане. Разговор обретает форму теоретической дискуссии, и журналисты выключают свои диктофоны. Спустя два часа они покидают набережную Орфевр.
— Хорошо. Прокатило. Судя по всему, статьи, которые они напишут по итогам нашей встречи, не понравятся Фокуснику, — замечает Кальдрон.
— Нужно выманить зверя из норы, Венсан.
— И что он сделает? Убьет еще одного ребенка, чтобы доказать, что он не такой, как описали его в газетах?
— Честно говоря, я не знаю. Убивая, он следует некоему неодолимому влечению. После убийства мальчика с улицы Ватт он находится в несколько расслабленном состоянии. Но постепенно градус напряжения, определяющий его поведение, будет нарастать.
Мистраль смотрит на часы и вспоминает, что радиожурналисты появятся примерно через час. Он решает использовать это время для обсуждения сложившейся ситуации с Геран.
Подходя в назначенное время к своему кабинету, он застает у его дверей четырех журналистов с магнитофонами через плечо. Три корреспондента представляют такие каналы общего профиля, как «Европа-1», «Эр-тэ-эл» и «Эр-эм-эс», четвертый работает на «Франс инфо». Они беседуют со знакомыми оперативниками. Мистраль присоединяется к ним через несколько минут и вводит в курс двух особенно интересующих общественность расследований, целенаправленно разрушая при этом стереотипы, сформировавшиеся вокруг Фокусника, и заостряя внимание на его слабых сторонах и заурядности.
— Перед нами далеко не гений преступного мира. Выбирая в качестве жертв самых слабых, убийца не слишком рискует. Расследование проводится с трудом, но не потому, что мы имеем дело с выдающейся в своем роде личностью. Дело в том, что перед нами — совершенно безликое существо, невзрачное и заурядное.
Эту фразу полицейский произносит с подчеркнутым презрением и вызовом.
Около половины восьмого Мистралю звонит Клара: она только что приехала домой, все хорошо. Он рад, что с детьми жена. Ему теперь не надо будет разрываться между домом и работой.
Примерно в восемь в кабинет Мистраля является Дюмон. Вид у него чрезвычайно мрачный. Да и говорит он крайне резким тоном. Не ожидая особого приглашения, он усаживается в одно из кресел для посетителей прямо перед Мистралем, процедив сквозь зубы лишь совсем уж формальное приветствие.
— По дороге сюда я слушал радио. И чуть ли не каждый второй репортаж посвящен тебе. Совсем не плохо для человека, как бы не хотевшего поднимать шум. Но не слишком ли ты раздразнил Фокусника?
— Это и есть цель. — Мистраль не обращает внимания на провокационные нотки в словах Дюмона. — Мы решили сменить тактику: я хочу, чтобы он знал, что мы идем по его следу и все время о нем думаем. Теперь этот тип так или иначе себя проявит.