Фолкнер
Шрифт:
Хорэс Бенбоу все тот же идеалист и мечтатель, каким он был десять лет назад, когда вернулся с войны и привез с собой стеклодувный аппарат, с помощью которого жаждал создать из хрупкого стекла образ прекрасного. Женившись на Белл Митчелл, он скрыл от нее, что не продал дом Бенбоу в пригороде Джефферсона, где выросли он и его сестра Нарцисса, а деньги на приобретение дома в Кинстоне занял. Он и сам не знает, почему это сделал. Десять лет прожил он с Белл и вдруг сбежал, не выдержал духовного убожества этой женщины, монотонности и бессмысленности собственной жизни.
В Джефферсоне Хорэс приходит в дом Нарциссы, вдовы Баярда Сарториса, которая живет здесь с тетей Дженни и десятилетним сыном. Он сталкивается с молодым человеком Гоуаном
Свидание это происходит, но перед тем Гоуан жестоко напивается со случайно встретившимися мальчишками, которым Гоуан стремится доказать, что главное качество "джентльмена из Виргинии" — это умение пить.
Тем временем на сцене появляется героиня романа Темпл Дрейк. Дочь судьи, представительница состоятельной и в высшей степени уважаемой семьи, типичная американская девица конца 20-х годов, бездумная, бездушная, играющая в секс со своими сверстниками, она смотрится как родная сестра Сесили Сондерс из "Солдатской награды". Но обстоятельства, в которые попадает Темпл Дрейк, гораздо сложнее и страшнее ситуации Сесили Сондерс, и Темпл раскрывается глубже и соответственно страшнее.
После дикой поездки с пьяным Гоуаном за рулем, во время которой этот "джентльмен из Виргинии" продолжает накачиваться самогонным виски, их машина налетает на дерево, положенное помощниками Пучеглазого поперек дороги. Машина сломана, и Гоуан и Темпл идут за помощью в усадьбу Старого Француза, где попадают в общество Пучеглазого и всей этой компании бутлегеров, людей, поставивших себя вне закона, у которых жалобные заявления Темпл, что ее отец судья и что у нее четыре брата, готовых защитить ее и отомстить любому обидчику, вызывают только недобрые усмешки.
Гоуан и тут продолжает напиваться вместе с бутлегерами, ввязывается в пьяную драку, получает взбучку, и его живым трупом укладывают на постель, где уже дрожит от страха Темпл.
И тут начинается бессмысленная, истерическая беготня полуодетой Темпл по дому и по двору. Она действительно боится, что ее изнасилуют, но эта атмосфера, при которой — она понимает — не существуют условностей привычного ей мира, защищающих или ограничивающих женщину, возбуждает ее. Своей беготней она фактически провоцирует собравшихся здесь мужчин. При этом совершенно очевидно, что она может убежать из этого страшного места — Раби готова ей помочь — не потому, что она жалеет Темпл, Раби ее презирает, — а потому, что вторжение Темпл грозит разрушить зыбкий мир, в котором живет Раби.
В ночных разговорах с Темпл бывшая проститутка Раби предстает истинной женщиной, способной на жертвенную любовь, на самоотречение ради своей любви. Она рассказывает Темпл, как Ли Гудвин, будучи в армии, убил солдата, подравшись с ним из-за женщины, и его посадили в тюрьму, а потом, когда началась война, его выпустили и отправили на фронт, и он храбро воевал, а когда война кончилась, его вновь отправили в тюрьму отсиживать свой срок, а она стала проституцией зарабатывать деньги, чтобы нанять адвоката и освободить Гудвина. "Я рабыня этого мужчины, — говорит она, — работала официанткой в ночной смене, чтобы видеть его по воскресеньям в тюрьме. Жила два года одна в комнатушке, готовила себе на газовом рожке, потому что обещала ему ждать. И лгала ему, и зарабатывала деньги, чтобы вытащить его из тюрьмы, и, когда я сказала ему, как это делала, он избил меня. А теперь ты появляешься здесь, где ты никому не нужна. Никто не просил тебя приходить сюда. Никому не интересно, боишься ты или нет. Боишься? Да у
тебя нет нутра, чтобы по-настоящему бояться, так же как и нет, чтобы любить".Приходит утро, и с трудом проснувшийся в состоянии тяжелейшего похмелья Гоуан отправляется за машиной, но по дороге принимает естественное для него решение и бежит на попутной машине прочь от усадьбы Старого Француза, бросая Темпл на произвол судьбы, на милость гангстеров и бутлегеров.
Раби понимает, что может здесь произойти, забирает своего грудного ребенка и уходит из усадьбы. Единственным защитником Темпл остается паренек Томми, который как тень следует по пятам гангстера Пучеглазого, и когда тот настигает Темпл в амбаре и Томми пытается помешать ему, Пучеглазый хладнокровно убивает паренька.
А через самое короткое время Раби, обнаружившая, что забыла бутылочку с молоком для ребенка, по дороге домой видит, как Пучеглазый увозит на своей машине Темпл. Гудвин торопится к соседям, у которых есть телефон, чтобы сообщить шерифу, что в его дворе лежит убитый Томми. Шериф арестовывает Гудвина по обвинению в убийстве.
На следующий день Хорэс Бенбоу навещает Гудвина в тюрьме, где рядом с ним сидит безмолвная Раби с ребенком на руках. Хорэс берется защищать Гудвина на суде и уговаривает сообщить, что в его доме в тот день был гангстер Пучеглазый. Но Гудвин упрямо повторяет, что они должны доказать, что это он убил Томми, однако категорически отказывается упоминать о Пучеглазом, давая понять Хорэсу, что он, Гудвин, жив только до той минуты, как он скажет хоть слово о Пучеглазом. Хорэс забирает Раби с ребенком, которым некуда деться, в свой дом.
И вот тут в действие вступает страшная сила, именуемая общественным мнением. Это мнение складывается из мнимой добропорядочности и фарисейской религиозной нетерпимости пуритан.
Через день или два Хорэс Бенбоу в ужасе рассказывает тете Дженни: "Сегодня утром баптистский священник использовал его (Гудвина. — Б.Г.)в своей проповеди. Он говорил о нем не только как об убийце, но и как о прелюбодейце, оскверняющем чистую демократически-протестантскую атмосферу Йокнапатофского округа. Я думаю, что его идея заключается в том, что Гудвин и эта женщина должны быть оба сожжены ради примера для этого ребенка. Ребенка надо вырастить и научить английскому языку с единственной целью внушить ему, что он рожден в грехе двумя людьми, которые были сожжены за то, что родили его. Святой боже, неужели человек, цивилизованный человек, может серьезно…" Мудрая тетя Дженни спокойно отвечает ему: "Они же баптисты".
Воплощением этой темной силы оказывается сестра Хорэса Нарцисса. Она требует, чтобы брат отказался вести в суде дело Гудвина и немедленно выдворил из своего дома "эту женщину".
А Хорэс до сих пор не изжил своих юношеских иллюзий. Он так и объясняет Нарциссе, почему он не может отказаться от защиты Гудвина: "Я не могу стоять безразлично и видеть несправедливость…"
Много лет спустя студенты в Виргинском университете спросили Фолкнера по поводу изменений, которые его персонажи иногда претерпевают от романа к роману, и в качестве примера сослались на Нарциссу, такую привлекательную в «Сарторисе» и столь ужасную в "Святилище".
Ответ Фолкнера интересен не только в отношении образа Нарциссы, но и потому, что он показывает концепцию Фолкнера в отношении человеческой личности вообще. "В данном случае, — сказал он, — я вновь использовал подходящий инструмент, чтобы сказать то, что я хочу высказать, и моя идея заключается в том, что нет человека, который был бы только хорошим или только плохим, я верю в то, что все люди стараются быть лучше, чем они есть на самом деле и, может быть, станут. Поэтому, когда мне нужно в качестве инструмента определенное качество в человеке, я думаю, что это качество у него есть. Оно может быть выведено наружу и в данной ситуации выставляет этот характер в дурном свете, но, по моему мнению, это не разрушает и не вредит образу".