Фонд

— Ничем не могу помочь. Я не так хорошо знаю психологию, чтобы я мог объяснить это по-научному. Ведь вам известно, что на Терминусе нет профессиональных психологов и нет специальных математико-психологических пособий. Совершенно очевидно, что он не хотел, чтобы кто-то на Терминусе мог прогнозировать будущее. Селдон хотел, чтобы мы продолжали действовать вслепую и, следовательно, верно, то есть согласно законам психологии толпы. Я уже однажды рассказывал вам, что после того, как я впервые изгнал анакреонцев с Терминуса, я и понятия не имел о том, что будет дальше. Я всего лишь хотел сохранить равновесие сил. И только впоследствии мне показалось, что я разглядел за этими событиями какой-то замысел. Но я тщательно избегал соблазна воспользоваться этой догадкой, поскольку осознанные поступки нарушат План Селдона.

Веризоф задумчиво кивнул:

— В храмах на Анакреоне мне приходилось выслушивать не менее запутанные объяснения. Но как вы узнаете, что действительно наступило время действовать?

— А мне это уже известно. Вы же согласны с тем, что когда мы отремонтируем крейсер, уже ничто не удержит Уайниса от нападения на нас? Других альтернатив нет?

— Нет.

— Хорошо. Это что касается нашей внешней политики. Кроме того, вы не можете не согласиться с тем, что после следующих выборов новый, воинственно настроенный Совет потребует принять срочные меры против Анакреона.

— Да.

— Как только исчезнут альтернативы, наступит кризис. Это-то меня и тревожит.

Он замолчал. Веризоф тоже сидел молча. Медленно и, видимо, неохотно, Хардин продолжил свою мысль:

— Меня осенила идея, я догадался, что по Плану Селдона трудности внутренние и внешние должны достигнуть критической точки одновременно. И все же мы наблюдаем расхождение на несколько месяцев. Уайнис, скорее всего, нападет до наступления весны, а до выборов еще целый год.

— Вряд ли это имеет особое значение.

— Я в этом не уверен. Возможно, дело в неизбежных погрешностях при расчетах или в том, что я слишком много знал. Правда, я всегда старался, чтобы моя осведомленность не влияла на мои поступки. Это все не так просто. А как повлияет на ситуацию расхождение во времени?.. И все же, одно я решил наверняка.

— Что именно?

— Когда кризис начнет набирать силу, я отправлюсь на Анакреон. Я хочу быть на месте… Ладно, хватит, Веризоф. Уже поздно. Поедем куда-нибудь развлечемся. Мне нужен отдых.

— Отдохнем прямо здесь, — сказал Веризоф. — Не хочу, чтобы меня узнали. Вы же сами знаете, что завоет тогда новая политическая партия, состоящая из ваших драгоценных депутатов. Распорядитесь, чтобы принесли бренди.

Хардин так и поступил, хотя заказ его особой щедростью не отличался.

3

В давние времена, когда вся Галактика входила в Империю, а Анакреон был богатейшей из периферийных префектур, императоры были частыми гостями во дворце вице-короля. И ни один из них не отбыл восвояси, не попытавшись добыть игольным ружьем с аэробайка крылатое чудовище, известное как птица Ньяк.

С течением времени слава Анакреона померкла. Дворец вице-короля лежал в руинах; сохранилось лишь одно его крыло, отреставрированное сотрудниками Фонда. И уже целых два столетия ни один Император не бывал на Анакреоне.

Но короли по-прежнему развлекались охотой на Ньяка, а меткость при стрельбе из игольного ружья была требованием, предъявляемым к анакреонским самодержцам.

Лепольду, Королю Анакреона и Повелителю Отдаленных Территорий (последний титул неизменно добавляли, хотя он уже и не соответствовал действительности) не исполнилось еще и шестнадцати лет, но он уже множество раз доказал свое мастерство. Он подстрелил своего первого Ньяка еще тринадцатилетним мальчишкой, а десятого — через неделю после того, как взошел на престол. Сейчас он возвращался с охоты, пристрелив сорок шестое чудовище.

— До того как я достигну совершеннолетия, на моем счету их будет уже пятьдесят, — не скрывал он своего ликования. — Держу пари!

Но придворные не бьются об заклад с королями, когда речь идет о талантах последних. Победа может обернуться смертельной опасностью. И поэтому все промолчали, а Король, находившийся в самом приподнятом расположении духа, направился в свои покои, чтобы переодеться.

— Лепольд!

Король застыл на месте. На всем Анакреоне только этот голос мог вставить его повиноваться. Он медленно повернулся.

Уайнис стоял у входа в свои апартаменты и пристально рассматривал юного племянника.

— Отошлите слуг! — нетерпеливо приказал он. — Пусть уходят!

Король кивнул. Два пажа, сопровождавшие его, поклонились в ответ и зашагали вниз по лестнице. Лепольд вошел в апартаменты своего дяди.

Уайнис угрюмо рассматривал охотничий костюм Короля.

— Скоро у вас появятся намного более важные дела, чем охота на Ньяка.

Он повернулся и грузно заковылял к столу. Уайнис возненавидел все, что связано с этим спортом, поскольку стал слишком стар для бешеной гонки в небе, рискованных бросков на расстоянии вытянутой руки от Ньяка, внезапного набора высоты и двойных переворотов аэробайка, послушного малейшему движению ножной педали.

Мрачное настроение дядюшки не укрылось от Лепольда, и не без злорадства он принялся восторженно рассказывать:

— Жалко, что вы не были сегодня с нами, дядя. Мы вспугнули одного в дебрях Самии. Настоящее чудовище! Что тогда началось! И это над чащей, раскинувшейся на семьдесят квадратных миль! А затем я взмыл по направлению к солнцу, — он показывал свои движения жестами, словно снова сидел в аэробайке, — и спикировал по касательной. Настиг его на взлете и выстрелил в упор под левое крыло. Разъяренный, он опрокинулся назад. Я принял вызов и пошел в крутой вираж влево, ожидая, что он бросится вниз. Так он и сделал. Он был совсем близко, и тогда…

— Лепольд!

— Да, я подстрелил его.

— В этом я не сомневаюсь. Теперь вы уже можете меня выслушать?

Король пожал плечами и плюхнулся на стул у самого конца стола, где принялся раздраженно и совсем не по-королевски грызть лернийский орех. Взглянуть дяде в глаза он не осмеливался.

— Я был сегодня на корабле, — сказал Уайнис, чтобы начать разговор.

— На каком корабле?

— Есть только один корабль. Этот корабль. Тот, который Фонд ремонтирует для нашего флота. Старый Имперский крейсер. Надеюсь, я говорю достаточно понятно?

— Ах, этот?! Вот видите, я же говорил, что Фонд отремонтирует его, если мы попросим. Ваши разговоры о том, что они собираются напасть на нас — пустая болтовня. Стали бы они тогда ремонтировать этот корабль? Это, знаете ли, не имело бы смысла.

— Лепольд, вы дурак!

Король покраснел. Он только что выбросил скорлупу первого ореха и собирался уже было приняться за второй.

— Погодите, погодите, — раздраженно, но без особой злости сказал он. — Я не позволю вам обзывать меня. Вы забылись. Через два месяца я достигну совершеннолетия.