Форексмен
Шрифт:
– И он еще меня называет Мешком?! – пробубнил Миша и устало побрел в свою комнату.
Так бывает: засыпает тело, а просыпается человек. Филипп открыл глаза и долго не мог понять, где он. У Миши в этой квартире он еще не был и с минуту лежал в непонятках, пока не вспомнил вчерашний вечер. Точнее, то, что было до того, как графин с водкой начал пустеть.
Когда мозг осознал, где он и что он, почувствовалась головная боль и общее хреновое состояние. Рядом на табуретке стоял стакан воды, валялась пара таблеток, телефон и записка. Филипп с трудом потянулся за ней и стал читать едва разборчивый почерк: «Я
«Как скажешь…» – подумал Филипп, но мысли давались так тяжело, что он решил пока обойтись без них.
Поднялся, проглотил таблетки. Из коридора в комнату смотрело зеркало. Филипп остановился, глянул издалека. Взъерошенные слипшиеся волосы, кривое заспанное лицо. Мятая одежда.
«Доброе утро, маргинал!» – поприветствовал внутренний голос. Он, странным делом, в отличие от обычных мыслей, не вызывал в мозгах болевых ощущений.
«Доброе утро… как там тебя? Ну да, голос. Просто безымянный голос»
«Ну, как, всё в жизни устраивает? Всем доволен?» – ехидно поинтересовался безымянный друг.
«Нет. И ты прекрасно знаешь: подобный вопрос задевает за живое»
«А как еще на тебя подействовать, если не задев за живое?! Иных инструментов у меня нет, а из задницы тебя вытаскивать уже пора»
«Серьезно? Когда это я успел туда залезть?»
«В последние несколько недель только и делаешь, что лезешь»
«Нашелся, добродетель! Может, я и в заднице, но здесь временами кайфово»
В ванной комнате оказалась классная душевая кабинка. С подсветкой, струями воды, бьющими вертикально из стен, и функцией активного гидромассажа.
Филипп закрыл дверцы и включил воду. Теплый пар быстро заполнил пространство. От воды потеплее он с восторгом закатил глаза. Затем на пару секунд повернул кран в сторону холодной, параллельно слушая нравоучения своего голоса в виде длинного монолога. Он был внятен и громок, поэтому шум воды ему не мешал.
Филипп вышел, обтерся полотенцем, а назидания продолжались.
«Все твои аргументы строятся на том, что так жить нельзя», – наконец, мысленно ответил Филипп, – «что я-де способен на большее, что во мне есть та доминанта, которая присуща только лидерам, и так далее… я по восьмому кругу это слушаю. Я понял. Тут, понимаешь ли, другое. Какой я, нафиг, лидер, когда у меня уже давно нет профита, а есть лишь слабая удача, которую я столько месяцев пытаюсь изловить за хвост?! Сейчас опять начнешь говорить, что надо взять себя в руки, начать торговать, как раньше, и прочее. Я это понимаю и обязательно так поступлю, но рациональная часть меня подсказывает: ничего не выйдет. Рынок изменился! Стал другим. Некоторое время назад я кое-как распознал его, поверил в него и, соответственно, в себя, в свои силы, возможности, а он просто снял очередную маску и посмеялся. Чую, у него этих масок еще очень много, слой за слоем, а денег у меня уже почти столько, сколько было вначале – пять тысяч долларов»
«Тогда я вообще ничего не пойму. – Если бы голос был человеком, сейчас он скривил бы лицо и развел руками. – В таком случае, в тебе должен быть страх: страх ошибок, страх очередного поражения, страх совершать сделки, в конце концов! А ты, наоборот, совершаешь их валом, как ненормальный»
«Страх проявляется у всех по-разному. Кто-то втягивает голову в панцирь, убегает, а кто-то наоборот – переходит в нападение. Есть еще те, кого страх парализует – они просто падают и замирают, но я, как ты уже понял, из тех, кто предпочитает нападать. Рынок меня «укусил», укусом отвечаю и я. Зубки у меня маленькие, перед ним бессильные, но все равно кусают. И остановиться не могу, ибо все тот же страх усиливает желание нападать. Нельзя заставить улитку не прятаться в раковину, и меня нельзя заставить не проявлять агрессию, когда страшно»
На кухне Филипп заварил чай и вышел с кружкой на лоджию. Голос пока молчал, анализировал. Но Филипп добавил, не дожидаясь ответа:
«Однако человек способен себя перестроить. В отношении торговли я попробую измениться. А пока сделаю перерыв на неделю. Буду заниматься чем угодно, только не Форексом. Хвосты по учебе подтяну»
В город уже пришла полноценная весна, такая, что легко спутать с летом. Вот только ночи по-прежнему холодные. Да и деревья пока без листвы. Но тепло. Филипп взглянул в небо – ни облачка. Высоко летел самолет.
Он взял ключи, обулся и, удивляясь, как быстро исчезает похмелье, вышел на улицу.
Направиться решено было в Мишин ресторан. Официантки встретили его испуганно. Вчерашний дебошир испытал неловкость, но не растерялся, извинился, и тотчас их лица озарились улыбкой. Вышел Миша. Они сели за стол отобедать. Разговор протекал менее скованно, чем вчера. Миша сказал, что в свободное время тоже хочет заняться Форексом. Намеревается совершать сделки лишь время от времени, рассчитывая на долгосрочное инвестирование.
– Сейчас все твердят об этом Форексе. Я тоже хочу поучаствовать.
– А ресторан? – поинтересовался Филипп, разрезая ароматную котлету.
– Я уже спрашивал у тебя, куда можно вложиться, чтобы иметь пассивный доход. Теперь у меня потихоньку появляются свободные средства, которые я бы хотел вкладывать. А для начала мне интересно самому повозиться в той кухне. – Глаза у Миши блеснули, он подумал о чем-то ярком, затем оживленно сказал: – А вообще-то забудь, не стану я туда лезть.
– Вот и правильно. Превратишься в такого же ненормального, как я. У тебя прекрасный ресторан, вложись лучше и открой второй.
– Ты просто боишься, что у меня в Форексе получится лучше.
Посмеялись. Филипп смеялся меньше: он действительно боялся. Чистое соперничество, ничего больше.
В разговоре вспомнили о двух элитных шлюшках и о том, как здорово провели тогда время.
– Надо бы повторить, – предложил Миша. – Как ты на это смотришь?
– С удовольствием, но не сейчас. Живое общение с женщинами не даст мне сосредоточиться. Как только дела с Форексом наладятся, так сразу.
– Главное, чтобы к тому времени ты не женился, – пошутил Миша. – А то захомутают. Ведь знаешь: влюбленный мужик потерян для друзей, а для подруг – тем более. По крайней мере, первые несколько лет.
– Знаю. Но я не из тех, кто даст загнать себя под каблук.
Миша пожал плечами: мол, кто знает, как может быть.
– Кстати, мне девочка одна приглянулась, – признался Филипп. – В одном видеочате сидит. Переписываемся уже дней десять. Хорошая такая. Характер – что надо. Не высокомерная, но и не простуха. С юмором. Открытая, общительная. Интересная. Когда на нее смотришь, на душе позитивно становится.