Форель и Фемида

Аллейн понял, что Роза испытывает своего рода нервную реакцию, которая нередко бывает ответом на сильное потрясение Когда наступает такая реакция, контроль, которому люди обычно подвергают любое свое высказывание ослабевает. И они способны завести речь на самые неожиданные темы. Вот и теперь Роза неожиданно добавила:

— Марк сказал, что папа ничего не почувствовал. Я уверена: это не просто слова, чтобы меня успокоить, — ведь Марк врач. Так что мне кажется, смерть стала для папы освобождением. От всего.

Аллейн мягко спросил:

— У него были поводы для огорчения?

— Да, были, — мрачно ответила Роза. — Но об этом я не могу вам рассказать Это дело семейное. Да и в любом случае вам это не может понадобиться.

— Как знать! — небрежно бросил он.

— В данном случае это так.

— Когда вы видели отца в последний раз?

— Вечером. Вчера вечером. Он ушел после семи. Было, я думаю, примерно десять минут восьмого.

— Куда он отправился?

Поколебавшись, Роза ответила:

— По-моему, к мистеру Финну. Он взял удочку и сказал мне, что спустится к Чайну половить рыбу. Он предупредил, что не вернется к ужину, и я проследила, чтобы ему оставили что-нибудь поесть.

— Вам известно, зачем он пошел к мистеру Финну?

Роза помолчала, потом ответила:

— По-моему, это как-то связано с одной… с одной публикацией.

— С публикацией?!

Роза откинула прядь волос с лица и закрыла глаза ладонями.

— Не понимаю, кто мог так с ним поступить, — прошептала она бесцветным голосом.

«Она совсем измучилась», — подумал Аллейн, но вопреки собственному желанию решил еще ненадолго задержать девушку.

— Расскажите мне, пожалуйста, вкратце о жизни вашего отца за последние лет двадцать.

Роза села на подлокотник кресла, в котором раньше сиживал полковник Картаретт. Правую руку она положила на спинку кресла и все поглаживала то место, где прежде покоилась голова ее отца. Роза была спокойна и ровным голосом повествовала Аллейну о том, как отец служил военным атташе в различных посольствах, как он работал в Уайтхолле во время войны, как он был назначен секретарем по военным делам в армейскую комиссию в Гонконге и, наконец, о том, как, вторично женившись, он ушел в отставку и погрузился в писание истории своего полка. Как оказалось, полковник много читал и особенно любил елизаветинских драматургов — это его пристрастие разделяла в полной мере и его дочь. Единственным его развлечением, помимо чтения, была рыбная ловля. Красные от слез глаза Розы на минуту повернулись к стене, на которой висели удочки, лески и поплавки.

— Я всегда привязывала на леску блесны. Мы сами сделали блесну, с которой он обычно удил. Вчера вечером я как раз ее и прикрепила к леске.

Ее голос задрожал и умолк. Внезапно она зевнула, как ребенок.

Открылась дверь, и вошел недовольный Марк Лакландер.

— А, вот ты где! — сказал он.

Он подошел к Розе и положил руку ей на запястье.

— Немедленно ложись, — сказал он. — Я попросил сестру Кеттл заварить тебе горячего чаю. Она ждет тебя. Я зайду к тебе позже и дам тебе нембутала. Придется заехать за лекарством в Чайнинг. Я вам больше не нужен? — обратился он к Аллейну.

— К сожалению, нужны на несколько минут.

— Вот как! — сказал Марк и после паузы добавил: — Ну да, конечно. Я мог бы и сам сообразить.

— Честное слово, Марк, не нужно мне снотворного! — взмолилась Роза.

— Ну, это мы решим, когда ты ляжешь. А теперь иди спать. — Он посмотрел на Аллейна. — Мисс Картаретт — моя пациентка, — добавил он, — и таково мое врачебное предписание.

— Отличное предписание, — ответил Аллейн. — Спокойной ночи, мисс Картаретт. Постараемся как можно меньше вас беспокоить.

— Вы меня совсем не беспокоите, — вежливо ответила Роза и подала Аллейну руку.

— Надеюсь, — сказал Аллейн Марку, — мы сможем поговорить с мисс Кеттл как только она освободится. А затем и с вами, доктор Лакландер, если не возражаете.

— Конечно, сэр, — надменно ответил Марк и, взяв Розу под руку, вывел ее из комнаты.

— Хотел бы я знать, дружище Фокс, — сказал Аллейн, — что, кроме этого кровавого убийства, терзает всю эту компанию.

— У меня странное предчувствие, — ответил Фокс, — предчувствие, не более того, что вся эта история связана с форелью.

— А у меня странное предчувствие, что вы правы.

Глава шестая ИВНЯК

1

Сестра Кеттл уютно устроилась на стуле, скрестив ноги и сложив руки на коленях. Ее передник под форменным пальто был аккуратно подоткнут: согласно предписаниям и согласно тем же предписаниям на голове у нее была форменная шапочка. Она только что подробно рассказала Аллейну о том, как обнаружила тело полковника Картаретта, и Фокс, который вел записи, смотрел на нее с выражением живейшего участия.

— Вот, собственно, и все, — сказала сестра Кеттл, — добавлю только, что меня не оставляло чувство, что за мной наблюдают. Да-да!

До этого ее показания были столь правдоподобными, что теперь оба полицейских уставились на нее в изумлении.

— Вы, конечно, решите, — продолжала сестра Кеттл, — что я глупенькая истеричка, потому что, хоть мне и послышалось, что хрустнула ветка, и почудилось, что кто-то вспугнул птицу, вспорхнувшую над зарослями, я никого не видела. И ничего не заметила. Но все же я чувствовала, что за мной следят. Так бывает во время ночного дежурства в больнице Пациент не спит и смотрит на вас. И, еще не взглянув на него, вы знаете что на вас смотрят. Если хотите, можете надо мной посмеяться.

— Зачем же смеяться? — ответил Аллейн. — Мы смеяться не собираемся верно, Фокс?

— Отнюдь, — кивнул Фокс. — В прежние времена я много раз испытывал точно такое же чувство в ночном патруле, и всякий раз оказывалось, что в какой-нибудь темной подворотне кто-то прячется и на тебя смотрит.

— Подумать только! — воскликнула с признательностью сестра Кеттл.

— Надо думать, — сказал Аллейн, — вы здесь всех отлично знаете, сестра Кеттл. Мне всегда казалось, что в сельской местности медицинские сестры — это своего рода связные.

Сестра Кеттл расцвела.

— Да, — согласилась она, — уж нам ли не знать людей! Конечно, по роду службы нам больше приходится иметь дело с простым народом, хотя при нынешней нехватке персонала нередко случается оказывать помощь более знатным птицам. Они платят нам без скидок, а это приносит пользу нашей ассоциации, так что, если это не наносит ущерба беднякам, мы помогаем и больным, принадлежащим к высшему классу. Я, например, лечу подагру леди Лакландер.

— А, да! — сказал Аллейн. — У нее же подагра.