Форма воды

– Ну и как, Фацио?

– Вы были совершенно правы. БМВ Лупарелло приехал из Монтелузы, а не из Вигаты.

– Точно?

– Со стороны Вигаты пляж завален бетонными блоками, не проедешь, ему пришлось бы лететь.

– Ты выяснил, каким путем он ехал?

– Да, совершенно невероятным.

– Объясни-ка.

– Между Монтелузой и Вигатой есть десяток дорог и дорожек, на которые можно в определенном месте свернуть, чтобы незамеченным добраться до выпаса, а машина инженера шла по дну пересохшего Каннето.

– Каннето? Да там и проехать-то невозможно!

– Но у меня же получилось, значит, и у кого-то другого тоже могло выйти. Там совсем сухо. Только у моей машины кардан полетел. А поскольку вы не хотели, чтоб я брал служебную машину, теперь мне нужно будет…

– Я тебе заплачу за ремонт. Что-нибудь еще?

– Да. Там, где БМВ выехал на берег речки, на песке остались следы протекторов. Если мы сейчас известим доктора Якомуцци, сможем получить отпечаток.

– Да пошел он к чертям собачьим, этот Якомуцци.

– Как прикажете. Вам еще что-нибудь нужно?

– Нет, Фацио. Возвращайся.

Глава пятая

Маленький пляж на Пунтасекка – песчаная полоска, которую море намыло у подножия каменного холма – в этот час был пуст. Когда появился комиссар, Джедже уже был там и в ожидании его курил сигарету, опершись на машину.

– Вылезай, Сальву, – сказал он Монтальбано, – глотнем малость свежего воздуха.

Какое-то время они стояли молча и курили. Потом Джедже, потушив сигарету, начал:

– Сальву, я ведь знаю, что ты у меня хочешь спросить. И я хорошо подготовился, можешь даже спрашивать вразброску.

Они улыбнулись этому общему воспоминанию. Они знали друг друга еще с подготовительного класса в маленькой частной школе, предшествовавшей школе настоящей, и учительницей у них была синьорина Марианна, сестра Джедже, на пятнадцать лет старше него. Сальво и Джедже были учениками нерадивыми, уроки готовили, особо не вдумываясь, и так же, как попугаи, отвечали. Бывали дни, однако, когда учительница Марианна не довольствовалась их пономарским бубнением и тогда принималась спрашивать вразброску, то есть не по порядку, в котором они выучили: вот тут-то и начинались муки, потому что требовалось понимание, логика.

– Как поживает сестричка? – спросил комиссар.

– Отвез ее в Барселону, там есть одна глазная клиника специализированная. Говорят, делают чудеса. Мне у них сказали, что хотя бы правым глазом она немного будет видеть.

– Когда с ней встретишься, передавай ей от меня пожелание поправиться.

– Будь уверен. Я тебе сейчас говорил, что подготовился. Давай налетай с вопросами.

– У тебя сколько народу работает на выпасе?

– Только шлюх и гомиков будет двадцать восемь. Плюс Филиппо ди Козмо и Мануэле Ло Пипаро, они у меня там следят, чтобы не случалось разных заморочек, ты ж понимаешь, достаточно какой-нибудь ерунды, и я накроюсь медным тазом.

– Поэтому смотришь во все глаза.

– Ясное дело. Ты ж себе представляешь, какой ущерб для меня может выйти, если там вдруг, ну, я не знаю, драка какая-нибудь начнется, или ножом кого пырнут, или кто ноги протянет из-за передозировки.

– А у тебя там всегда только травка?

– Всегда. Травка и максимум – кока. Спроси, спроси у мусорщиков, видели они когда-нибудь с утра шприцы, хоть один-единственный?

– Верю.

– И потом, Джамбалво, шеф полиции нравов, в затылок дышит. Говорит, что меня терпит, только пока я не создаю проблем, а если начну ему мытарить душу серьезными вещами, тут же приструнит.

– Я старину Джамбалво понимаю: он беспокоится, как бы не пришлось прикрыть твою лавочку на выпасе. А то придется распроститься с денежками, которые ты ему отстегиваешь. Ты с ним как рассчитываешься: фиксированную сумму каждый месяц, процент с выручки? Сколько ему даешь?

Джедже улыбнулся:

– Попроси перевести тебя к ним и узнаешь. Я бы порадовался, подкормил бы тебя немножко. А то жаль смотреть на такого бедолагу: живет на одну зарплату, ходит с заплатами на заднице.

– Спасибо за комплимент. Теперь расскажи мне о той ночи.

– Короче, было где-то так десять – полодиннадцатого, Милли работала и увидела фары машины, которая на скорости неслась вдоль моря со стороны Монтелузы. Милли перепугалась.

– Кто эта Милли?

– Звать – Джузеппина Ла Вольпе, родилась в Мистрате, тридцать лет. И девица она башковитая.

Джедже вытащил из кармана сложенную бумажку, протянул Монтальбано:

– Я тут записал настоящие имена и фамилии. И адреса тоже, вдруг захочешь поговорить с ними лично.

– Почему, говоришь, Милли перепугалась?

– Потому что машина подъехать с той стороны не могла, разве что спуститься по Каннето, а там не только машину испортить можно, но и шею сломать. Поначалу она решила, что это светлая мысль Джамбалво: облава без предупреждения. Потом раскинула мозгами: не могли это быть легавые, – кто устраивает облаву на одной машине? Тут уж она чуть не обделалась со страху, потому как ей примерещилось, что это могут быть ребята из Монтероссо: они со мной развязали войну, чтоб отнять у меня выпас, и могла запросто случиться перестрелка. Тогда она уже не спускала глаз с машины, чтоб вовремя смыться, если что, но клиент ейный начал возбухать. Однако Милли успела заметить, что машина развернулась и, приткнувшись к ближним кустам, остановилась.

– Ничего нового ты мне не сообщаешь, Джедже.

– Мужик, который трахал Милли, ее выпустил и задним ходом по тропинке поехал к шоссе. Милли стала прохаживаться туда-сюда, ожидая нового клиента. На то место, где она раньше была с мужиком, подъехала Кармен со своим кавалером, – приезжает к ней каждую субботу-воскресенье, всегда в то же время и сидит часами. Настоящее имя Кармен тоже на бумажке, что я тебе дал.

– И адрес?

– Ага. До того, как клиент выключил фары, Кармен успела заметить, что парочка в БМВ уже при деле.

– Она тебе сказала, что именно видела?

– Ага. У нее было всего несколько секунд, но она видела. Наверно, зрелище ее сразило: машины таких марок на поскотине не попадаются. Короче, женщина, которая сидела за рулем, – да, из головы вылетело, Милли мне говорила, что вела машину женщина, – она развернулась, влезла на колени к мужику, он был на переднем сиденье, сначала поорудовала малость внизу руками, их видно не было, а потом стала елозить вверх-вниз. Или ты уже забыл, как это делается?