Форма жизни

Может быть, это обстоятельство и послужило катализатором бешеной страсти Лорэлая?

Эта мысль не очень понравилась Йохану, он даже стиснул челюсти. А впрочем, что здесь такого? Они прекрасно провели время и проведут ещё много таких жарких ночей вместе. И какая разница, кто какие цели преследует? Если постоянно держать в уме возможные планы Лорэлая заполучить кусочек корпорации, то все его хитрости и интриги окажутся бесполезны.

Пока Йохан перетряхивал в уме такие противоположные мысли — от сочувствия до цинизма, Лорэлай успел одеться и накинул на плечи кожаный френч.

— Ты закроешь за мной? — спросил он, пригладив выбившуюся прядь.

— Здесь всё автоматическое, — ответил Йохан, а потом погладил смятую простынь сбоку от себя. — Иди ко мне, до утра ещё далеко…

— Я хочу успеть… хм… перекусить, — игриво ответил вампир и улыбнулся. Блеснули клыки. Йохан нервно улыбнулся в ответ.

— Не смею задерживать, — ответил он, закидывая руки за голову. — И даже не возражаю, если ужином станет кто-нибудь из моих милых соседей.

Лорэлай захохотал своим красиво интонированным театральным смехом. Йохан тоже усмехнулся. Вампир вдруг плавно приблизился, положил уже окончательно остывшие пальцы на чуть колючий подбородок любовника и промурлыкал:

— Ты плохой мальчик…

После чего медленно и тщательно облизал его губы, как подтаявшее мороженое. Йохан удержался от того, чтобы не сплюнуть от омерзения.

— Ты тоже не ангел, — ответил он вместо этого.

Лорэлай распрямился и улыбнулся:

— Хм. Мы идеальная пара!

После чего покинул комнату.

Йохан некоторое время лежал в тишине и почти полной темноте. На стене переливались проникавшие с улицы бледные огни плазменных рекламных щитов. Казалось, чьи-то тени мелькают в углах просторной комнаты, не захламлённой громоздкой мебелью вроде той, которой Дагмар — да покоится его душа с миром — обставлял свой кабинет.

Йохану стало жутко.

— Свет, верхний, — подал он голосовую команду домашнему компьютеру, и по всему периметру комнаты загорелись длинные узкие лампы под самым потолком, мгновенно развеяв полумрак.

Йохан сел на постели, с силой растёр лицо ладонями. Неприятное ощущение присутствия кого-то чужогоне покидало его. Йохан вздохнул и отправился на кухню, включая кофеварку очередным голосовым приказом. Кажется, до утра он не сомкнёт глаз.

Сидя в компании с кружкой из стеклокерамики, Йохан почему-то вспомнил Роберта Нахта. Вроде с виду нормальный, а пристрастия… Как можно любить мёртвых? Впрочем, поспешное увольнение Роберта с весьма солидной должности в «Танатосе» и распродажа им большей части имущества и всех женщин лишний раз доказывали, что у бывшего главного крио-оператора явно не лады с головой.

Йохан криво улыбнулся своему искажённому отражению на хромированном боку кофеварки, и улыбка растянулась от уха до уха, как у страшной куклы.

— Ну, будем здоровы, — сказал Йохан и чокнулся кружкой с собственным искажённым двойником.

43 глава

Мёртвые не спят, в криогенном анабиозе нет снов. И всё-таки Эриху чудилось, будто он провалился в многодневный сон — логичный до мельчайших деталей, убедительный. И нереальный.

Бойтесь своих желаний, они исполняются.

Эрих прежде не признавался в том, что желает смерти Дагмару. Нет, не смерти… присоединения, вот правильный термин, присоединения Дагмара к не-живым.

«Ты сумасшедший, — твердила часть его. — Немедленно прекрати даже думать об этом!»

Но разве Эрих убил Дагмара?

Так получилось. Никто не виноват. Просто он не уследил. Надо было скорректировать приказ для зомби — убить всех, кроме Дагмара. Или же самому участвовать в захвате башни корпорации, как это сделал Йохан. Но теперь…

Что ж, смерть — поправимая беда. И Дагмар совсем не изменился. Только стал чище и лучше.

Хотелось быть ближе к нему, но Эрих заставлял себя выжидать, повторяя про себя — Дагмару необходимо время, он должен освоиться и осознать всё произошедшее в полной мере. Не стоит сейчас докучать ему своим присутствием. Может быть, Дагмар немного обижен на Эриха за то, что тот поднялего, и теперь бывший глава непоколебимого «Танатоса» вынужден наблюдать, как его имуществом распоряжаются другие люди, бессильный как-то вмешаться, заявить свои права. Даже просто выйти в люди.

Эрих с Дагмаром виделись нечасто. Дом был поистине огромен — рассчитанный на большое количество слуг, женщин и детей до-интернатного возраста, на светские вечеринки, мини-бассейны и спортзалы, и на остальную чушь, никакой пользы от которой Эрих не видел. Дагмар практически заставил своего друга и совладельца его корпорации купить эту махину много лет назад — ради поддержания статуса. Но Эрих так никогда и не научился быть человеком из высшего общества. Б ольшая часть его дома была заброшена и не используема. Но Дагмар любил бродить по этим катакомбам, оставляя на пыльных барельефах следы своих холодных пальцев. Эрих толком не знал, где мог находиться Дагмар в тот или иной момент. И находился ли он вообще в доме. Включать камеры наблюдения в апартаментах, отведённых Дагмару, Эрих не решался. Это казалось ему кощунственным и бестактным. Он ждал, когда Дагмар перестанет прятаться от всего света. И от него тоже. Когда придёт к нему и просто возьмёт за руку. Как тогда… Когда хотел спросить — «жив ли ты?»

* * *

Дагмар сам пришёл к Эриху.

Осторожно постучал в двери лаборатории.

— Эрих, можно к тебе? — тихий вопрос чуть с хрипотцой.

Эрих судорожно прикрыл вскрытый труп — будущего очередного солдата «Танатоса» — и ответил:

— Да, да, заходи, Даг.

— Я не помешал? — виновато спросил Дагмар, медленно переступая порог.

— Нет, я только собирался поработать. Немного и повременить можно. — Эрих повернулся к нему, быстро стягивая резиновые перчатки и расстёгивая заляпанный сукровицей комбинезон.

Дагмар безучастно окинул взглядом торчащую из-под небрежно накинутой простыни руку, разрезанную от запястья до локтя — прежде подобное зрелище заставило бы его выбежать с криком, и потом неделю мучили бы кошмары — затем спокойно отодвинул её со своего пути и приблизился к Эриху. Взял его ладони в свои.

— Знаешь, я… мне кажется, что мы должны поговорить обо всём этом, — неуверенно начал Дагмар и сам же усмехнулся. — Чёрт, волнуюсь, как выпускник интерната! Эрих, я долго думал… У меня было время. Хм… И я решил… Я не могу больше сидеть один в своей комнате. Конечно, иногда Лори заглядывает, возит меня по этим своим клубам, то ли пытаясь развеять мою скуку, то ли издеваясь. Я сам не пойму, если честно… Ох, ты же знаешь Лори!

— Знаю, — кивнул Эрих, улыбаясь. Конечно, Эрих знал. И ещё догадывался, почему Лорэлай недолюбливает Дагмара.

Ревность не чужда даже тем, кому полагалось бы сгнить давным-давно. Существовать — не только мыслить, но и чувствовать. И Эрих тоже умел чувствовать.

Он склонил голову набок, залюбовался Дагмаром, точно художник — лучшей картиной, которую никогда не решится выставить на продажу, даже если бы сулили целое состояние. Дагмар не так пронзительно-красив, как экзотичный Лорэлай. Нет в нём и кошачьей стати. И даже фигура его не такая точёная, как у маленького, худощавого певца. Тот — как «мини-версия» обыкновенного мужчины. А Дагмар скорее напоминает женщину — мягкий, весь какой-то округлый, с покатыми узкими плечами и овальным полноватым лицом, на котором никогда не заметна щетина (теперь уже она точно никогдане будет заметна). В этом была своя трогательная прелесть. Лорэлая хотелось стиснуть в руках, как строптивую кошку. Дагмара же хотелось нежно обнять и прижать к себе, как испуганного ребёнка.