Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV — первой трети XVI в.
Шрифт:
В поручной по князьям Шуйским 1528 г. упоминаются только сыновья Дмитрия Петр и Андрей, так как к этому времени сам кн. Дмитрий уже умер. Князь Петр Дмитриевич Ростовский был женат на дочери кн. Бориса Волоцкого. В 1520 г. возглавлял большой полк русской рати, стоявшей на Толстике (в Мещере). Последний раз в разрядах упоминается в 1521 г. [417] В 1515 г. его брат кн. Андрей возглавлял передовой полк на Луках в войсках кн.
А. В. Ростовского. В 1519 г. он был отпущен в Стародуб к Василию Шемячичу. В 1529 г. он стоял на Вязьме вместе со своим отцом. Летом 1531 г. и летом 1532 г. А. Д. Ростовский наместничал в Рязани. В 1534 г. был воеводой «за городом» на Луках. Летом 1535 г. в походе на Литву возглавлял полк правой руки. В 1536 г. в чине боярина находился в Калуге. [418]
417
СГГД. Ч. 1. № 156; ДДГ. № 87. С. 350; Р. С. 98, 166, 174; РК. С. 66.
418
РК. С. 62, 74, 76, 81, 85, 87, 89. В Пространных разрядах А. Д. Ростовский называется боярином еще в 1534 г. (Р. С. 248). По Ш, боярин с 1534/35 г., умер в 1549/50 г., вероятно, в начале 1550 г. (Зимин. Состав Боярской думы. С. 57). Постригся в монахи у Бориса и Глеба (Род. кн. Ч. 1. С. 85); см. его кабалу на сельцо Пахомово (ГАР. С. 68 (ящик 145), 343—344).
У Ивана Яна Андреевича Ростовского было четверо сыновей. Василий Губка Иванович рано исчезает из источников (он встречался в разрядах
419
РК. С. 25, 29.
420
Там же. С. 32, 54; ПДС. Т. 1. Стб. 154, 156; Акты Копенгагенского архива // ЧОИДР. 1915. Кн. 4. № 9; ПСРЛ. Т. 13. С. 22; Переписная окладная книга по Новугороду. . . С. 131. Его сын Юрий появляется в разрядах в конце 1531 г. (РК. С. 79). В 1527/28 г. у него были владения в Ростовском уезде (ГБЛ. Ф. 303 (АТСЛ). Кн. 533. Л. 722).
421
РК. С. 25.
422
Сахаров. Т. II, кн. VI. С. 37; РК. С. 40.
Дядя Владимира Андреевича Ростовского Иван Александрович был родоначальником князей Пужбольских. [423] Из четырех его сыновей дети были только у младшего — Ивана Долгого. Его мы застаем около 1471—1476 гг. на Двине. Здесь же владели землями двоюродные братья Долгого: бездетный Константин и Иван Владимировичи, а также их двоюродный племянник Федор Андреевич. [424] Внук Ивана Владимировича Иван Александрович Лобан около 1495 г. владел поместьем в Новгороде. [425] Там же было поместье и внука Дмитрия Бритого Ивановича Петра Владимировича. [426]
423
Владимир Волох, Иван Брюхо и Семен Вершка Ивановичи Пужбольские около 1495 г. были новгородскими помещиками (НПК. Т. 1. Стб. 112; Веселовский. Землевладение. С. 291).
424
АСЭИ. Т. 3. № 16. С. 32—33.
425
НПК. Т. 2. Стб. 590.
426
Там же. Т. 3. Стб. 198.
Ростовские и суздальские княжата в первой трети XVI в. образовали самую влиятельную прослойку в составе Боярской думы. Но это произошло не сразу. Ростовские князья впервые начинают получать боярские звания около 1509 г., а суздальские — около 1512 г. Сравнительно позднее их включение в состав Боярской думы объясняется тем, что Ростовское княжество было окончательно присоединено к Москве только в 1474 г., а вошло в состав великокняжеских земель только после 1485 г. Суздальские княжата в значительной части занимали положение формально независимых князей-наместников Пскова и Новгорода.
Усиление позиций ростовских и суздальских князей в Боярской думе произошло во второй половине княжения Василия III. Если за время правления Василия III в Думу входили всего пять князей Оболенских, причем единовременно обычно по одному представителю этой фамилии (только в 1526—1529 гг. в Думе было двое Оболенских), если Гедиминовичей было всего трое (единовременно с 1515 г. только по одному человеку), то ростовских и суздальских княжат в Думе насчитывалось семь человек, причем с 1513 г. обычно единовременно трое, а накануне смерти Василия III — четверо, т. е. примерно половина всех бояр. Горбатым (с 1529 г.) и Шуйским (с 1531 г.) удалось добиться, чтобы в Думе насчитывалось по два представителя их фамилий, а Ростовские имели там одного члена. Так, в 1531—1535 гг. в Думе заседали пять потомков ростовских и суздальских княжат. Не менее важное отличие состояло и в том, что ростовские и суздальские княжата корнями были связаны со своими родовыми землями, а сверх этого держали в своих руках ключевые позиции в крупнейших русских городах. Так, новгородское и псковское наместничество было привилегией для этих княжат, ибо оно восходило к старинным связям ростово-суздальских княжат с Новгородом и Псковом времен их независимости. Так, только 9 лет из 28 правления Василия III на новгородском наместничестве не было представителей их клана. В 1470—1471, 1477/78, 1491—1501, 1503—1507, 1514/15—1521, 1539—1540, 1542—1595 гг. Ростовские и Шуйские занимали и псковское наместничество (до 1510 г. были там князьями-наместниками). С 1514 по 1524 г. они были смоленскими наместниками. Служили также наместниками на Вязьме, Дорогобуже, Муроме, Ивангороде, Переславле и Рязани. В итоге получалась очень своеобразная картина. Отстраняя княжат от участия в центральном управлении (особенно в первый период княжения), Василий III вынужден был в связи со слабостью центрального государственного аппарата передать в их руки распоряжение армией и властью на местах. Так, постепенно ростовские и суздальские княжата укрепили свои политические позиции в стране с благословения самого же правительства. Среди этих княжат были крупные администраторы и полководцы, такие, как братья И. В. и В. В. Шуйские, как Б. И. и М. В. Горбатые, которые в 20—30-е годы принадлежали к ведущим политическим деятелям страны. Казалось бы, что служилые княжата имели преимущество перед князьями Северо-Восточной Руси: они считались более привилегированной частью русской аристократии, а в своих вотчинах-княжениях сохраняли суверенные права. Но по существу ростовские и суздальские княжата могли сравниться с ними по своему могуществу. Владения служилых княжат были, как правило, осколками когда-то крупных владений, а сами они были отстранены от реального управления страной. Шуйские, Горбатые и Ростовские были не тенями прошлого, а обладателями значительной власти в крупнейших русских городах и районах страны. Желая ослабить княжескую власть Думы, Василий III, хотел этого или не хотел, усилил их влияние на местах. Тем самым были подготовлены условия для временного торжества боярского самовластия, которое обрушилось (казалось бы, неожиданно) на Россию в годы малолетства Ивана IV.
История включения земель Ярославского княжества в состав единого Русского государства изучалась В. С. Шульгиным [427] (схема 7).
427
Шульгин В. С. Ярославское княжество в системе Русского централизованного государства в конце XV—первой половине XVI в. // Научные доклады высшей школы.
Ист. науки. 1958. № 4. С. 3—15; см. также: Маркевич А. И. Ярославские князья в Московском государстве // Тр. VII Археологического съезда в Ярославле. М., 1891. Т. 2. С. 82—108.У Давыда Федоровича Ярославского (умер в 1321 г.) было два сына — Василий Грозные очи (умерший в 1345 г.) и Михаил. [428] При них Ярославское княжество стало дробиться. Первый из сыновей князя Давыда получил в наследие Ярославль, а второй — Мологу. У Василия было трое сыновей — Василий, Глеб и Роман. [429]
Внук Василия Грозные очи, Иван Васильевич, рано умер (1426 г.). Ярославль унаследовал его брат Федор, который «после отца на большом княжении был на Ярославле». [430] Какие-то земли в Ярославщине перепали сыновьям Ивана, а было их у него пятеро: Роман, бездетный Александр, Василий, бездетный Яков Воин и Семен Курбский. В удел Воину, как сообщают родословные книги, досталась Курба. [431] Но так как, скорее всего, Воин рано умер и к тому же бездетным, Курба перешла к Семену (откуда и его прозвище). Сохранение остатков суверенных прав на старинные земли не позволило детям Ивана Васильевича занять сколько-нибудь видное место при великокняжеском дворе.
428
«Докончальные ярославских князей», хранившиеся в Царском архиве, до нас не дошли (ГАР. С. 69 (ящик 149), 354).
429
Род. кн. Ч. 1. С. 114.
430
ПСРЛ. Т. 25. С. 246; Род. кн. Ч. 1. С. 114; РИИР. Вып. 2. С. 102. По Летописной редакции родословных книг, «на великом княжение не был на Ярославли» (РИИР. Вып. 2. С. 28—29).
431
Род. кн. Ч. 1. С. 114. В Летописной редакции Воина нет, в Румянцевской не говорится о его уделе.
У Романа Ивановича было четверо сыновей — Федор, Лев, бездетный Петр и Семен. И у них оставались какие-то суверенные права на отдельные ярославские земли. Во всяком случае, это можно сказать о Федоре (около 1463—1478 гг.) [432] и Семене. Возможно, благодаря этому потомки Федора не достигли во второй половине XV—первой трети XVI в. каких-либо успехов. У Федора было трое сыновей — Федор Алабыш, бездетный Василий Мамон и Александр Аленка (Оленка). Старший из двух сыновей Федора Алабыша, Иван, упоминается только в свадебном разряде 1500 г., [433] а младший, Семен, известен разрядам в 1516—1543 гг. Семен был женат на дочери кн. Василия Андреевича Микулинского. [434] Оба они умерли бездетными. Александр Аленка (родоначальник Аленкиных) несколько раз встречается в разрядах 1505—1508 гг., [435] а его сыновья Андрей и Федор — соответственно с 1536 и с 1521 гг. [436]
432
АСЭИ. Т. 3. № 198, 200.
433
Сахаров. Т. II, кн. VI. С. 37.
434
РК. С. 59, 67, 72, 89, 92, 93, 102—104; ЦГАДА. Ф. 281 (Грамоты Коллегии экономии). Ярославль, № 16/14764; ср.: АФЗХ. Ч. 2. № 191, 200 (сообщено В. Б. Кобриным).
435
РК. С. 36, 39, 42.
436
Там же. С. 66, 90.
Сын Льва Романовича Петр, возможно, был испомещен в Новгороде, так как там находились поместья его детей. Внук Петра Иван Семенович казнен в связи с «мятежом» кн. Андрея Старицкого. [437] Другой сын Льва, Михаил Троекур (родоначальник Троекуровых), упоминается в разрядах Новгородского похода Ивана III 1495 г. и свадебном разряде кн. В. Д. Холмского 1500 г. [438] Сын Михаила Троекура Иван появляется в разрядах с 1520 г., а другой сын — Михаил — с 1537 г. [439]
437
Род. кн. Ч. 1. С. 116; Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. Л., 1979. С. 27, 76.
438
РК. С. 25; Сахаров. Т. II, кн. VI. С. 37. В 1506 г. наместником на Двине назван Михаил Михайлович Троекур (Р. С. 91—92). Вероятна ошибка в отчестве.
439
РК. С. 65, 92; Р. С. 172, 269.
Судьба у кн. Семена Романовича Ярославского была примечательной. В 1467 г. он возглавлял поход «на черемису». Еще около 1462—1478 гг. он дал пожни в Ярославском уезде Спасскому монастырю. В 1485 и 1487 гг. участвовал в походах на Казань. В 1489 г. был князем-наместником во Пскове (до 1491 г.). В 1493 г. возглавлял в рати Д. А. Пенко передовой полк. В 1495 г. назван среди бояр, сопровождавших Ивана III в его поездке в Новгород. В 1500 г. был назначен в большой полк во время русско-литовской войны. О боярстве его в разрядной записи не говорится. Но в 1498 г. он упоминается в Хронографической росписи бояр. В ноябре 1495—марте 1496 г., марте 1497 г. и апреле—мае 1501 г. наместничал в Новгороде. Зятем его был П. Ф. Хромой, вместо которого кн. Семен около 1492 г. составлял межевую запись на владения Белозерского уезда. В 1503/04 г., накануне смерти, сделал земельный вклад в Спасо-Ярославский монастырь. Семен Романович был женат на вдове И. И. Товаркова Ирине. [440]
440
ПСРЛ. Т. 8. С. 153, 231 (без боярского титула); Т. 28. С. 153; АСЭИ. Т. 2. № 284; Т. 3. № 199, 217, 436 (без боярского титула); АФЗХ. Ч. 2. № 54 (1512 г.; см.: Зимин. Вотчина. С. 109); РК. С. 20, 21, 23 (без боярского титула), 24 (см.: Alef. Р. 102, 104, 111), 31 (без боярского титула); Р. С. 26; ПЛ. Вып. 1. С. 81; Марасинова Л. М. Новые псковские грамоты XVI—XV вв. М.ц; 1966. С. 194; Шмидт. С. 272; Finlands Medilitudes Urkunden. Helsinki. 1930. Bd. VI. № 4734. S. 73—75.
Князь Семен — единственный из ярославских княжат, вошедший в Думу. Впрочем, с боярским титулом он упомянут только дважды и в обоих случаях в записях, содержавших перечень не только бояр, но и других лиц (разрядная запись 1495 г. и хронографическая 1498 г.). Вопрос о его боярстве еще следует считать не вполне решенным, тем более что в Государеве родословце он боярином не называется. [441]
У князя Семена было трое сыновей. Старший из них, Константин Сисей (родоначальник Сисеевых), упомянут со своим отцом в грамоте, составленной около 1463—1478 гг. Встречается Сисей и в разрядах 1495 и 1520 гг. [442] Второй сын князя Семена, Петр Кривой, в 1529/30 г. наместничал в Вязьме, а третий (Иван Семейка) погиб в 1514 г. под Оршей. [443]
441
Род. кн. Ч. 1. С. 115.
442
АСЭИ. Т. 3. № 199; РК. С. 25, 65.
443
Р. С. 217; Род. кн. Ч. 1. С. 117; РК. С. 55.