Формирование философии марксизма

Осуждая всех тех, кто отстаивает, оправдывает частные интересы и противопоставляет их интересам общества, Энгельс проводит принципиальное различие между своекорыстием господствующих классов и материальными интересами пролетариата, положение которого «становится с каждым днем все более критическим» (1, 1; 507). Количество безработных в Англии непрерывно возрастает, что обусловлено, как полагает Энгельс, установившейся в этой стране системой производства. Действительный механизм капиталистического производства, с необходимостью порождающий безработицу, еще не известен Энгельсу. Он говорит об одностороннем индустриальном развитии Англии, которая производит гораздо больше промышленных изделий, чем может потребить ее население. Внешние рынки сокращаются, так как ранее отсталые страны создают свою собственную промышленность и ограждают ее от английской конкуренции высокими пошлинами. Колонии также не могут потребить возрастающую массу продукции английской промышленности. Сократить же свое промышленное производство Англия не может, так как лишь на нем зиждется ее национальное богатство. Таково, по мнению Энгельса, «противоречие, лежащее в понятии промышленного государства» (там же, 500), т.е. противоречие, свойственное не только Англии, но и капитализму вообще. Промышленность «хотя и обогащает страну, но она также создает и стремительно увеличивающийся класс неимущих, абсолютно бедных, класс, который перебивается со дня на день и который уже нельзя будет устранить, потому что он никогда не сможет приобрести стабильной собственности. А к этому классу принадлежит одна треть, почти половина всех англичан. Малейший застой в торговле лишает хлеба значительную часть этого класса, большой торговый кризис – весь класс. Когда создается такое положение, что еще остается этим людям, как не восставать? А по своей численности этот класс стал самым могущественным в Англии, и горе английским богачам, когда он осознaет это» (там же, 501 – 502).

Статьи Энгельса в «Рейнской газете» свидетельствуют о том, что он стоит на стороне английских рабочих в их борьбе против капитала. Непосредственное изучение английской действительности, влияние чартистского движения и английского утопического социализма все более определяют его переход на позиции материализма и коммунизма. Впоследствии Энгельс писал: «Живя в Манчестере, я, что называется, носом натолкнулся на то, что экономические факты, которые до сих пор в исторических сочинениях не играют никакой роли или играют жалкую роль, представляют, по крайней мере для современного мира, решающую историческую силу; что они образуют основу, на которой возникают современные классовые противоположности; что эти классовые противоположности во всех странах, где они благодаря крупной промышленности достигли полного развития, следовательно, особенно в Англии, в свою очередь составляют основу для формирования политических партий, для партийной борьбы и тем самым для всей политической истории» (1, 21; 220).

Разумеется, к этим важнейшим теоретическим выводам Энгельс пришел не в 1842 – 1843 гг., а позднее. В начале своего пребывания в Англии Энгельс еще рассматривает материальные интересы людей как внешние, правда, необходимые проявления субстанциальных духовных сил человечества [94] . То, с чем столкнулся Энгельс в Манчестере, противоречило его убеждениям. Еще не преодоленные идеалистические представления мешали ему увидеть в резкой классовой дифференциации английского общества необходимое выражение социального прогресса, антагонистический характер которого казался Энгельсу явным регрессом. В это время Энгельс еще не сознавал, что определяющей силой общественного развития являются производительные силы. Поэтому поляризация классов в капиталистической Англии, борьба между партиями представлялись ему чуть ли не средневековым партикуляризмом. Но гений Энгельса и его революционно-демократическое чутье сказываются в том, что он подмечает в особых классовых интересах английского пролетариата всеобщее содержание и значение. Он не только включается в чартистское движение, но и ставит вопрос о том, чтобы соединить его с учением Оуэна, большинство сторонников которого отрицательно относилось к провозглашаемой чартизмом политической программе.

94

Г.М. Оруджев, характеризуя статьи Энгельса конца 1842 – начала 1843 г., указывает: «По Энгельсу, государство выражает интересы господствующих классов и не является воплощением абсолютного духа или действительностью нравственной идеи» (39; 102). Между тем Энгельс, как было показано выше, считал, что английское государство выражает интересы экономически господствующего класса. И он критиковал английское государство как противоречащее сущности государства.

В «Письмах из Лондона» Энгельс отмечает, что английские социалисты последовательнее и практичнее французских: они не идут на компромисс с религией, ведут борьбу против церкви, объединяют вокруг себя значительные группы трудящихся. Энгельс высоко оценивает критические выступления английских утопических социалистов и коммунистов против капиталистического строя. В особенности его восхищают английские рабочие, которые со знанием дела обсуждают на своих собраниях вопросы социализма и коммунизма. «В социалистах, – сообщает Энгельс, – очень явственно видна английская энергия, но больше всего в этих, я бы сказал, славных ребятах меня изумляло их добродушие, далекое, однако, от слабости; они смеются над чистыми республиканцами, ибо республика была бы так же лицемерна, так же проникнута теологией, так же несправедлива в своих законах, как и монархия; но для социального преобразования они готовы отдать все: жену и детей, свое добро и свою жизнь» (1, 1; 521).

Энгельс подчеркивает, что социалистические и коммунистические учения – наиболее выдающиеся явления в духовной жизни Англии и других стран. Он видит в них выражение глубочайших гуманистических потребностей человечества, что, однако, не мешает ему критически их оценивать. Так, об Оуэне Энгельс говорит: «Основатель движения социалистов Оуэн пишет в многочисленных своих книжках на манер немецких философов, т.е. очень плохо, но временами его мысль вдруг проясняется, и он придает тогда своим темным писаниям удобоваримую форму; впрочем, воззрения его многообъемлющи. По Оуэну, „брак, религия и собственность – единственные причины всего зла, какое существовало от начала мира“ (!!); все его сочинения кишат яростными нападками на теологов, юристов и медиков, которых он валит в одну кучу» (1, 1; 519). Хотя Энгельс в отличие от Оуэна не собирает в одну кучу теологов и медиков, частную собственность и семью, он по существу солидаризируется с важнейшими антикапиталистическими выводами утопического социализма. Однако школа гегелевской диалектики приучила его рассматривать социальные явления с точки зрения развития, в то время как утописты метафизически противопоставляли абстрактно понимаемый социалистический идеал всей предшествующей истории. Отсюда понятно его критическое отношение к теории утопического социализма.

Идеи, развиваемые Энгельсом в работах 1841 – 1842 гг., имеют много общего с идеями Маркса тех же лет. И все же путь, которым Энгельс идет к материализму и коммунизму, несколько отличается от пути Маркса. В то время как у Маркса начало перехода к материализму и коммунизму связано главным образом с критикой умозрительных построений немецкой классической философии и анализом политических и экономических проблем отсталой немецкой действительности, у Энгельса этот переход совершается благодаря изучению наиболее развитой капиталистической страны того времени, под непосредственным влиянием чартизма и утопического социализма Р. Оуэна.

Глава третья. Окончательный переход к диалектико-материалистическому и коммунистическому мировоззрению

1. На пороге нового, научно-философского и коммунистического мировоззрения. Рукопись Маркса «К критике гегелевской философии права»

Работа в «Рейнской газете» поставила перед Марксом коренные социально-экономические и политические вопросы, на которые ни философия Гегеля, ни младогегельянство не давали ответа. Если государство по природе разумно, то почему на практике оно вступает в конфликт с разумом? Если разум – имманентная действительности, определяющая ее мощь, то откуда возникают неразумные социальные установления? Что разобщает и противопоставляет друг другу членов общества, которое по природе своей есть целесообразная общность человеческих индивидов? Что вызывает разделение общества на имущих и неимущих, сословия и классы? Образует ли право действительную основу жизни людей или же оно определяется независимыми от него отношениями? Совместимо ли существование частной собственности с демократическим устройством общества, исключающим привилегированное положение какой-либо группы людей? Каковы пути разумного переустройства общества, в котором благо одних является злом для других?

По учению младогегельянства, противоречие между гуманной сущностью государства и неадекватным ей эмпирическим существованием объясняется тем, что государство превращает религию в свою главную опору, между тем как религия извращает его природу. Маркс, разделяя убеждение относительно необходимости разоблачения «христианского государства» [95] , идет вместе с тем дальше, поскольку он считает религию не причиной, а следствием извращенной социальной реальности. Что же касается причины извращения природы государства, то ее образует политическое господство частной собственности. Введение всеобщего и равного избирательного права и, следовательно, упразднение имущественного ценза, казалось бы, упраздняют политическое господство частной собственности. Но это нисколько не затрагивает ее экономического господства.

95

Так, в письме к А. Руге от 13 марта 1843 г. Маркс говорит: «Надо пробить в христианском государстве столько брешей, сколько возможно, и провести туда контрабандой столько рационального, сколько это в наших силах» (2; 257).

В статье «Оправдание мозельского корреспондента» Маркс, как было показано выше, объясняет действия органов государства его объективной, независимой от воли государственных деятелей природой. Но свидетельствует ли в таком случае тот факт, что органы государства служат помещикам, об извращении его природы? Нет ли в этом закономерного выражения сущности исторически определенного государства? Научный ответ на эти вопросы предполагает, как нетрудно понять, отказ от идеалистического понимания государства как разумно-нравственного по своей природе организма. Преодоление идеалистической концепции государства и составляет важнейшее направление идейного развития Маркса в период его окончательного перехода к диалектическому материализму и научному коммунизму.

Выйдя из редакции «Рейнской газеты», Маркс временно удаляется, пользуясь его собственным выражением, «в учебную комнату». Работа в газете подводила его к заключению, что экономические и политические факты играют несравненно большую роль, чем та, которую им обычно приписывают. Такой вывод трудно было согласовать с идеалистическими воззрениями, которых еще придерживался Маркс. Отсюда понятны его слова: «Первая работа, которую я предпринял для разрешения обуревавших меня сомнений, был критический разбор гегелевской философии права; введение к этой работе появилось в 1844 г. в издававшемся в Париже „Deutsch-Franzosische Jahrbucher“» (1, 13; 6). Введение ставило основные проблемы задуманного Марксом исследования философии права Гегеля, к которому он приступил еще в 1842 г. 5 марта 1842 г. Маркс писал Руге о своей работе над статьей, которая «представляет собой критику гегелевского естественного права, поскольку дело касается внутреннего государственного строя» (2; 241). В том же месяце Маркс сообщает ему: «…я не сумел, конечно, приготовить критику гегелевской философии права для ближайших „Anekdota“…» (там же, 244). В августе 1842 г. Маркс в письме к Д. Оппенхейму упоминает о подготавливаемой для вышеуказанного сборника статье «против гегелевского учения о конституционной монархии» (там же, 251). Через два года в письме к Фейербаху, которому Маркс послал статью «К критике гегелевской философии права. Введение», подчеркивается: в ней «намечены некоторые элементы моей критической философии права. Эту работу я уже однажды закончил, но затем опять подверг новой переработке, чтобы сделать ее общепонятной» (1, 27; 380 – 381). В данном случае речь, вероятно, идет об окончании и последующей переработке «Введения». Как же обстоит дело с основной работой? Была ли она закончена Марксом? Письма к Руге и Оппенхейму создают впечатление, что Маркс в основном написал эту работу. В опубликованном «Введении» Маркс говорит, что вслед за этой работой будет напечатано исследование «немецкой философии государства и права» (1, 1; 415). Но в этом же году в предисловии к «Экономическо-философским рукописям 1844 года» он касается причин своего отказа от завершения работы по критике философии права Гегеля [96] . Таким образом, мы располагаем лишь незаконченной рукописью, опубликованной в 1927 г. Институтом марксизма-ленинизма при ЦК КПСС под названием «К критике гегелевской философии права». Рукопись представляет собой обстоятельный анализ третьего отдела третьей части «Философии права» Гегеля, учения о «внутреннем государственном праве». Маркс выписывает параграф за параграфом, сопровождая почти каждую цитату столь глубоким и основательным анализом, что его работа при всей своей незаконченности оказывается фундаментальным исследованием, в котором критика увенчивается весьма важными позитивными выводами.

96

«В „Deutsch-Franzosische Jahrbucher“ я обещал дать критику науки о праве и государстве в виде критики гегелевской философии права. При обработке материалов для печати оказалось, что сочетание критики, направленной только против спекулятивного мышления, с критикой различных предметов самих по себе совершенно нецелесообразно, что оно стесняет ход изложения и затрудняет внимание. Кроме того, обилие и разнородность подлежащих рассмотрению предметов позволили бы втиснуть весь этот материал в одно сочинение только при условии совершенно афористического изложения, а такое афористическое изложение, в свою очередь, создавало бы видимость произвольного систематизирования. Вот почему критику права, морали, политики и т.д. я дам в ряде отдельных, следующих друг за другом самостоятельных брошюр, а в заключение попытаюсь осветить в особой работе внутреннюю связь целого, взаимоотношение отдельных частей и, наконец, подвергну критике спекулятивную обработку всего этого материала» (2; 519). Этот замысел Марксу, как известно, не удалось осуществить.

Установление времени, когда была создана рассматриваемая рукопись, является немаловажной задачей с точки зрения анализа основных этапов формирования марксизма. Значительная часть исследователей придерживается убеждения, что рукопись была создана в середине 1843 г. в Крейцнахе [97] . Для подтверждения этого мнения ссылаются на приведенные нами слова Маркса (из предисловия «К критике политической экономии») о том, что после ухода из «Рейнской газеты» он занялся критическим разбором гегелевской философии права. Но результатом этого исследования стало вышеуказанное «Введение» в критику гегелевской философии права, напечатанное в «Deutsch-Franzosische Jahrbucher». В нем уже формулируются некоторые отправные положения материалистического понимания истории и научного коммунизма, что качественно отличает «Введение» от рукописи «К критике гегелевской философии права».

97

Это убеждение специально обосновывает Н.И. Лапин в интересной статье «О времени работы Маркса над рукописью „К критике гегелевской философии права“» (см. 24; 155 – 158).