Формула неверности
Шрифт:
В это время хлопнула входная дверь, и в дверном проеме кухни показалась Александра.
— Вы до сих пор не спите? — безмятежно проговорила она. И тут увидела деньги: — Ого, не хило! Те самые?
— Что значит — те самые? — удивилась Таня.
— Я имею в виду, те, за которые Леонид Сергеевич заплатил своей кровью. Так называемые баксы на крови! — На этот раз на ее шутку никто не откликнулся, и девушка, сменив тон на жалобный, попросила. — Можно, я с вами чайку попью?
— Садись.
— Давай я за тобой поухаживаю, — сказал Леонид и достал из кухонного шкафа чайную чашку.
Это было
— Этими деньгами Леонид Сергеевич платит мне за развод, — пояснила для нее Таня.
— Серьезно, что ли? — Саша переводила взгляд с матери на отчима разглядывая их донельзя сосредоточенные лица.
— Уж куда серьезнее, — сказала Таня. — Так что останемся мы с тобой одни в пяти комнатах.
Она посмотрела на дочь, и та вдруг смутилась под ее взглядом.
— Видишь ли, мама, — медленно проговорила Александра, — я все хотела тебе сказать, но то одно, то другое… В общем, я перевожусь в университет в Москву и завтра уезжаю, чтобы уладить все дела с оформлением.
Глава двадцать вторая
Таня покачнулась и, увидев испуганные взгляды Леонида и Саши, успокаивающе им улыбнулась.
— Беда не приходит одна, — сказала она самой себе и вздохнула. — Что ж, это справедливое наказание для человека, который присвоил себе право быть судьей для других, будучи сам существом весьма несовершенным.
— Мама, ну что ты в самом деле! — бросилась к ней дочь. — Никто тебя не бросает. Но согласись, что в Москве лучше учиться, чем в нашем городе.
— Мне вроде говорили, что теперь для бюджетного отделения нужно иметь московскую прописку. Или хотя бы прописку Подмосковья.
— Знаю, — потупилась Александра, — но я позвонила дяде Ипполиту, и он сказал, что поможет мне.
— Какому дяде… брату твоего дедушки?
— Ну да, — вздохнула Саша.
Собственно, Ипполита нельзя было считать ни дядей Тани, ни дедушкой Александры. В свое время отец Таниного покойного отца Всеволода женился на женщине с ребенком, и у Севы Вревского появился сводный брат. Видели его «вживую» всего однажды — он приезжал на похороны родителей Тани. Кстати, предлагал Маше свою помощь — с Таней, как с младшей дочерью брата, он о практических вещах не разговаривал.
— Ну хорошо, — сказал он Маше, — раз ты такая самостоятельная, не буду навязываться. Но помните, у вас в Москве есть родственники, и если доведется приехать, остановитесь только у меня!
Маша согласилась, но в Москву за эти годы они так ни разу и не выбрались.
Потом сестры поздравляли дядю Ипполита с праздниками, и пару раз он позвонил им по телефону.
Но если Маша с Таней к Ипполиту не обращались, то Шурка не стала особенно комплексовать, отыскала так называемого дядю, когда понадобилась помощь с пропиской. Надо понимать, на время обучения.
— Вот, видишь, Леня, — она обратилась к Каретникову, — разве напрасно говорят, что в тихом омуте черти водятся? Вела себя тихо, как мышка, чуть что, шмыг в комнату. И сидит читает. Не девочка, а мечта родителей…
— Может, ты чересчур близко к сердцу приняла ее решение? —
заметил он.— А ты бы не принял? — вдруг рассердилась Таня. — Еще позавчера у меня была семья, и все жили рядом, а теперь я остаюсь одна…
— Мамочка, ты еще скажи, что тебе некому будет стакан воды подать! — обняла ее Саша и повернулась к отчиму: — Вы и вправду, Леонид Сергеевич, хотите развестись с мамой?
— Думаю, тебя это не очень огорчит, не так ли? — усмехнулся он.
— И отдаете ей все свои деньги?
— Оставил только себе на дорогу и на первое время на жизнь.
— А мама что?
— Не хочет брать.
— Тогда разделите их пополам, — предложила Александра.
— Мы разделим их на три части, — предложил Леонид. — Думаю, вам в Москве тоже деньги понадобятся.
— Кому — им? — удивилась Таня.
— Ты, как всегда, не хочешь логически мыслить, — покачал головой Леонид. — Вроде видишь то же, что и другие, а почему оно происходит, не задумываешься. Вспомни, на чем твоя дочь приехала в аэропорт?
— Мало ли, она говорит, что практику проходит в милиции.
— Нехорошо обманывать маму, девочка, — укоризненно сказал он.
Александра покраснела.
— Так ты, оказывается, мне все время врала! — возмутилась Таня. — Можно подумать, я тебя наказывала или третировала. Ага, поняла. Значит, в ваших глазах это… как его, лох!
— Я боялась, что вы узнаете и запретите мне вначале видеться с Алексеем, а потом и ехать в Москву. Он у меня такой… законопослушный, просто жуть! Считает, раз родители запрещают, значит, недаром!
— Понятно, раз уважает мнение старших, значит, это жуть. Наверное, его в Москву на учебу посылают? Вот ты и подсуетилась.
— В академию, — кивнула Саша. — Он три года будет учиться, а я с ним переписываться? Нет, мамочка, мужчину нельзя надолго оставлять одного.
— Какое, однако, меткое наблюдение, — без улыбки проговорил Леонид.
— А ты не придумала, что в университет переводишься? — прищурилась Таня.
— Мама, ты уж совсем меня в лгуньи записала.
— Раз солгавши, кто тебе поверит!
— Ну что, делим деньги? — спросил Леонид, и Таня с горечью подумала, что он отказался бы и от своей доли, если бы от этого зависело, станет жить он с Машей или нет.
Поскольку пачек было десять, то договорились, что Каретников с Александрой возьмут себе по три, а Тане отдадут четыре. Она оставалась одна. К тому же не успела сказать, что устраивается на работу. Теперь уже и не скажет. Раз никто не делится с ней своими планами, то и она не станет.
Развели Таню и Леонида в течение получаса, поставили в паспорте огромный штамп, и Таня перестала быть замужней женщиной.
На другой день в Москву улетела Александра. В аэропорт ее Таня проводила вместе с Леонидом.
— Я поживу у тебя до отъезда? — попросил он у Тани. — Спать буду в гостиной.
— Конечно, живи, — согласилась она. Пустой дом не вызывал в ней энтузиазма.
А через три дня улетел в Мурманск Леонид, бывший муж Татьяны.
Таня приготовилась к одиночеству, но, узнав о том, что она теперь одна, ее стали посещать подруги. Она вышла на работу. А через некоторое время, когда у Сони родилась девочка, ее назвали Татьяной. И пообещали, что Таня станет крестной матерью.