Формула победы

Но Стрелке было наплевать на все рекорды. Последний удар оказался самым чувствительным, самым болезненным. У нее выбили почву из-под ног, лишили самого дорогого. Девочка бежала так, что ветер срывал со щек слезы прежде, чем они успевали скатиться. «За что? — билась горькая, обидная мысль. — Что я такого сделала?»

Аня могла бы спросить об этом председателя, могла бы пойти в оргкомитет и разобраться, но у нее не осталось сил — ни моральных, ни физических. Девочка чувствовала себя опустошенной и преданной.

— Аня, постой! — наперебой кричали Егор и Стас, пустившись вдогонку. Но разве можно было успеть за беглянкой! Она превратилась в птицу, в пулю, в стрелу, в порыв ветра… Девочка выехала на шоссе и теперь мчалась по обочине, обгоняя поток машин. Автомобили раздраженно сигналили — Аню то и дело сносило к центру полосы. Парни устремились вслед, стараясь не потерять из виду удаляющуюся фигурку…

А на роллердроме разгорелись настоящие страсти. Первыми подверглись атаке охранники. Толпа фанатов осадила их, требуя объяснений и отмены несправедливого решения.

— Что она сделала? За что ее сняли? Стрелка хорошая! Она катается лучше всех! — перебивая друг друга, кричали ребята.

— Тихо, тихо! Спокойнее, не шумите. Я все понимаю, — напрягая связки, пытался угомонить заступников Ани осипший начальник охраны. — Я и сам болею за Стрельникову — слышите, голос сорвал. Решения принимаем не мы, а оргкомитет. Почему — нам не докладывают. Хотите разобраться — поступайте, как положено! Отрядите делегацию, выберите старшего, четко сформулируйте вопросы. А если будете орать и напирать, мне придется принять меры.

Делегацию в составе пяти человек возглавил Игорь, брат Ани. Два дня он активно болел за сестру, радовался ее успеху, с ностальгической грустью вспоминая собственную юность. Разгоревшийся скандал собрал вокруг него ребят. Галдящая толпа подошла к музейному комплексу, в одном из залов которого заседало жюри. После того как Игорь переговорил с охранником, тот провел всех в холл, усадил в кресла.

— Тише тут, поняли? — шикнул он в ответ на требование вызвать председателя. — А то никакого начальства вам не будет!

Второй охранник вел с кем-то переговоры по рации.

Через несколько минут в фойе спустился председатель. Он выглядел уставшим и осунувшимся, совсем непохожим на жизнерадостного, бодрого человека, который накануне приветственной речью открывал соревнования.

Оглядев собравшихся, председатель заметил недовольные взгляды, нахмуренные брови, сжатые челюсти.

— Осторожнее, Николай Андреевич! — шепнул первый охранник. — Не подходите близко! Держите дистанцию. Мало ли чего! Вон они какие взбудораженные.

— Не волнуйтесь, я справлюсь. — Руководитель представился и пожал Игорю руку, озадаченно нахмурившись, когда тот представился в ответ. — У вас ко мне какие-то вопросы? — обратился он к ребятам.

Те начали было наперебой выкрикивать что-то, но Игорь быстро прекратил шум.

— Мы хотели узнать, почему Аню Стрельникову сняли с соревнований, — отчеканил он.

— За чемпионку хлопочете, — понимающе кивнул председатель. Сняв очки, он принялся протирать стекла носовым платком. — Как это сейчас называется? Группа поддержки, значит.

— И не только! — выкрикнул Гришка. — Мы из одной команды! А вот это, — он показал на Игоря, — ее родной брат! Тоже, кстати, классный роллер.

— Брат? — Председатель надел очки и снова хмуро посмотрел на Игоря. — А вы у нее единственный?

— Да, — ответил Игорь, немного растерявшись. — А почему вы спрашиваете?

— Сейчас отвечу. — Председатель поправил очки. Общее напряжение немного спало — увидев, что «начальство» вышло к ним и готово общаться, ребята немного расслабились. — Детали я вам излагать не буду, да и не имею права — пока что эта информация закрыта. Но в общем и целом дело обстоит так: поступило обращение от группы граждан о том, чтобы Стрельникову Анну сняли с соревнований, так как она причастна к нападению на человека и его ограблению. Тише, тише! — погасил он жестом вспыхнувший возмущенный шум. — Вначале послушайте, обсуждение — потом. И вообще, учитесь общаться цивилизованно. Если мы сейчас перейдем на повышенные тона, выйдет не конструктивный разговор, а базарная склока. Стрельникова от этого в любом случае не выиграет! Согласны?

— Согласны, — буркнул Гришка. — Ша, пацаны! Дайте челу сказать. Валяйте дальше, — бросил он председателю.

— Ну, раз ты разрешаешь, — усмехнулся Николай Андреевич. — Информационное письмо по поводу Стрельниковой мотивированное, составленное по всем правилам. Люди требуют принять меры и наказать Стрельникову.

— Кто, кто требует? — снова загалдели ребята. — От кого это письмо?

— Этого я вам сказать не могу.

Такие слова вызвали новый взрыв возмущения.

— Бред какой-то! — крутил пальцем у виска Макарона. — Анька — и кого-то ограбила!

— Да ее подставляют, ясно же! — вторили ему Терминатор с Гирей. — И нас вместе с ней!

Охранник глазами показал на ребят, словно спрашивая, не пора ли разогнать всю эту «шушеру», но председатель покачал головой. Он дождался, когда ребята угомонятся, и лишь потом заговорил, все так же негромко:

— Ситуация запутанная, не спорю. Но и вы нас поймите: на одной чаше весов — реальные доказательства, а на другой — ваши эмоции!

— А пострадавший? Тот, которого ограбили? Кто это? Это он написал письмо? — посыпались на председателя новые вопросы.

— Я же сказал — информация пока закрыта! — покачал головой Николай Андреевич, но потом, поглядев на несчастные лица, сжалился: — Ладно уж, так и быть, расскажу кое-что. Сведения поступили не от пострадавшего, а от свидетелей происшествия. Да, нормами права такие обращения не предусмотрены, но мы же не милиция! И в данном случае речь идет не об уголовном праве, а о нравственном: о спортивной этике, моральном облике спортсмена. И это не пустые слова! Мы не можем награждать и чествовать девушку, которую за два дня до соревнований засекли во время грабежа. Сам пострадавший мог бы внести ясность, но его нет, и расспросить его мы не имеем возможности. И вот что я вам скажу: если до конца рабочего дня не появятся новые данные, Стрельникова с соревнований действительно будет снята.

Снова галдеж взволнованных ребят:

— А конец рабочего дня — это когда?

— Вообще-то мы работаем до шести… Ну хорошо, хорошо, сегодня можно и задержаться… Скажем, до семи.

— Нет, до восьми! До девяти! Десяти! Одиннадцати! — кричат Анины болельщики, и в глазах их столько мольбы, что председатель сдается:

— Ладно! Уговорили! Пусть сегодняшний рабочий день для ровного счета продлится до полуночи. Попробую уломать комиссию. Все равно с бумажками возиться…

Восторженное «ура!» прерывает новый вопрос Игоря: