Форточка с видом на одиночество (сборник)
Шрифт:
Мы идем по улице.
– Ты слишком мягкий, так нельзя, – говорит Борька. – За женщин надо бороться.
Я не вижу в этом ни малейшего смысла. Я думаю, что это женщины сами решили, что за них надо бороться, тем самым набивая себе цену. В то же время, если женщина сдается без боя, то как же мужчинам ощутить радость победы? Так что, возможно, мы сами приучили их к тому, что за них надо бороться. Но мне тем не менее кажется, что стремление друг к другу должно быть взаимонаправленным. Мне представляется это более справедливым и правильным, чем какая-то борьба. Но это, наверное, совсем скучно и никому не интересно, когда по обоюдному согласию, без интриг, безо всякой там борьбы люди сближаются, сбрасывают с себя все доспехи, становятся голыми, незащищенными, легко уязвимыми и любят друг друга. Нет,
Так вот, про женщин. Подавай им, значит, рыцаря на белом коне. Рыцарь на белом коне – такой бестселлер девичьих грез. Стоит им закрыть глаза, как образ рыцаря на белом коне тут же вспыхивает в их воспаленном сознании.
Он весь в доспехах, сверкает своими латами, пришпоривает острыми шпорами белого коня. Бедное животное ржет, встает на дыбы, кося обезумевшим глазом, и пускается в галоп. Прямиком из мрачного Средневековья, замучившего Галилео Галилея, – в наши дни! А что, если все эти грезы в один прекрасный момент превратятся в реальность, причем у всех страждущих замуж разом?! Кто-нибудь из них об этом подумал? И вот уже со всех направлений со страшным грохотом скачут полки этих рыцарей, табуны белых коней. На светофоры, понятное дело, никто не обращает никакого внимания. Что им светофоры! Сотрудники ГАИ в полном смятении. Все транспортные магистрали завалены конскими экскрементами. А городские службы, как оказывается, совершенно не были к этому готовы. Для них это настоящий сюрприз. Городские службы никогда не бывают готовы даже к снегу посреди зимы. И спецтехники, как всегда, не хватает. Да и нет у нас никакой спецтехники для уборки лошадиного дерьма. Отовсюду слышится ржание и лязг металла. Рыцари по такому случаю, конечно, принарядились в парадные доспехи. Город захвачен армией рыцарей на белых конях. Мэр созывает срочное совещание, на котором все начальники силовых структур подают в отставку. Некоторые из них (глубоко порядочные люди), придя домой, достают табельное оружие и пускают себе пулю в висок. Но девушки все равно ликуют и бросают рыцарям цветочки со своих балконов. Кони одобрительно ржут. И вроде все хорошо. Но когда первый восторг проходит, то выясняется, что рыцари все одинаковые, как, впрочем, и лошади. Все абсолютно на одно лицо! Симпатичные, конечно, но только все – как под копирку. И где чей – совершенно не понятно. Потому что массовое производство, и модель была только одна, и надо было успеть к Восьмому марта… И вот уже уличные беспорядки охватили весь город. Мужчины борются за женщин, женщины – за мужчин. Больницы переполнены ранеными, морги – убитыми. Пожалуйста, все, как вы хотели!
– За женщин надо бороться, – говорит Борька.
– Как ты себе это представляешь?
– Ну, там дарить цветы, демонстрировать свое превосходство перед другими мужчинами…
– Какое еще превосходство?
– Ну, вот, что ты лучше всего умеешь делать?
– Я ничего не умею. Вот если бы я играл на саксофоне…
– Перестань, саксофоном сейчас никого не соблазнишь. Сейчас актуальны три вещи: либо ты крутой бизнесмен, либо ты крут в постели, либо… либо у тебя богатый внутренний мир.
– Я думаю, последнее. Я думаю, у меня богатый внутренний мир. Да.
– Ты знаешь, боюсь, третьего не дано. Извини, я погорячился. Богатый внутренний мир отменяется. Богатый внутренний мир – это тот же саксофон. Короче, выбирать приходится из двух вариантов. Бизнес, согласись, не самая сильная твоя сторона. Остается секс. Что у тебя с сексом?
– Примерно то же, что и с бизнесом.
– М-м-да… Я вот что заметил: ты все время ходишь справа.
– Я все время хожу справа?
– Ну да. Почему?
– Потому что левый профиль у меня красивее правого.
– Ты хочешь мне понравиться, шалун?
– Дурак. А что ты хотел, чтобы я тебе сказал, что десять лет подряд я выгуливал собаку и привык, что она должна идти слева?
Я думаю над тем, что сказал Борька. Есть ли во мне что-нибудь, за что меня можно было
бы полюбить? Мне очень хочется нравиться женщинам. Хотя бы одной. Мне бы хотелось, чтобы этой женщиной была Полина. Я непременно должен отыскать в себе что-нибудь такое, что сразит ее наповал.– Должно быть что-то еще… – говорю.
– В смысле?
– Не знаю… Может, что-то во взгляде. Что-то должно быть во взгляде.
– Что?
– Взгляд должен быть таким проницательным. Помнишь, в «Рэмбо»? Он говорил про «взгляд тигра». Я думаю, это может сработать.
– На кого ты этим взглядом тигра будешь смотреть?
– Ну, к примеру, на Полину.
– До Сочи не добьет.
– Может, мне поехать в Сочи?
– Может.
– А то, понимаешь, я все время жду месседжа.
– В каком смысле?
– В разных смыслах, – отвечаю. – Вот, бывает, жду понедельника. Думаю, вот в понедельник мне придет месседж. А бывает, четверга… Потом марта… Кажется, в марте обязательно будет месседж. Кажется, когда же, если не в марте? Потом жду мая… Потом жду следующего года. Понимаешь, годы идут… А месседжа все нет.
– Да. «Нельзя ждать милости от природы»! Слушай, а ведь это мысль – поехать в Сочи! Вот еще что – поступки! Надо совершать красивые, отчаянные поступки.
– Да! И смотреть взглядом тигра!
Дома я весь вечер стою перед зеркалом, репетируя «взгляд тигра». Ночью мне снится рыба. Она плавает в реке, а я пытаюсь ее поймать голыми руками. Рыба все время выскальзывает. Мне кажется, ей это нравится, потому что она никуда не уплывает. Мне кажется, рыба издевается надо мной.
А утром, проснувшись, сразу беру подзорную трубу и направляю ее на юг. Я надеюсь увидеть Полину, но Сочи в густом тумане, все побережье от Туапсе до Адлера окутано сплошной дымкой. Я нахожу это глубоко символичным. «Все в тумане. Все в тумане», – думаю я. Я умываюсь, завтракаю вареным яйцом, выпиваю чашку кофе и снова беру в руки подзорную трубу.
Подумать только! Все, что я успеваю: умыться, позавтракать вареным яйцом и выпить чашку кофе. Вот и все! А солнце за то же самое время рассеивает туман, прогревает воздух и воду на несколько градусов по Цельсию на всем побережье от Адлера до Туапсе!
И вот я вижу ее. Полину. Она стоит на берегу. И с берега машет кому-то рукой. Вот тот, кому она предпочла меня. Этот Алик – настоящий культурист. Он катается на водных лыжах. Одной рукой он держит трос, другой – машет Полине. Неужели ей на самом деле так важны эти бицепсы-трицепсы? Неужели эти квадратики на прессе что-то значат для нее? Когда я учился в седьмом классе, я тоже занимался бодибилдингом, раз уж никто не захотел учить меня музыке. Тогда у меня тоже намечались квадратики на прессе. В столь нежном возрасте так много всего намечается – даже квадратики на прессе! Если бы все эти годы месяц за месяцем, неделя за неделей, день за днем я продолжал качать пресс, ох, и долго бы всем пришлось отыскивать десять различий между моим прессом и булыжной мостовой. Если бы тогда я мог подумать о том, что для девушки, которую я люблю, это будет так важно! Кто же мог такое предположить! Мне и в голову не могло прийти, что моему интеллекту, моему богатому внутреннему миру и виртуозному владению саксофоном она предпочтет пересчитывать квадратики на прессе (я уж не знаю, что она там с этими квадратиками делает, мне и думать-то об этом противно!).
И тут: что я вижу! Алика подбрасывает на волне, и он падает, продолжая держаться за трос. Далее все происходит в лучших традициях французского кинематографа. Под напором воды с него слетают плавки. И вот на виду у всех голая задница Алика бороздит акваторию Черного моря, становится предметом всеобщих насмешек пляжников и оборачивается неловкостью для Полины. Мне совсем не смешно, и я вовсе не хочу злорадствовать. Мне просто неловко наблюдать за этим в подзорную трубу, и я перевожу ее на наш город.
Совершенно случайно я замечаю, что за столиком в кафе сидит Ирина и беседует с какой-то девушкой. Видимо, со своей подругой. Я вижу, что Ирина нервничает. Она часто моргает и почесывается. Удивительное дело – раньше я тоже все время моргал и почесывался, когда волновался. А сейчас нет. Сейчас я, бывает, просто рассматриваю свои ногти или накручиваю волосы на палец. Но так как я недавно подстригся, то накручивать особо нечего.
– Как ты думаешь, с какой скоростью надо разогнать автомобиль, чтобы врезаться во что-нибудь и сразу умереть? – спрашивает Ирина у своей подруги.