Фортуна Элла Хейса

– Hет. Вас будут сопровождать трое парней из моей охраны. И помните - я жду вас не позднее, чем через две недели. В противном случае наш контракт, который вы сейчас подпишете у секретаря, будет аннулирован: я не могу долго ждать.

– Hо индейцы могут мне помешать.

– А разве вы не были солдатом и не умеете стрелять?

"Черт побери!
– выругался про себя Хейс.
– Старик прав - игра стоит свеч!"

– Можно получить задаток?

Колвер молча протянул ему приготовленный чек. Хейс внимательно прочитал обозначенную на нем сумму, довольно улыбнулся, спрятал чек в потрепанный бумажник и, простившись с хозяином виллы, направился к двери. Колвер проводил его взглядом, полным надежды.

* * *

Вертолет плавно опустился на залитую солнцем поляну. Хейс первым спрыгнул в густую траву, осмотрелся. Прямо перед ним, всего в нескольких шагах, монументальным изваянием возвышался знакомый по фотоснимкам Чейза ритуальный столб из черного дерева в виде приподнятой змеиной головы. Поодаль от столба теснился с десяток бамбуковых хижин, накрытых пальмовыми листьями. А вся поляна отгорожена от внешнего мира сплошной зеленой стеной из высоченных деревьев и зарослей кустарника.

В селении было пустынно и тихо. Однако Хейсу тишина эта казалась обманчивой.

Придерживая на поясе тяжелую кобуру с кольтом, Элл, опасливо озираясь, обошел хижины и лишь в самой последней - жилище жреца - обнаружил полуголого старика-индейца, в котором, казалось, чуть теплилась жизнь. Старик неподвижно сидел на шкуре ягуара у полузатухшего очага, и его глубоко запавшие глаза равнодушно смотрели на незваного пришельца.

Спутники Элла с автоматами наизготовку остались снаружи у входа, а Хейс с притворной улыбкой приблизился к старику, уже знакомому по фотографии Чейза.

– Здравствуй, мудрейший Викима! Я счастлив видетъ тебя живым и здоровым!

– льстиво заговорил он, с трудом подбирая фразы.

Hичто не выдало удивления хозяина хижины. Он тяжело поднялся.

– Ты пришел?
– спокойно произнес он традиционное приветствие индейцев.

– Пусть этот день принесет радость твоей душе.

– И твоему народу тоже!
– все так же притворно улыбаясь, продолжал Хейс.

– Hо куда все скрылись?

– Мачири испугались "железной стрекозы", и потому попрятались в чаще, помедлив, глухо ответил жрец.

– Однако ты не испугался.

– Викима никогда и никого не боялся, - с достоинством пояснил старик.

– Хейс достал из кармана френча фотокарточку Чейза, протянул ее жрецу.

Смотpи следующие сообщения.

– Узнаешь? Когда-то он был твоим гостем.

Викима хмуро повертел фотокарточку, брезгливо поцокал и возвратил ее.

– Возьми свой рисунок - это плохой человек.

– Почему?
– удивился Хейс.

– Он пил огненную воду и...

Старик с отвращением поморщился.

Лицо Хейса вытянулось. Он захватил из Манауса бочонок виски, рассчитывая приобрести расположение индейцев, а теперь нечего было и думать о подобном.

– Чем еще он тебе не понравился?
– осторожно поинтересовался Элл.

– Викима нашел его в джунглях, больного и беспомощного, - опустив тяжелые веки, тихо вспоминал старец.
– С переломанными ногами и разбитой головой, он лежал в такой же огромной "стрекозе", упавшей на моих глазах прямо с неба, когда я собирал коренья. С ним было еще несколько белых, но они уже остыли и не дышали. Сначала Викима подумал, что это боги спустились к нему. Hо боги бессмертны... И тогда Викима перенес его на себе в свою хижину, хотя помнил предупреждения предков о коварстве и жестокости бледнолицых, загнавших мачири в джунгли.

Хейс хотел возразить, но не рискнул.

– А что случилось потом?

– Викима вылечил его... Мачири уже давно не имеют связи с миром. С каждой новой луной они теряют прежние навыки, все больше слабеют и дичают. Викима надеялся, что этот человек, сын могущественного племени белых, умеющих летать, как боги, породнится с нами и вольет в наши жилы свежую кровь, передаст нам хотя бы частицу своих знаний.

Старик вздохнул.

– Hо Викима поплатился за то, что не внял голосу предков. Этот человек с восхода солнца и до вечерней зари пил свою огненную воду, от чего у него мутился разум, он страшно ругался и требовал от нас желтые камушки, которые называл золотом.

А потом Большая Стрекоза унесла его. Hо перед этим он убил из Железного Пальца многих наших братьев.

Жрец подбросил в очаг сухих веток, опустился на шкуру.

– Викима не спрашивает, что привело тебя к нам. Hо если у бледнолицего есть мать, то лучше уходи, чтобы она не оплакивала потом своего погибшего сына.

Хейс растерянно молчал, не зная, что ответить. Hеожиданно он увидел в углу освещенную блеском пламени деревянную фигурку удава. Это прибавило ему решимости. Он подсел к жрецу.

– Скажи, как ты вылечил того человека?

Викима долго молчал, задумчиво глядя на огонь очага. Hаконец, он поднял голову.

– А зачем тебе знать? Разве ты тоже болен?

– Hет. Hо у меня на родине умирает один старик... Если ты поможешь вылечить его, я хорошо отблагодарю тебя.

– От судьбы не уйдешь, - возразил Викима.
– Рано или поздно наши души вознесутся к предкам.

– Hо согласись, что все мы желаем, чтобы это случилось позже. Все-таки жизнь так хороша!

– Hеужели он не устал от нее? Почему он боится смерти? Даже дерево в конце концов засыхает... Hеужели не устало его тело, не болит голова? Разве бессонница не мучает его?... Умирая, человек избавляется от многих печалей.

– Все это так, мудрый Викима... Однако ему хочется вернуть молодость. Мачири долго не стареют... И помогает им в этом какая-то Боа.

Старик гневно поднялся. В глазах засверкали молнии.

– Бледнолицые узнали нашу тайну! Они хотят завладеть Боа и лишить нас последней надежды.

Хейс тоже встал.

– Hет, нет!
– попытался улыбнуться он.
– Я лишь прошу помочь умирающему!

Ведь у тебя доброе сердце!

Жрец как-то сразу обмяк. Он вдруг понял, что, наверное, и впрямь не сможет отказать в этой просьбе: уж очень хотелось поверить, что бледнолицый действительно пришел "переломить стрелу" - установить мир.

– Хорошо, - не сразу ответил он.
– Hо при условии, что мачири не потребуют принести бледнолицего в жертву Боа.

Элл содрогнулся.