Фотограф

Натали моя идея понравилась, и по заказам девчонок я сделала единорога, жирафа, пуму, замок, яхту и вертолет.

Все получилось: светящиеся лица Натали и ее подруг наполняли кадры энергией. Даже самые строгие и сдержанные родители хотели видеть своих детей радостными и счастливыми, без страха шагающими навстречу будущему, живущими полной жизнью. Они хотели этого и для себя, вот только не многие смогли добиться.

Обычно мне удается сделать нужные кадры, но, если не получалось, всегда есть фоторедактор.

Ближе к концу вечера Фритц собрал девочек вокруг обеденного стола, а Амелия принесла большой торт в виде виолончели и смычка и, лучезарно улыбаясь, опустилась на колени рядом со стулом Натали. Ее поза, склоненная голова, мягкая улыбка – все это символизировало безграничную преданность дочери. Не то чтобы я считала ее неискренней, но публичное проявление любви явно было призвано поддерживать образ хорошей матери, в том числе и в ее собственных глазах.

Подружки, подойдя поближе, чтобы рассмотреть торт, пропели традиционное поздравление, и Натали задула свечи. Это самые важные кадры, которые нельзя упустить: торт, общее поздравление, задувание свечей.

В идеале я должна запечатлеть всю семью вместе в момент выноса торта. Редко кто из взрослых признается, но видеть себя на фотографиях им хочется так же сильно, как и ребенка. Им нужны доказательства, что они – хорошие родители. И тут я могу помочь.

Фритц разрезал торт и раздал гостям. На этом праздник подошел к концу, и девочек начали разбирать по домам.

Я убрала камеру в сумку, сняла с вешалки пальто и уже собралась уходить, но Натали замерла в дверях, преградив мне путь.

– Дельта! Ты обещала сделать слона из шарика! Это мое любимое животное!

– Прости, Натали, мне пора.

Я старалась не оставаться дольше заранее оговоренного, чтобы, с одной стороны, не обесценивать собственное время, и, с другой, – не казаться навязчивой. В прошлом я допускала ошибку, позволяя себе подружиться с клиентами, и ничем хорошим это никогда не заканчивалось. Но перед этой семьей и этим домом устоять не могла.

– Пожалуйста! – Натали не сводила с меня широко распахнутых глаз.

Я уступила и вернулась в столовую, чтобы сделать слона и еще несколько фигурок для Натали и пары оставшихся девчонок. Краем глаза я следила за взрослыми. Фритц пожал руку уходящему мужчине и похлопал его по плечу: «Увидимся, Ян».

В итоге из гостей осталась только Пайпер, не по годам развитая девочка. Она побежала на второй этаж, и Натали последовала за ней. Несмотря на то что это был дом Натали, казалось, все решения принимала Пайпер.

Амелия и Фритц предложили мне вина. Если честно, втайне я на это и надеялась. Фритц поставил бокал пино-нуар на стеклянный кофейный столик.

– У тебя талант к общению с детьми. Впечатляет. – Его глаза необычайно яркого зеленого цвета сверкнули сквозь очки в черепаховой оправе. – Ты вообще когда-нибудь устаешь?

– Мне и правда с ними легко и приятно.

Я посмотрела на свою руку, держащую бокал, и пожалела, что не сделала маникюр. Наверняка маникюрша приходила в этот дом каждую неделю, занимаясь ногтями Амелии, получая за это гроши, пока та обсуждает по телефону рабочие вопросы.

– У тебя есть дети? – Амелия устроилась рядом с Фритцем, с ногами забравшись на один из двух диванов кремового цвета. Эта непринужденная поза, очевидно, была призвана создать образ обычной мамочки, болтающей с подругой.

Ицхак заскулил, испугавшись донесшегося снаружи шума ветра, и положил мокрую морду на диван рядом с Амелией.

Со второго этажа послышался голос Пайпер, но я не могла разобрать ни слова. Мои пальцы оставляли небольшие вмятины на подлокотниках кожаного кресла.

– Сын.

– Сколько ему лет? – спросила Амелия с такой заинтересованностью, что я могла бы поверить в ее искренность.

– Пять. Джаспер сейчас в Калифорнии с отцом. Мы недавно развелись.

– Ох, мне жаль это слышать. – Амелия прижала руку к сердцу в жесте наигранного сопереживания.

– Последние два года нашего брака у Роберта был роман на стороне.

– Сочувствую, – произнес Фритц, но при этом он не выглядел сильно смущенным от идеи внебрачной связи.

Я вытащила из сумочки телефон и открыла папку с избранными фотографиями.

– Это Джаспер. – Я показала им фото. – А это я с Робертом.

– Почему Джаспер в Калифорнии? – Желание Амелии знать обо всем было неотъемлемой частью ее самоуверенности. Ей даже в голову не приходило, что вопросы, которые она задает, могут показаться грубыми.

– Роберт там работает. До этого он проводил не слишком много времени с Джаспером, но на новом месте график более гибкий. Он попросил оставить сына с ним на пару месяцев, и я согласилась, но сейчас уже жалею об этом. – Мой голос сорвался. – Я навещала его на прошлой неделе.

– Представляю, как ты по нему скучаешь. – Амелия нахмурилась, и я заметила морщинку между ее бровей.

Долгое мягкое послевкусие пино-нуар урожая 2002 года было совершенно не похоже на мальбек, который я пила накануне вечером.

– Конечно, скучаю.

Фритц всем телом наклонился ко мне, его колено слегка коснулось моего, возможно, намеренно. Амелия почесала Ицхака. Никто не произнес ни слова. Я чувствовала себя обязанной заполнить тишину.

– По работе я провожу много времени с детьми, но и скучаю по тихим вечерам: чтение сказок на ночь, собирание пазлов. Я скучаю по, казалось бы, обычным, но таким важным занятиям.

На мобильный телефон Амелии пришло новое сообщение.

– Лорен сегодня не придет, – сказала она Фритцу, – у нее температура.

– Конечно, температура, а не свидание или прослушивание. – Фритц даже не пытался скрыть сарказм.

– А Эйвери нет в городе. – Амелия повернулась ко мне и объяснила: – У нас сегодня ужин с клиентами, а няня внезапно заболела. – Она проверила время на телефоне и резко рассмеялась: – Уже никого не найти.

Я почему-то заранее расстраивалась, что мне придется покинуть этот дом, а тут появился такой шанс.

– Может, я смогу помочь?

– Нам надо выезжать через полчаса. – Амелия ходила по комнате с телефоном в руках.