Фотограф

Ну а Никитос – он да, был готов служить даме сердца и до конца своих дней быть ее верным рыцарем. Тьфу блин! Аж противно. И как он только смог таким вырасти – на наших-то с Костянычем тусовках? Где даже пальцем шевелить не нужно было, птички сами спускали трусики и запрыгивали сверху?

Я вздохнул.

– Как думаешь, она согласится пожить у меня? – прервал мои мысли мелкий, заставив меня вздрогнуть.

– Пожить у тебя? В смысле… зачем?

Это была какая-то отчаянно безумная идея! Натуральный бред! Надо было срочно звать Костяныча, чтобы промыть мозги мелкому.

– Так ведь ей сейчас негде, – пояснил Никитос, поднимая крышку сковородки. – Дома муж, а других квартир у неё нет. Не у тебя же ей оставаться в самом деле.

– В самом деле, – ошарашено пробормотал я.

То есть вот так действуют джентельмены? Сходу отрезают все пути к своей, то есть чужой, даме?!

– Вообще она может и здесь остаться. У меня и студия вполне себе жилая, я мог бы там пожить, – тут же добавил я.

Да, я не джентельмен. Я хотел иметь возможность заявиться однажды и взять то, что мне положено!

– Ну, это как-то неудобно, – пожал плечами Никитос. – Да и к чему нам с ней жить раздельно, если…

За моей спиной раздались шаги, и я обернулся. На пороге кухни застенчиво стояла девушка в сером – в своих, разумеется, серых узких штанах и, черт побери, в моей белой рубашке.

Мила

Егор и Никита стояли на кухне – слишком разные и непохожие, чтобы их можно было принять за братьев. И, конечно, если уж и выбирать кого-то из них, то следовало выбрать Никиту, но… но я стояла перед ними в рубашке Егора, и наслаждалась тем, как приятно она ощущалась.

Я никогда не носила мужские рубашки – не было необходимости. Но сегодняшний день – точнее, последние сутки – рушили все мои привычные понятия и поступки, поэтому, когда я обнаружила дыру на своей футболке, то залезла в шкаф Егора. В конце концов, я побывала уже в его постели! И была уличена в развратных действиях – после этого, позаимствованная рубашка, наверное, была ерундой?

– Ничего, что я в твоей рубашке? – неловко спросила всё же я. – Моя футболка порвалась после… после всех событий.

– После всех событий… – с ухмылкой повторил Егор, явно имея ввиду одно конкретное событие, отчего щеки мои вновь заалели. – Конечно, ты можешь всегда пользоваться моим гардеробом… после любых событий.

Он выделил слово “любых”, давая понять вполне определенно свою мысль… и этот разговор – понятный лишь нам двоим – заставлял меня испытывать и волнение, и возбуждение одновременно. Как ему это удавалось? Как Егор мог заводить меня одними лишь словами? Как я смогла… испытать удовольствие от одних его слов тогда, в постели?

Для меня это было загадкой.

– Садитесь, – произнёс Никита, раскладывая тарелки с омлетом на столе.

Мы сели – каждый со своей стороны стола.

– Спасибо, – улыбнулась я Никите, который сидел напротив меня.

Он улыбнулся в ответ.

– И что, какие твои планы? – спросил Егор, когда тарелки наполовину опустели.

– Ну я… я не знаю, – стушевалась я. – Я просто… просто ещё не успела обдумать…

– Как же тут успеть, – хмыкнул Егор, заставляя меня смутиться ещё больше.

– Но ты разведешься с мужем? – спросил Никита, ничего не заметив.

– Да, да, только… – я опустила глаза. – Только мне не на что будет жить. А делать я ничего не умею…

Признаваться в этом было неприятно даже самой себе, а уж другим…

Отец считал меня непригодной к ведению бизнеса, а потому перед смертью поскорее подыскал мне мужа, понадеявшись, что тот будет содержать меня всю жизнь. На момент свадьбы мне только-только исполнилось восемнадцать, я была глупой и наивной. Эрик сказал, что мне не нужно учиться, что это ни к чему, так что кроме школы за моими плечами не было ни университета, ни хотя бы колледжа.

А теперь выходило, что если я разведусь с мужем, то он останется во главе бизнеса, а я останусь вообще ни с чем.

– Этот вопрос мы решим, – уверенно произнёс Никита, накрывая мою ладонь своею.

Я заметила, как лицо Егора скривилось от недовольства. Мне стало неловко перед ним, хотя я и не понимала почему. И в то же время я была благодарна Никите за поддержку.

– Спасибо, – сказала я ещё раз и, пожав его ладонь, убрала свою руку со стола.

– Ты могла бы пожить у меня, – ответил он и быстро добавил. – Я имею ввиду просто по-дружески, ничего такого.

Губы Егора вновь дрогнули в ухмылке, и я поспешила возразить:

– Это наверное будет неудобно. Ты ведь меня совсем не знаешь и…

– Значит, узнаю, – вновь улыбнулся Никита.

От его улыбки мне стало так тепло, так приятно, что мне даже захотелось его обнять в знак благодарности. Но я все же ограничилась очередным “спасибо”.

Кажется, Никита хотел сказать что-то ещё, но тут на кухню вошли тот незнакомый мужчина, который видел меня… за тем постыдным занятием, и яркая брюнетка.

– Мы не успели познакомиться, – кивнул мне мужчина. – Я – Константин, старший брат этих оболтусов. А это моя жена, Варвара.

– Очень приятно, – смущенно пробормотала я. – Я – Мила.

Константин кивнул и, подвинув братьев, уселся сам и усадил Варвару к себе на колени. Никита пошёл к плите, чтобы положить им омлет, а Константин строго посмотрел на Егора

– Ну, а теперь может расскажешь, что тут у тебя происходит? Почему девушка Никиты… м-м, – он бросил на меня задумчивый взгляд, подбирая слова, от чего мои щёки вновь загорели. – М-м… спит в твоей постели, Егор?

Возможно, мне и показалось, но Егор заметил эту паузу между словами и кажется он понял, чем она была вызвана. Но вида не подал, лишь чуть нахмурившись.

– Недоразумение с фотографией, – ответил он. – Одно пикантное фото Милы, которое сделал я, попало в сеть. Когда я приехал предупредить ее об этом, муж Милы… ее избивал, и я решил увезти ее сюда.

Константин удивленно повернулся к Никите:

– Ты отпустил свою девушку к нему на фотосессию? Ты же в курсе, как проходят его фотосессии?