Фраер вору не товарищ !
Шрифт:
Раздражению старикана не было предела. Офицерские штаны с головой выдавали в нем отставника. А человек армейской закалки привыкает командовать в любой ситуации, даже когда он не прав.
– А теперь моя!
– Он вытолкал Андрея на площадку, чтобы закрыть дверь.
– Она не могла отсюда уехать! Она ждала меня!
– Андрей схватил старика за грудки и стал тащить наружу из квартиры.
Но ветеран оказался не таким хилым, как казалось со стороны, он смог оторвать руки Андрея от своей майки и даже заехать ему по лицу.
– Ах ты, сопляк, деревенщина, урка урючная! Я те щас
Но Андрей уже перехватил его руки, завернул их за спину и, насев всей своей массой, повалил старика на пол, сдавил рукой горло. Старик захрипел и закатил глаза. Андрей ослабил хватку, немного придя в себя. Ветеран отдышался.
– Где она? Говори, дед! Или я за себя не ручаюсь. Ей-богу, закончится твое пенсионное обеспечение и отправишься ты у меня на погост.
– Не знаю я...
– прохрипел ветеран.
– Жила тут какая-то, померла месяц назад. Квартира пустовала, меня и вселили. Говорили, вроде в больницу она попала, а оттуда уже не вернулась. Чё ты на меня? Я при чем?
– Как померла? Как померла? Не может этого быть!
– Обыкновенно померла. Как все помирают.
– Ты врешь, старый! Она должна была меня дождаться. Она знала, что я скоро вернусь.
– Пошел ты!
– огрызнулся ветеран.
– На кой мне врать! Говорю, померла она. Сходи в собес, там тебе то же самое скажут.
– А как же я? Мне-то где жить? Слышь, старый! Давай выметайся. Это моя квартира. Я тут восемь лет... Собирай манатки, и чтоб духу твоего...
Хоть ветеран и лежал на полу, прижатый телом Андрея, но не терял присутствия духа. Ему бы побольше силенок, и парень уже летел бы в угол.
– Ага, сейчас! Спешу и падаю. Какой-то урка мне ещё будет указывать! Мне её дали на законных основаниях, и я тапереча отсюда ни за какие коврижки не поеду. Понял? Ищи себе другую хазу. И слезай давай. Тяжело держать...
Андрей слез с него и сел на пол. Он был в полной прострации и никак не мог осознать того, что произошло. Мать писала ему до последнего, жаловалась, что плохо себя чувствует. Собиралась лечь в больницу. Последнее письмо пришло как раз за месяц до его освобождения. Он думал, не пишет, значит, болеет. А она, оказывается, не писала совсем по другой причине. Почему же никто ему не сообщил? И Андрей вдруг с ужасом осознал, что некому было сообщить. Потому что никого больше у него нет.
Старик бодро поднялся на ноги и поспешил убраться в свою квартиру.
– За хулиганство ответишь!
– пообещал на прощанье.
– Его квартира! Была твоя. А тапереча наша!
И ветеран, не мешкая, захлопнул дверь.
Квартира Горбунова была хоть и жалкой малогабаритной двушкой, но минимум мебели делало её достаточно просторной, чтобы проводить тут время в свое удовольствие. Мягкий пушистый палас на полу, пара глубоких кресел, бар и хороший телевизор с видаком, а в соседней комнате широкая кровать - все, что нужно молодому человеку для приятного времяпрепровождения. С первого взгляда было ясно, что Горбунов здесь не жил, а использовал квартиру для определенных целей. Каких целей и кого он сюда водил, пока оставалось загадкой. Коля Балашов
со своими технарями уже обыскал комнаты, ничего интересного не нашел и сейчас ковырялся на кухоньке, пытаясь найти хоть какой-то след, указывающий на цель посещений убитым директором этой клетушки.Полковник Самохин опустился в широченное кресло и сразу утонул в нем.
– Эх, вечно бы здесь сидел и не вставал, - он блаженно прикрыл глаза, наслаждаясь короткими минутами покоя.
– Ну да ладно, вернемся к нашим баранам, как говорили древние греки за шашлыком. Значит так, убитый был коммерческим директором фирмы по продаже иномарок. И о чем нам это говорит?
– Да ни о чем, - заметил Сурков и расположился во втором кресле всего лишь для того, чтобы составить компанию шефу.
– Мало ли у нас директоров убивают.
– Постоянно. Просто ни дня без трупа, - буркнул Костя Корнюшин и отправился в другую комнату, чтобы проверить мягкость кровати и обследовать платяной шкаф. Кровать оказалась мягкой, в шкафу висело несколько добротных костюмов, которые не представляли никакого интереса. Костя вернулся обратно. Полковник начал мыслительный процесс, пытаясь нащупать хоть какую-нибудь нить, и грех было его не послушать.
– Да, хозяин фирмы, директор или банкир - на сегодня самые рисковые профессии, - говорил Самохин.
– После них идут журналисты, депутаты и воры в законе. А менты и космонавты в конце списка.
– Поэтому нам и не платят за вредность профессии, - проворчал Сурков.
– Все правильно - величина зарплаты пропорциональна риску, согласился Костя и уселся на широкий подоконник, предварительно подстелив журнальчик.
– Чем больше зарплата, тем больше риска её потерять. А если она очень большая, появляется риск потерять жизнь.
– Ну, мне-то лично кажется, наша зарплата совсем не соответствует риску, - обиженно проговорил Сурков.
– Любой водила больше зарабатывает, при этом рискуя всего лишь помять крыло.
– Граждане, что-то мы отвлеклись, - строго сказал Самохин.
– Нам сейчас надо по горячим следам искать заказчика, а не выяснять, кто сколько получает. Давайте лучше выяснять, кто мог его заказать.
– И что для этого нам сейчас надо делать?
– поинтересовался Тарасенко, перебирая ряды видеокассет, уложенные в тумбочке под телевизором. Кассеты подобрались самого широкого ассортимента, и большую часть занимали фильмы сексуальной направленности. Молодой летеха принялся с интересом разглядывать красочные обложки с грудастыми телками.
Самохин поднялся из кресла, прошелся по комнате, сказал наставительно, как учитель, выступающий перед дошколятами:
– А для этого нам предстоит провести серьезную работу. Очень серьезную. Поднять все его деловые связи, вытащить на свет его друзей, женщин, знакомых, определить места отдыха, узнать его страстишки и пороки. И только тогда мы сможем издалека, намеком, приблизительно, выйти на того, кому было выгодно его убрать.
– На эту работу нужен не день, не неделя, а месяцы, - констатировал Сурков.
– За это время положат ещё десяток, и нам будет уже не до того, чтобы разбираться в любовных делах убитого в прошлом квартале какого-то коммерческого директора.