Фраер вору не товарищ!

Пропетляв между оградками, он отыскал свежий холмик, слегка поросший травой, из которого торчала палка с табличкой «Волкова Т.Н.» На холмике лежал высохший венок. Он положил цветы и неслышно про себя пообещал матери начать совершенно новую, праведную жизнь, лишенную сомнительной уголовной романтики.

Просидев полчаса в очереди к начальнику отделения милиции, Андрей, наконец, ввалился к нему в кабинет, сел на стул, стоящий перед столом, и выложил свою злосчастную справку вкупе с заявлением на регистрацию.

Располневший майор, с трудом влезающий в форму, протянул пухлую ручищу, сгреб бумажку и подтащил её к глазам.

— Откинулся, значит, — промычал он с такой долей осуждения, что сразу стало ясно его личное мнение: Волкова на волю выпускать было нельзя.

— Ага, вышел, — кивнул Андрей и уставился в пол.

— Погоди! — Майор оторвал глаза от бумажки и внимательно посмотрел на посетителя. — Это какая ещё Моторная, девять, квартира пятьдесят три? Да там же… Так это ты приходил к деду?

— Ну я, — кивнул Андрей.

— Ах ты, мать твою! — майор привстал и с такой силой хлопнул ладонью по столу, что подпрыгнула телефонная трубка и затанцевали карандаши в стакане. — Да как ты мог деда старого на пол! За горло его хватать! Он, блин, инфарктник! Да я тебя на пятнадцать суток! Вот бандюга, тока вышел и сразу в драку. Рано тебя выпустили, ох рано! Надо было ещё пару годков подержать.

Он схватил трубку телефона.

— Это наша квартира была. Там мать жила, — пробормотал Андрей, искоса глядя на разбушевавшегося майора.

Майор сложил круглую пухлую фигу и сунул её ему под нос.

— На, выкуси, твоя квартира! Она служебная была. Хозяин дал, хозяин и забрал. Жилец умер — все! Квартира пустует, а людям жить негде. Понял? — Крикнул в трубку. — Казаков! Давай ко мне в кабинет двоих! Срочно!

— Но мне-то тоже жить негде, — возразил Андрей.

— А я что могу? — выпучил глаза майор. — Выселить деда? Мать бы дождалась, я бы тебя к ней прописал. А теперь что, я тебя к деду пропишу? Он заслуженный ветеран, понимаешь. В каких только войнах не участвовал!

Андрей опустил голову и безнадежно вздохнул, поняв всю беспочвенность своих притязаний.

— Я понял. Мне ничего не положено.

— Камера тебе положена! Две недельки посидишь, подумаешь, как себя надо вести на воле. А мы как раз паспорт тебе сварганим. Потом и гуляй на все четыре. Хошь, к дружкам, хошь, комнату сымай. Деньги-то есть поди! Только смотри у меня, Волков, возьмешься за старое, пеняй на себя. Ты теперь у всех на мушке. Шаг в сторону… сам знаешь, чем считается.

Бухнула входная дверь, в кабинет ввалились два мента. Разгоряченные, раскрасневшиеся, будто только что бежали стометровку. Но судя по тому, как они отворачивались и дышали в сторону, было ясно, что бежали они стограммовку.

— Семенов, где вы пропадаете, а? Квасите, что ли, там? Давайте этого в обезьянник. На пятнашку. И работку потяжелее. А то он, понимаешь, деда на пол! А если бы он копыта откинул? Ты бы, милый, не на пятнашку пошел, а на пятерик. Обратно поехал бы без задержки.

Андрей поднялся со стула, ссутулился, привычно заложил руки за спину. Что-то последние дни ему только и приходится ходить под конвоем? Судьба, видать, такая. Может, как-то попробовать изменить её, судьбу. Хоть бы помог кто…

Один из ментов подтолкнул его к двери. Они вывалились из кабинета.

Майор подождал немного, вылез из кресла и приоткрыл входную дверь. За ней уже торчал следующий посетитель из очереди.

— Обождите немного, — сказал майор и поплотнее прикрыл дверь. Потом сел на свое место, открыл записную книжку, отыскал там нужный номер, схватил трубку.

— Аркадий Михалыч! Ну, здравствуй! Это Коростылев, — самодовольно сказал он, лениво развалясь в кресле. — Ну, как жизнь? Все бандитов ловишь? Не надоело?

— Да устал маленько. — Услышал он скрипучий голос Самохина. — Пора на пенсион.

— Да это я так, шучу, Михалыч! Ну, слушай, объявился тут твой подопечный. Волков! Помнишь такого? Шесть лет отдыхал от праведных дел по твоей милости.

— Добрался, значит, — сказал Самохин. — Это хорошо. Ты там попроси своих ребят, пускай приглядят за ним. Как бы он опять…

Майор усмехнулся и немного виноватым тоном сказал:

— Извини, Аркадий Михалыч, паспорт я ему дам, а прописывать некуда. Нету у него жилья. Так что куда он подастся, я не знаю.

— Так у него же мать была, — вспомнил Самохин. — К матери и пропиши.

— Ты понимаешь, какая херня получилась. Он тут успел уже деда одного отделать. Тестя моего. Вредный старик, я тебе скажу, но все ж родня. Мать-то у Волкова умерла, ну и квартирка освободилась. А поскольку она была служебная, не приватизированная, надо было её сразу и занять, чтоб не пустовала. Вот я туда тестя своего и сунул. Пускай на старости лет поживет, как человек! Ну, этот твой Волков ему по шее и дал! Так что он сейчас у меня в обезьяннике припухает.

Майор услышал в трубке огорченный вздох Самохина. Затем продолжительное молчание. Расстроился полковник, что ли? Небось думает, вот паспортист, «штабная крыса», только бы человека в клетку засадить. Ну, а что его за такие дела по головке гладить?

— Вот это ты зря… Зря… — наконец пробормотал Самохин. — Лучше бы ты какую другую квартиру занял. Так бы он под твоим присмотром жил. А теперь куда ему? Пойдет по дружкам, а там за старое возьмется. Так что подкинул ты мне работки. Спасибо за медвежью услугу.

— Да в неё бы все равно кого-нибудь вселили, — попробовал выкрутиться майор.

— Ладно. Как есть, так есть. А что, сильно он деда-то помял?

— Да не. Так, только за грудки ухватился. Ну, на пол положил. Больше разозлил. Я бы сам старому шею свернул с удовольствием. Такая язва! Парня тоже понять можно — пришел домой, а там дед чужой.

— Ну, так выпусти ты его, — сказал Самохин. — А то совсем озвереет. И дома нет, и опять в клетку посадили. Они после отсидки и так злые, как собаки. Так что учти, если он потом чего натворит, на твоей совести будет.

Майор недовольно крякнул и раздраженно поморщился.

— Ладно, выпущу. Только из уважения к тебе, Михалыч. Я же помню, как ты меня учил: преступник — тоже человек. Ну все, бывай! — Он нажал отбой, ударил по кнопкам телефона, набрал местный номер, гаркнул: — Казаков! Не спи! Слушай, выпусти этого малого. Да, распоряжение сверху. Ладно, не ворчи. Пускай канает на все четыре. Скажи ему, чтоб через две недели приходил за паспортом. Все!