Француженки не крадут шоколад

– Нет, разумеется, нет, – опешив, возразил Кристоф. – Но если бы вы только согласились дать эксклюзивное интервью для моего блога, то могли бы сделать меня очень счастливым человеком.

Черт побери, с какой радости Кэйд Кори осчастливливать этого пройдоху?

– Как вам удается получать десятки миллиардов долларов на одних «Плитках Кори»? – спросил Сильван, перехватывая инициативу у Кристофа.

Ночью, коротая время в ожидании Кэйд, чем он только не занимался, и в том числе ознакомился с доходами компании «Шоколад Кори». Когда он набрал в «Гугле» ее фамилию, она появилась в бесконечном множестве статей, и среди них попадались ссылки на разнообразные пожертвования и участие в благотворительных приемах. И сама Кэйд, похоже, серьезно относилась к своей роли в семейной компании. Настолько серьезно, что была упомянута в пятидесяти тысячах ссылок в поисковой системе «Гугла». Потом Сильван впервые в жизни решил поискать там свое имя и обнаружил, что ссылки на него перевалили за двести пятьдесят тысяч. После такой информации ему с трудом удалось не загордиться. В его понимании, естественный порядок вещей не должен вызывать самодовольства.

– Мне непонятно, – продолжил он, – ведь это означает, что люди покупают у вас сладости на десятки миллиардов в год. На земле живет всего пять миллиардов людей. Большинство из них знает, что бывает и более вкусный шоколад.

Кэйд возмущенно посмотрела на него. Уже хорошо. По крайней мере ее внимание переключилось с Кристофа на него.

– У нас много дополнительной продукции, помимо шоколадных сладостей.

– Вот как, – кивнул Сильван. – Тогда понятно.

Он заметил, как Кэйд стиснула свои белые зубки. Испытывала ли она сейчас то же разочарование, какое испытал он за прошедшую ночь? Едва ли.

– Но мы действительно продаем их миллиардами. Например, наши шоколадные плитки считаются самыми популярными в США. Миллионы и миллионы американцев могут за год съесть их по нескольку сотен.

– В Америке живут странные люди, – вставил Кристоф с умным видом человека, повторяющего общепринятое мнение. – Здесь, у нас, ваши плитки даже не назвали бы шоколадными, если бы несколько лет назад этот дурацкий Европейский союз не принял известный закон.

– В состав «Шоколада Кори» не входит никаких посторонних растительных жиров, – объяснила Кэйд. – Только масло-какао. И в нашей стране они всегда считались шоколадными. Кстати, мы возражали против принятия закона, согласно которому допускается использование других растительных жиров. А если бы ваши европейцы могли позволить себе купить что-то стоящее, то и сегодня под маркой шоколада не допускалось бы использование других растительных жиров.

– А у вас есть при себе образец? – спросил Кристоф. – По-моему, я пробовал их только в детстве.

Кэйд открыла свою сумочку и достала одну плитку.

Сильван посочувствовал ей. Он бы не стал хвалиться «Шоколадом Кори». И Сильван попытался бы сейчас отвлечь Кристофа, чтобы спасти ее, если бы она не ограбила прошлой ночью его лабораторию. Если бы Кэйд появилась вчера ночью там, то они, возможно, еще нежились бы в теплой постели. Он на всякий случай застелил дома кровать чистыми накрахмаленными простынями. Сильван вспомнил, с какой надеждой менял эти простыни накануне, и уже решил, что теперь дерзкая воровка получит то, что заслужила. Она делала миллиарды на этом продукте и сумеет защитить его в прессе.

Кэйд взяла стакан и, закрыв глаза, большими глотками выпила молоко.

– Обертка мне нравится, – произнес Кристоф. – И всегда нравилась. Золотисто-коричневый цвет, простой шрифт, четкая именная печать. Ее претенциозность заключается в отсутствии претензий. Она не показная, а естественная. Вы, Сильван, делаете подобное, только в более утонченном варианте.

Этот парень становится невыносимым! Никогда в жизни Сильван не окажет больше никакой поддержки кулинарным блогерам.

Кэйд молчала. Ее рука лежала на столе, а кончики пальцев еще касались края этой бумажной обертки. Сильван отодвинул от нее батончик. И в первый момент ее пальцы невольно потянулись за ним, но потом она убрала их.

Кристоф аккуратно открыл обертку, стараясь не порвать бумагу или золотистую фольгу. Отломав квадратик с оттиском изящной буквы К, он положил его в рот. Кэйд взглянула на Сильвана. Думал ли он когда-нибудь, что состязание с назойливым кулинарным блогером за женское внимание дойдет до такого – до поедания «Плиток Кори»? Кристоф отломил следующий квадратик с буквой О и попробовал его.

– Ничего не понимаю, – поморщился он. – Почему эти плитки так любят? У меня осталось ощущение какого-то кисло-сладкого невразумительного вкуса.

– Если бы швейцарские шоколадники позволили моему прадеду стащить секрет их молочного шоколада несколько десятилетий назад, то нам не пришлось бы изобретать его самим. А теперь наш рецепт под самой строгой охраной.

– Почему? – удивился Сильван. – Кому может взбрести в голову украсть его? Вам же удалось выяснить, как делать правильный молочный шоколад.

Его очень возбуждало, когда Кэйд вот так смотрела на него, стильная, роскошная, уверенная в себе. Но в ее глазах прыгали оттенки гнева.

«Давай, – подумал он, – перегнись через стол и схвати меня за горло. Мы можем начать близкий бой в любое удобное для тебя время».

Воображение разыгралось, Сильван представил, как Кэйд борется с ним, его руки скользят по ее телу в попытках сдержать натиск, сейчас она навалится на него, опрокинет на спину, а сама окажется сверху…

– Людям они нравятся, – заявила она. – Благодаря им они чувствуют… уверенность. Счастье.

– Звучит высокопарно, – улыбнулся Кристоф. – Но вы правы: никаких посторонних растительных жиров.

Какого черта этот тип не может просто убраться отсюда, шел бы себе домой! Вместо того чтобы нагло пытаться присвоить фантазии Сильвана. Тогда и сам Сильван ушел бы домой. И не торчал бы здесь, добиваясь любви женщины, которая прошлой ночью даже не соизволила тайно проникнуть в его лабораторию.

Сильван как бы невзначай резким движением отодвинул от ног Кэйд ноги Кристофа. Через прижатые к икрам джинсы он ощутил теплую кожу сапог, и мысли его вновь унеслись в мир сладостных фантазий.

– А каково ваше профессиональное мнение? – обратился Кристоф к Сильвану.

Ему захотелось своих новых конфет с горьким шоколадом, чтобы очистить язык от жалкого кисловато-молочного вкуса, – таково было профессиональное мнение. Но ему также хотелось бороться и играть с Кэйд Кори на чистых простынях, или на холодном мраморе в его лаборатории, или в ее квартире, или в любом другом угодном ей месте. Поэтому он попытался реанимировать свои дипломатические способности.

– Эта шоколадная плитка массового производства с минимальным содержанием какао предназначена для детей. – Сильван пожал плечами. – А вы ожидали чего-то иного?

Он не понял, почему его высказывание заслужило обжигающий взгляд. Неужели Кейд ожидала, что он выскажется о «Плитках Кори» с восхищением?

– Для детей и американцев, – поправил его Кристоф.

Сильван развел руками, не желая вдаваться ни в какие тонкости, определяя развитие, вкусы и осведомленность этих двух групп. Он вел крепкий бизнес с туристами, эмигрантами и контингентом богатых американцев, которым раз в неделю доставлялись его конфеты в герметичной упаковке, хотя полагал, что их умение оценить качество продукта следовало скорее отнести к исключениям из правил.