Французский «рыцарский роман»

С атмосферой тотального зла и насилия сталкиваемся мы в анонимном стихотворном романе «Роберт Дьявол». Это произведение нередко относят и к первой половине века, хотя некоторые данные указывают на его более позднее происхождение. Не будем, однако, вдаваться в вопросы хронологии, подчеркнем лишь, что во второй половине века роман этот был весьма популярен, ибо вполне отвечал вкусам эпохи.

Роман о Роберте Дьяволе следует отнести к числу сочинений псевдоисторических. В его герое не без основания видят переосмысление облика нормандского герцога Роберта I (ум. 1035), отца Вильгельма Завоевателя. Отличавшийся буйным нравом, то необдуманно щедрый, то утонченно жестокий, Роберт I жил в обстановке анархической феодальной вольницы и рано стал героем местных легенд. Совершенно очевидно, что они бытовали уже в конце XI в.; не исключено также, что жизнь этого сумасбродного феодала стала темой несохранившейся жесты. В рыцарском романе о Роберте несомненно просматриваются отзвуки жест не-роландовского цикла. Вообще, следует отметить, что к середине XIII в. интерес к национальному прошлому заметно усилился, отразившись и в романе. Причем из эпических сказаний для романной обработки выбирались сюжеты, как правило, не высокого героического накала, а те, в которых наиболее ярко и выпукло отразились мрачные стороны феодальной действительности с ее кровавыми междоусобными сварами, отталкивающей жестокостью, подлым предательством, вообще разгулом необузданных страстей и не менее экстатичным покаянием.

Повествовательная схема романа «Роберт Дьявол» близка агиографическим сочинениям. Вначале — цепь неоправданных жестокостей и низких преступлений, обрекающих героя на божье проклятие. Затем — просветление, страстное покаяние и благодать. Именно таков жизненный путь героя романа. Он убивает, сжигает, святотатствует. На турнирах он не ведет себя как истинный рыцарь. С врагами он коварен и подл, с друзьями неблагодарен и жесток. Все сторонятся его, его именем пугают детей. Припадки небывалой жестокости нападают на него помимо его воли. Одно из наиболее ужасных по своей жестокости и бессмысленности его преступлений — это разрушение старого аббатства, всех обитателей которого Роберт хладнокровно уничтожил. После этого злого дела герой сам потрясен содеянным. Вот въезжает он, одинокий и задумчивый, в городские ворота. При виде его все разбегаются:

Mais si comme la rue passe,

Toute la gens menue et basse

S’en fu it et de luy se destorne:

Li plus cointe encontrer ne l’osent.

Huis ferment et feniestres closent,

Dus qu’adont que chil fust passes

En qui il a dou mal asses.

(v. 359—365)

Герой пытается узнать, почему над ним тяготеет проклятие, почему он обречен на злые дела. Угрожая матери обнаженной шпагой, он добивается от бедной женщины правды, и та рассказывает потрясенному рыцарю: много лет бездетная, герцогиня отдалась князю тьмы и зачала от него ребенка. Только глубокое покаяние может спасти героя. Он отправляется в Рим как простой паломник — пешком и в рубище. Он безропотно сносит оскорбления и насмешки уличной толпы:

De tai, de boe et de longange,

De palesteus et de cbavates

Et de pomons et de vies mates

Le ruent et batent et fierent.

(v. 928—931)

Встав на путь добрых дел, он, в конце концов, получает прощение. Конец романа типично нравоучительный: Роберт возглавляет римское войско и сражается против сарацин, осадивших Вечный Город. Он, конечно, одерживает блистательную победу и затем ведет жизнь, полную благочестия.

В этом романе детерминированность поступков героя и его характера слишком прямолинейна: рождение от Дьявола заставляет протагониста совершать злые дела, попирать человеческие и божеские законы, но с неотвратимостью приводит к покаянию. Эти два мотива — чудовищные преступления, гипертрофированная жестокость и страстное, экзальтированное покаяние — и составляют основной стержень книги. Оба эти мотива весьма типичны для описываемой нами эпохи. Но не все они столь однозначно решаются в куртуазном романе.

Особенно интересно в этом отношении творчество Филиппа де Бомануара.

Филипп де Реми, сьёр де Бомануар (ок. 1250—1296) был автором двух рыцарских романов. Один из них — «Жеган и Блонда» — обычно причисляют к «идиллическому» направлению. Другой — «Безрукая» — может быть отнесен к направлению «трагическому», которое правомерно было бы назвать, по аналогии с некоторым литературным феноменом первой половины XIX в., «неистовым». Кроме того, Бомануар был автором интересного юридического трактата (свода местных «кутюмов»), ряда стихотворений, а также популярного фаблио «Глупая щедрость».

Исследователи обычно отмечают растянутость и многословие романа «Жеган и Блонда». Но обратим внимание на то, что в книге ощутимо выдвинута на первый план тема социального неравенства, знакомая нам уже по некоторым произведениям предшествующей поры (например, «Гильом из Доля» или «Амадас и Идуана»). Герой романа — бедный рыцарь. Тем труднее ему добиться успеха в жизни. К тому же беден он не из-за коварства соседей или вмешательства потусторонних сил, как это бывало с героями артуровских романов XII в. Здесь все проще и будничней, но от этого еще более безысходно. Отец героя полностью разорился в нескончаемых феодальных войнах. Он вынужден заложить и перезаложить все свое имущество. К тому же у него на руках большая семья — четыре сына и две дочери. Жеган, старший, отправляется «в люди». В кармане у юноши всего двадцать ливров, его конь не отличается особой статью, а оруженосец Робин скорее напоминает простого деревенского конюха, чем верного спутника рыцаря (ст. 57—93). Описание бедного старого жилья Жегана, наскоро подправляемого и подчищаемого для встречи новобрачной (ст. 4589—4629), заставляет вспомнить «Капитана Фракаса» Теофиля Готье — настолько это убогое дворянское гнездо обветшало и развалилось.

Путь героя по волнам житейского (а совсем не феерически авантюрного) моря отнюдь не прост, и счастье дается ему с трудом. Прибыв в Англию, Жеган поступает на службу к графу Оксфордскому, где занимает достаточно низкий придворный пост — прислуживающего за столом сюзерена. Молодой человек влюбляется в графскую дочь, которая сначала напоминает неприступную капризную Геньевру, но затем искренне отвечает на чувство юноши. И если описания внешности героини, любовных терзаний Жегана, их объяснения и т. д. решены в книге достаточно традиционно и неоригинально, то в одном из центральных эпизодов романа — в рассказе о бегстве любовников от преследующего их герцога Глочестера, претендента на руку Блонды, — поэт более изобретателен и красноречив. Герой не только яростно бьется с соперником (и эти поединки не только должны подтвердить его качества рыцаря, но и завоевать ему место под солнцем, позволив жениться на богатой невесте), но и идет на всяческие хитрости, переодевания и т. д. — вполне в духе персонажей фаблио.

Здесь перед нами нарушение куртуазного стереотипа и предвестие — пусть очень далекое и слабое — полного травестирования куртуазных идеалов в литературе Возрождения. Отметим также, что рядом с Жеганом постоянно находится оруженосец Робин, персонаж во многом комический, но не постоянный неудачник, как Санчо Панса, — ведь именно Робин измышляет все самые невероятные ловушки и подвохи, на которые попадается герцог Глочестер. Так, чтобы отвлечь в Дувре отряд герцога, преследующего беглецов, Робин умело разыгрывает нищего калеку:

Adont clocha forment d’un pie;

L’un oel ouvert, l'autre cluignie,

La teste basse et les rains haut,

A dit au conte: «Dix vous saut!»

(v. 3647—3650)

Отметим, что Филипп де Бомануар сочувственно и часто описывает быт ближайшего окружения героя — его слуг, окрестных крестьян и т. д., создавая в достаточной степени правдивую картину жизни. Такого подробного и — главное — доброжелательного изображения представителей не-рыцарского сословия мы не найдем у предшественников и современников поэта, даже у Жана Ренара.

Таким образом, жизнь в ее будничных проявлениях, в ее совсем нешуточных заботах во многом заслоняет идилличность отношений Жегана и Блонды. Пусть бедный рыцарь оказывается удачливым, пусть он сумел завоевать любовь богатой красавицы, победить соперника, склонить на свою сторону французского короля, получить состояние, откупить свой наследственный фьеф, выдать замуж сестер, пристроить на почетные придворные должности братьев, хорошо наградить слуг. Пусть «Жеган и Блонда» — роман с хорошим концом. Положение мелкого рыцарства представлено в нем настолько неидеализировано, настолько подчеркнуты в этом положении теневые стороны, что отнесение книги к «идиллическому» типу куртуазного романа представляется нам условным, основывающимся лишь на внешней сюжетной структуре произведения.