Франкенштейн
Шрифт:
У сферы нет нигде углов… У Бога смысла…
Носильщик. Бог. И тайна
Ветрами продуваемая вечность… Носильщик, блин, у бездны на краю… Ищет вроде как бы человечность… Но из тьмы кто-то поет – Баю-баю… Неужто Бог решил вдруг усыпить поэта… Носильщик сплюнул в бездну… Слышит звука нет… Да и вокруг себя не видит света… Эге, как пролетело много лет… Носильщик сел на край вселенной…
А Бог смурной печальный… Кружит тайну… Носильщик видит в тайне только пустоту… Но и она светла необычайна… Рождает вроде в мыслях красоту…
Вздохнул Носильщик и сказал так Богу: Не ведаю я что здесь от чего… Но остро чую, что твоя дорога заводит меня слишком далеко!… И рассмеялся Бог, сказав: Не смертным ведать… Что в этой Вечности направлено куда! Даже жизнь твоя навроде лисопеда! Крути педалями! Куда несет судьба!… И закрутил Носильщик всем, что в нем здесь было… И полетел, и Бог за ним летел… И чуялась магическая сила, запускающая нас в святой предел!…
Под луною
Нежное лоно как право на вечную жизнь!
Иногда человеку бывает совестно, и он стыдится самого себя… Перед Богом, а еще хуже перед голой любовницей… Вроде бы и знаешь ее уже давно и изучил всю, как внутри, так и снаружи, но все равно голова не на месте, а совесть как злая змеюка кусает тебя везде, и ты отбиваешься разговором ни о чем, за которым прячешь свой абсолютно бесполезный стыд… И только войдя в нее, и полностью лишившись разума, а с ним и совести, и ощутив нечто тайное, вечное в ней, ты вдруг понимаешь, что Бог был совершенно прав, когда наделил нас всех совестью… Хотя как бы ни было совестно, а все рано стремишься туда, в нежное лоно возлюбленной… И хорошо еще, если эта возлюбленная тебя любит по настоящему, а если нет, и ты этого никогда сам не узнаешь… Стыдно, глядеть ей в глаза и думать, что она чокнутая и помешавшаяся на сексе баба… И ты сам, чуя это, стыдишься того же… Но руки, и все тело делают свое дело… Мы проникаем друг в друга, чтобы не думать о смерти… Нам часто страшно, оттого что мы живем в темноте незнания, и поэтому мы постоянно совокупляемся, а еще мы пьем вино, и читаем друг другу стихи… Она мне свои глупые, плохие, а я ей свои идеальные, великие, гениальные, хорошие… А когда она прочтет и посмотрит на меня выжидательно: Ну. Как? Как мои стихи тебе? То я ее обязательно похвалю и мне станет стыдно, а когда я ей прочту свои, она обязательно зарыдает, ощутив сразу всю мою гениальность и свою ужасную бесталанность… И мне станет жалко ее, и я опять проникну в нее на время от нашего общего стыда, как и разума, а Бог будет молчать и в душе смеяться над нами, но нам уже будет наплевать и на стыд, и на поэзию, даже на жизнь мы плюнем так, что всеми станет сразу хорошо и приятно… Потому что с совестью надо бороться также хорошо и беззаветно, как с любым вредным искушением… Ведь мы чаще и стыдимся себя по незнанию… А как проникли друг в друга, узнали, познали себя, так и весь стыд наш прошел-то… Вот как бывает, други мои! Поэтому боритесь с любым искушением своей совести, ни на минуту не забывая, что наш
Бог просто ставит над нами свой очередной эксперимент! Так-то, други мои! Живите и совокупляйтесь и ничего не берите себе в голову! Потому что все, кроме любви, лишнее… Даже стихи не оправдывают нашего никчемного существования!
Одно лоно нежное и светящееся, избавляющее от стыда и страха смерти имеет право на вечную жизнь! Вот-С!Горы трупов. Горы облаков
У Бога есть знак
У Бога для меня должен быть знак, я это чувствовал, но не обнаружил и поплыл по течению, и течение било меня о людей, чьи чувства пытались меня захватить… И тогда от отчаяния я пошел в пустыню, но даже там души этих людей не оставили меня… И было мне больно, и тяжело… И я спрашивал Бога: За что? Но он молчал… И в этом молчании я разглядел странное чужое и не понимающее меня нечто состоящее из множества разноцветных глаз, парализующих своим острым взглядом любого смертного… Потом я очнулся на голой земле и стуча зубами от холода и одиночества вернулся в чудную тюрьму своего несчастного существования… И также ждал от Бога знаков, но он молчал… Если бы я знал Его, я бы почувствовал его предательство, а так мине оставалось только страдать… Страдать и плакать, забывая о прощенье… Так я понял, что знак – это прощение Бога, а его отсутствие – это кара людям за их грехи… Потом я отряхнулся, выпил водки, засмеялся и побежал, потому что с головой у меня все в абсолютном порядке, даже когда я немного того, не в порядке! И все же выпив и малость развеяв свою грусть, я понял, что у Бога для меня есть знак – его прощение – это его молчание, и оно же согласие, черт возьми! Вот-с!
Там, где шепоты растений
Вечная сила духа…
Нет! Ничего нет! Одна тоска, боль и черное небо! И ты женщина стоящая одиноко на холме, пригрезившаяся мне в снах, и явившаяся в жизни, как самое необыкновенное привидение…
Я жил тобой, я любил тебя… И годы заставляли нас торопиться, и мы со страстной нежностью зарывались друг в друге…
И это была та самая сила духа, которая существовала здесь вечно…
Эта сила духа могла материализоваться в любое живое и неживое существо… Ученые пытались найти и вычислить невидимую параболу ее внеземного пути… Но их годы подтверждали, что они сами родившиеся от нее тени, и их уносило прочь… А мы все зарывались друг в друге… Мы жили странными и причудливыми мыслями… Мы жили древними письменами и сказками…
И в наших прикосновениях обитала живая и вечная тайна… И мы вместе ощущали ее и плакали… Ибо вечная сила духа окунала нас в неизвестность, которую мы с рождения так жутко боялись… Даже в твоем нежном и сладостном лоне эта сила духа притягивала нас вместе к одному неизвестному нам обоим началу… И мы еще больше плакали…
Мы радовались, но не знали чему… Мы горевали, едва угадывая то, о чем мы так печалились с тобой… И лишь воды жизни несущие нас вдаль и в вечность шептали о том, что мы никак не могли расслышать…
Только одна вечная музыка из вечной силы священного духа поднимала нас и раскрывала нам наши ничего не видящие глаза… И мы видели, и слышали, мы запоминали наше каждое прикосновение, ведущее нас в самый светлый образ, каким мы становились сами… Ощущая себя той самой вечной силой духа, каким пронизана вся наша Вселенная…
У бурных потоков