Франсуа де Ларошфуко. Максимы. Блез Паскаль. Мысли. Жан де Лабрюйер. Характеры
Шрифт:
Если бы женщины от природы были такими, какими они становятся из-за своих ухищрений, если бы они вдруг утратили свежесть кожи и лица их сделались свинцовобледными и багровыми по воле судьбы, а не от белил н румян, они все пришли бы в отчаяние.
Кокетка до последнего своего вздоха уверена, что она хороша собой н нравится мужчинам. Она относится к времени и годам как к чему-то, что покрывает морщинами и обезображивает только других женщин, и забывает, что возраст написан и на ее лице. Наряд, который в юности украшал ее, теперь лишь
Лиза слышит, как о некоей презираемой ею кокетке говорят, что та молодится и носит наряды, которые не пристали женщине за сорок. Лизе тоже все сорок, но для нее в году куда меньше двенадцати месяцев, и к тому же они ее не старят. Так считает Лиза. Накладывая румяна, прилепляя мушки, она глядится в зеркало и думает, что женщине в летах молодиться неприлично и что Кларисса с ее румянами и мушками действительно отменно смешна.
Если женщина ждет возлюбленного, она наряжается к его приходу, но если он нагрянет внезапно, она забывает о своей внешности и не думает о том, как она выглядит. Другое дело, когда к ней приходят люди, ей безразличные: тут она помнит о малейшей небрежности в своем уборе, сразу начинает прихорашиваться или же исчезает на минуту, чтобы вскоре появиться в полном блеске.
На свете нет зрелища прекраснее, чем прекрасное лицо, н нет музыки слаще, чем звук любимого голоса.
У каждого свое понятие о женской привлекательности; красота – это нечто более незыблемое и не зависящее от вкусов и суждений.
Порою женщины, чья красота совершенна, а достоинства редкостны, так трогают наше сердце, что мы довольствуемся правом смотреть на них и говорить с ними.
Ничто не доставляет такого наслаждения, как общество прекрасной женщины, наделенной свойствами благородного мужчины, ибо она соединяет в себе достоинства обоих полов.
У молодых женщин подчас невольно вырываются слова и жесты, которые глубоко трогают того, к кому они относятся, и бесконечно ему льстят. У мужчин почти не бывает таких порывов; нх услужливость нарочита, они говорят, действуют, прельщают – и трогают куда меньше!
Женские прихоти сродни женской красоте н вместе с тем служат ей противоядием, ибо умеряют ее действие, которое в противном случае было бы смертельно для мужчин.
Чем больше милостей женщина дарит мужчине, тем сильнее она его любит и тем меньше любит ее он.
Когда женщина перестает любить мужчину, она забывает все – даже милости, которыми его дарила.
Женщина,
у которой один любовник, считает, что она совсем не кокетка; женщина, у которой несколько любовников, – что она всего лишь кокетка.Женщина, которая столь сильно любит одного мужчину, что перестает кокетничать со всеми остальными, слывет в свете сумасбродкой, сделавшей дурной выбор.
Давнишний любовник так мало значит для женщины, что его легко меняют на нового мужа, а новый муж так быстро теряет новизну, что почти сразу уступает место новому любовнику.
Давнишний любовник опасается соперника или презирает его в зависимости от характера дамы своего сердца.
Давнишний любовник отличается от мужа нередко одним лишь названием; впрочем, это весьма существенное отличие, без которого он немедленно получил бы отставку.
Кокетство в женщине отчасти оправдывается, если она сладострастна. Напротив, мужчина, который любит кокетничать, хуже чем просто распутник. Мужчина-кокетка и женщина-сладострастница вполне стоят друг друга.
Тайных любовных связей почти не существует: имена многих женщин так же прочно связаны с именами их любовников, как н с именами мужей,
Сладострастная женщина хочет, чтобы ее любили; кокетке достаточно нравиться н слыть красивой. Одна стремится вступить в связь с мужчиной, другая – казаться ему привлекательной. Первая переходит от одной связи к другой, вторая заводит несколько интрижек сразу. Одной владеет страсть и жажда наслаждения, другой – тщеславие и легкомыслие. Сладострастие – это изъян сердца или, быть может, натуры; кокетство – порок души. Сладострастница внушает страх, кокетка-ненависть. Если оба эти свойства объединяются в одной женщине, получается характер, наигнуснейший из возможных.
Мы называем слабой женщину, которая заслуживает упрека за совершенный проступок и сама себя упрекает в нем, но не в силах совладать с собой, ибо сердце берет в ней верх над рассудком; она жаждет исцеления, но никогда не исцеляется или исцеляется слишком поздно.
Мы называем непостоянной женщину, которая разлюбила; легкомысленной – ту, которая сразу полюбила другого; ветреной – ту, которая сама не знает, кого она любит и любит ли вообще; холодной – ту, которая никого не любит.
Вероломство – это ложь, в которой принимает участие, так сказать, все существо женщины; это умение ввести в обман поступком или словом, а подчас – обещаниями и клятвами, которые так же легко дать, как и нарушить.
Если женщина неверна и это известно тому, кому она изменяет, она неверна – и только; но если он ничего не знает – она вероломна.
Женское вероломство полезно тем, что излечивает мужчин от ревности.